Любовь шофера к пельменям сейчас казалась подозрительной. Его «Газель» была на привок­зальной площади одна среди автобусов и легкову­шек. Лине ничего не стоило сообразить, какую ма­шину наймет папа для Бандуры, и подговорить водителя не торопиться в аэропорт. Соврала что-нибудь. «Хочу пошутить (разыграть, отомстить)». Зачем? А зачем она вообще оказалась в поезде?

Блинков-младший сел на рюкзаки, прислонив­шись спиной к ящику с Бандурой, и стал заново вспоминать каждый час короткого знакомства с зе­леноглазой.

Вот она прибегает на перрон, швыряет свою сумку: помогите, я устала... Фигушки! На самом деле это способ познакомиться.

Минуты ей хватает, чтобы закинуть удочку: «Парашютистка! С мостов и заводских труб! Без запасного парашюта!»

Почти сутки Лина выжидает. Тонкий расчет! Дмитрий Олегович Блинков-младший, лучший сыщик и все такое, уже заглотнул наживку с крюч­ком. Немного внимания дурачку — и он тащит ее в свое купе и выбалтывает все, что знает о Бандуре. Лина задает папе парочку уточняющих вопросов и, проверяя попутчиков, говорит им пароль — сти­хотворение. «На перевале я, разбив второй свой су­хопутный лагерь...» Раз второй, значит, у стихо­творения есть начало. Посвященные в тайну под­хватили бы: «А первый мы разбили там-то, там-то...»

Но Митька с папой не понимают зеленоглазую.

Они обычные люди. А Лина — правнучка тех, кто прилетел на Тунгусском «метеорите». Пришельцы давно рассеялись среди нас. Их стало так много, что не все друг друга знают. А с родным звездоле­том их связывают стихи. Если отбросить слова про давно сгнивший бурелом, останутся координаты: «К северу от речки Хушмо есть Великая котлови­на, а в середине у нее «центр паденья», то есть бо­лото, под которым скрыт звездолет».

Это была сто одиннадцатая гипотеза Тунгусско­го взрыва, которую Блинков-младший придумал только что.

Как справедливо заметил папа, главная загад­ка метеорита в том, что его нет. Если он был из льда и при взрыве испарился, то почему поворачи­вал в воздухе, как звездолет? А если это был звез­долет пришельцев, то почему после взрыва не нашли осколков?

А ЕСЛИ ЗВЕЗДОЛЕТ И НЕ ДУМАЛ ВЗРЫ­ВАТЬСЯ?!

Откуда и зачем он прилетел, мы не знаем. Но раз пришельцы решили садиться не в кипящие га­зовые океаны Венеры и не в ледяные пустыни Марса, значит, они похожи- на нас. Им тоже нуж­ны для жизни воздух и вода.

А садиться пришлось без разведки. Скорее всего звездолет терпел бедствие. Выбирая безлюдное место, пилот направил его в раскаленные"пески пустыни Гоби. Но вскоре компьютер нашел место получше, и пилот изменил курс. В реве пламени звездолет проносился над железной дорогой, над реками, по которым плавали лодки. Пилот тянул к горной котловине меж двух рек. Он понимал, что его маневр замечен. Люди будут искать стран­ный метеорит.

Достигнув избранного места, звездолет на­правил к земле дюзы своих атомных двигателей и дал форсаж. Пилот знал, что делал. Невыноси­мый жар растопил вечную мерзлоту, и звездолет канул в болото. Трясина сомкнулась над ним, ук­рыв от любопытных глаз.

Созданный для полетов в безвоздушном про­странстве, защищенный броней от метеорит­ных атак, звездолет не пострадал от болотной жижи. На борту было все, что нужно для жизни. Космические скафандры служили пришельцам не хуже, чем водолазные. В них можно было выйти из. корабля для ремонта и разведки.

Кочующие в тех местах эвенки — племя та­ежных охотников и оленеводов — встречали при­шельцев дружелюбно и без страха, думая, что те из посланной на поиски метеорита экспедиции[1]. А пришельцы с приятным изумлением обнаружи­ли, что эвенки люди как люди, не серые и не зеле­ные, и не собираются вставлять им в нос Железки или запускать под кожу пиявок.

Время шло, пришельцы все дальше уходили от своего корабля и обживались среди людей. Почему они не улетели? На этот вопрос могла бы. отве­тить Лина. Сейчас она мчится к своим, чтобы предупредить их о Бандуре, которой ничего не стоит найти звездолет...

Если Митька прав, то назревают крупные со­бытия и надо любой ценой попасть в Ванавару не через неделю, а как можно скорее.

Вернулся довольный, ни о чем не подозреваю­щий папа. Он издалека махал рукой и улыбался. За ним, катя низкую грузовую тележку на роли­ках, шел мрачный парень в замасленном до блеска комбинезоне. Ни слова не говоря, парень завел клыки тележки под ящик с Бандурой, что-то нажал, и ящик приподнялся. Так же молча он потащил Бан­дуру в каком-то одному ему известном направле­нии. Блинков-младший и папа разобрали рюкзаки.

В камеру хранения? — спросил Митька.

Нет, на самолет.

Он же улетел, — удивился Митька.

А ты думал, придется ждать неделю! — улыб­нулся папа и с видом Деда Мороза объявил: — Наш самолет зафрахтован специально для Банду­ры. Ее нельзя перевозить на высоте больше двух километров, а рейсовый «Як» летает повыше.

Парень в замасленном комбинезоне молчал, как немой. Идя за ним, Блинков-младший и папа вышли из здания аэропорта через какую-то слу­жебную дверь. Ролики тележки загромыхали по дорожке из вкривь и вкось положенных плит. Мить­ка уперся в ящик с Бандурой, чтобы помочь. По­чувствовав, что тележка пошла легче, парень обер­нулся и мотнул головой: не надо.

Глаза у него были зеленые в крапинку!

Мимо ангаров, похожих на половинки огромных железных бочек, они вышли на недлинную и узкую бетонную дорогу. По краям стояли два вертолета и с десяток весело раскрашенных спортивных самолетов. Толь­ко поэтому Митька догадался, что дорога — не до­рога, а какая-то неглавная взлетная полоса. Он ог­лядывался, ища самолет, специально зафрахто­ванный для Бандуры. Ничего похожего. Мрачный парень уверенно тянул тележку дальше.

За следующим ангаром Митька увидел ЭТО и немного испугался: неужели он?! ЭТО было бипла­ном — «этажеркой», от которых все прогрессивное человечество отказалось лет пятьдесят назад. То есть они еще летали, Митька видел на воздушном празднике в Тушине, как с такого самолета сбра­сывали парашютистов. Но все равно было страш­новато даже приближаться к этой древности.

— «Ан-2», старичок, — улыбнулся папа. — На таких твой дедушка учился летать. А покраска арктическая.

Биплан был ярко-оранжевым. Из-под облупив­шейся краски проглядывали буквы «СССР».

— Так он и есть самолет полярной авиации, — впервые за все время открыл рот парень. — Списан из ледовой разведки.

Папа понимающе кивнул и объяснил Митьке:

— Полеты над океаном на одномоторных само­летах запретили лет двадцать назад.

— И с тех пор его не красили? — съязвил Митька.

Парень издевки не понял и с важным видом от­ветил: