«Позвоню соседу справа, тому, окна которого выходят в мойсад», — подумала я и схватила телефонную трубку.

То, что обнаружилось, лишило меня последних сил. Телефонмолчал, причем абсолютно. Холодное безжизненное молчание.

Со стороны сада ломится вор, с улицы наверняка подстерегаетдругой, телефон отрезан, а я одна в пустом доме, и в голове ни одной свежеймысли. Безобразие.

Можно спрятаться в подвале, но если преступник так точнознает место расположения шпингалета на двери, что безошибочно угадал, гдеименно просверлить дырку, то вряд ли он не осведомлен о наличии подвала. К томуже, проникнув в дом, злоумышленник не будет так уж стеснен во времени, чтобы неотыскать меня где угодно.

Решив, что прятаться бесполезно, как и покидать дом черездверь в сад, я поняла, что исчерпала все варианты, абсолютно отчаялась,простилась с жизнью, на всякий случай и с честью, после чего воспряла духом,включила свет во всем доме, на полную громкость врубила музыку и отправилась напереговоры со взломщиком, который все еще не терял надежды воссоединиться со мной.

— Добрый вечер, — вполне внятно произнесла я, высунув головув форточку так, чтобы иметь возможность легко и мгновенно вернуть ее обратно накухню. — Не могли бы вы оставить мою дверь в покое?

Взломщик и ухом не повел. Даже не вздрогнул при моем появлении,спокойно продолжая заниматься своим делом.

— Конечно, понимаю, — продолжила я, — забота обо мне невходит в ваши планы, но все-таки попросила бы не шуметь и не пугать милыхобитателей этого дома. Дверь жутко вибрирует, а это мешает спать.

Молчание, абсолютное и презрительное, слегка сдобренноесопением усердия. Я выдержала паузу и предложила в той же подчеркнуто вежливойманере:

— Могу ли чем-нибудь помочь? На этот раз я удостоиласьответа.

— Можете, — ответил преступник, не прекращая ковырять дверь.— Отодвиньте чертов засов, буду вам очень признателен.

— Не мучайтесь, — сжалилась я, — шпингалет заклинен брусом.

— Что же вы раньше не сказали, — обрадовался взломщик и совсей дури врезал по двери ногой.

Меня вихрем вынесло из форточки. Влетев в коридор, яувидела, что брус валяется на полу, а шпингалет вот-вот выйдет из гнезда.Вернув его на место, я с обидой вспомнила свою беспечную бабушку, так маловнимания уделявшую запорам. Дверь тем временем уже не вибрировала, а тряслась.

Поражаясь наглости незнакомца (хотя не совсем верно так егоназывать после установившихся между нами отношений), я прикидывала, как быпонадежнее зафиксировать шпингалет. Наконец придумала. Вернув брус на место, япридавила его другим, более длинным брусом, уперев последний в пол. Длянадежности даже гвоздь в пол вбила, чтобы второй брус, не дай бог, не съехал спервого.

Бодро отряхнув руки, я отправилась на кухню полюбоваться наплоды своих трудов. Привычным движением сунув голову в форточку, я тут жепосоветовала разбойнику испытать прочность моей конструкции. Он пару раз ударилпо двери ногой, а я тут же вернулась в коридор и радостно сообщила, что обабруса на месте, а потому черта с два он когда-нибудь отодвинет шпингалет.Вернувшись к форточке, я обнаружила вора в большой задумчивости.

— Чего ты хочешь? — задала я вопрос с целью вызвать его наоткровенность, и для интимности переходя на «ты».

— Открой — узнаешь, — бессовестно ответил он.

— Ни за что!

— Тогда придется выломать окно.

— Тогда придется закричать, — выдвинула я встречный аргументи завопила что есть мочи:

— Помогите, спасите, грабят, убивают и насилуют!!! Злодей,кинув опасливый взгляд на соседний дом, бросился ко мне, но… Нашими отношениямиуже заинтересовались. В окне соседнего дома загорелся свет, со второго этажавыглянула всклокоченная мужская голова, и хрипловатый со сна голос, разрезаясумерки, спросил:

— Ребята, что за базар?

— Умоляю, — с удвоенной силой завопила я, — срочно зовитемилицию. Этот человек хочет меня убить, ограбить и, возможно, дажеизнасиловать, что особенно неприятно.

— Че? — тупо спросил сосед.

Я повторила текст, для полноты картины дополнив егосоответствующими эпитетами. Сосед кивнул, мол, все понял, и обратился прямо кмоему обидчику.

— Слышь, брат, — с расстановкой сказал он, — оставь, бля,девушку в покое. Вишь, бля, она тебя совсем не хочет.

Я, преисполненная благодарности, энергично закивала головой,думая: «Уж теперь-то спасена».

Но как бы не так. Недолгий триумф сменился полнымпоражением. Злоумышленник брезгливо сплюнул и нахально заявил:

— Слышь, брат, без обид, но шел бы ты… — здесь он сделалмногозначительную паузу и продолжил:

— А здесь я сам, бля, разберусь, чисто своими силами.

— Как это разберусь! — в отчаянии завопила я. — Люди, неверьте, я вижу этого человека в первый раз. Умоляю, вызовите милицию!

Сосед впал в сомнение. Он растерянно переводил взгляд с меняна преступника и с хрустом чесал в затылке. Когда за его спиной появилась женасо словами: «Коля, иди спать, не связывайся», — я поняла, что дело швах. Тогдая схватила половник и принялась свирепо колотить им о днище кастрюли.

Шум получился вполне сокрушительный даже для самых выносливыхбарабанных перепонок. Перед этим я вытащила разделочный топорик и,многозначительно помахав им в воздухе на глазах у злоумышленника, положила егона стол, отчетливо давая понять, что в любой момент готова воспользоваться имкак орудием убийства.

Грохот половника о кастрюлю, подкрепляемый моимневообразимым воем, и, особенно, топорик привели злоумышленника в некотороезамешательство. Он, видимо, понял, что я не скоро иссякну. Короткая летняя ночьк тому же была на исходе, и в голубеющем небе вот-вот брызнет лучами северноесолнце. А тут еще и голова соседа опять появилась в окне. В общем,обстоятельства начали складываться вполне благоприятно для меня и,следовательно, неблагоприятно для злодея.

Сосед что-то говорил, злоумышленник что-то отвечал, ноопределить тему их беседы я не имела возможности, поскольку старательногрохотала кастрюлей. В конце концов они о чем-то договорились, потому чтопреступник сиганул через забор и был таков, а сосед, выразительно покрутив увиска пальцем, сплюнул в мой сад и закрыл окно.

Я еще раз-другой лениво стукнула половником о кастрюлю, инаступила тишина. В этой тишине вдруг раздалось пение птиц и линия горизонтавспыхнула ослепительным оранжевым светом.

Я рухнула на стул, громко стуча зубами и пытаясь понять,приснился мне этот ужас или я действительно пережила его наяву. Схвативтелефонную трубку, я вновь осознала, как осложнилось мое положение — телефонмолчал.