Алиса сочувственно покачала головой. Она пребывала вглубокой задумчивости: черты лица заострились, лоб нахмурился, глаза потерялипрежнюю беззаботную ясность. Мысль исказила черты лица Алисы. Она уже невыглядела ангелом. Нет, все же правы древние, утверждая, как не идет красивойженщине умственное напряжение.

— А ты не слышала, что сказал ему твой сосед? Твой сосед? —наконец поинтересовалась Алиса.

— Каким образом? Я же в это время колотила половником покастрюле.

— Но можно предположить. Можно предположить.

— Предположить несложно. Сосед у меня крутой, ментамигрозить вряд ли станет, а вот телохранителей прислать для разборки мог…

Противный визжащий звук раздался со стороны улицы. Явскочила с дивана и с криком: «Они пилят мои решетки» — припустилась во двор.Алиса за мной. Мы выскочили за калитку, но улица оказалась пуста. Звукраздавался из соседних владений. По качающимся веткам торчащего из-за заборадерева можно было предположить, что на сей раз расправляются с ним.

— Уф-ф! — облегченно вздохнула я. — Никакого воспитания уэтих цепных мужиков. Пилят, когда им в голову взбредет.

— Почему цепных? — удивилась Алиса?

— Да потому, что на шее у моего покойного Бобика цепь былапальца на два уже.

— Пойдем скорей в дом, — затравленно озираясь по сторонам,прошептала Алиса и дернула меня за руку. — Совсем не нравится мне ваш райончик.

Я заметила, что ее трясет. — Большую глупость мы сделали,что выскочили на улицу, — сказала Алиса, когда мы вернулись в столовую. — Послевсего, что ты рассказала, это двойная глупость. И вообще, нам надо поскорейуехать в Питер. Уехать в Питер.

Меня выводила из себя ее педагогическая привычка повторятьконцы фраз, но, понимая, что сейчас неуместно раздражаться, я постараласьудержаться от передразнивания.

— Ты права, — согласилась я, — уехать в Питер необходимо, нокак это сделать? Зря ты отпустила Германа.

— Зря я отпустила Германа, но мы можем ехать электричкой.Через сорок минут будем на Черной речке, а там на метро до Удельной. На метродо Удельной.

— На Черной речке погиб мой коллега Пушкин, — напомнила я. —Ты забыла, там от станции до метро придется пробираться дворами, и кто знает, вкаком месте могут пристукнуть. Нет, на электричке я не поеду.

— Тогда на маршрутке, на маршрутке, — предложила Алиса, но иот этого предложения я вынуждена была отказаться.

— Маршрутку придется ждать на остановке. Улицы в Сестрорецкенемноголюдны.

Я с ужасом осознала, что опасность подстерегает менябуквально везде, и тут же пришла в отчаяние. Зато Алиса сегодня была невероятнопроницательна и умна.

«Впрочем, — подумала я, — так всегда с ней происходит, когдапоблизости не оказывается Германа».

— Пуганая ворона куста боится, — продолжая Потрясать менясвоей эрудицией, сказала Алиса. — После такой ночи ты и в самом деле не дойдешьни до станции, ни до маршрутки — умрешь по пути от разрыва сердца. Остаетсявызвать такси. Вызвать такси.

— Это идея, — обрадовалась я, — но телефон не работает. Тебепридется пройтись к ближайшему таксофону, который около универмага, чего оченьне хотелось бы, очень не хотелось бы, — все же не удержалась и передразнила яАлису.

— Ерунда, — не замечая издевки, отмахнулась она, — не думаю,что для меня это опасно. Вот только боюсь оставлять тебя одну.

— Если я продержалась всю ночь, пятнадцать минут как-нибудьвыдержу, — убежденно заверила я, нетерпеливо подталкивая Алису к выходу.

Выходя из дома, она споткнулась, уронила сумочку, и надорожку вылетела куча мусора, с которой Алиса не расставалась ни днем, ниночью: какие-то пуговицы, шпильки, заколки, тюбики с кремом и губной помадой,пудреница, скомканный целлофановый пакет, противозачаточные таблетки, кошелек,мазь для рук, «тампакс», очевидно, заменяющий бируши, пилочка для ногтей,жвачка, пинцет и много еще чего, совершенно необходимого в сложной жизнипростой женщины. Посреди всего этого «великолепия» скромно лежал телефон. Оченьприличный мобильник фирмы «Моторолла».

— Алиса! — нервно возопила я, тыча пальцем прямо в него. —Ты куда собралась?

— Звонить, — сообщила она, ползая на корточках и аккуратнособирая свой мусор с дорожки.

— Так почему же ты не вызовешь такси прямо из дому?

— А как это возможно?

— Да вот эта вот штука, — хватая в руки телефон, возбужденнопроизнесла я, — поможет без всяких проблем.

— И в самом деле, — согласилась Алиса, забирая трубку. —Совсем забыла.

Она тут же, не отходя от своего мусора, грациозно забегалапальчиками по кнопочкам аппарата, а я, проклиная все на свете, поплеласьобратно в дом.

«Имея таких бестолковых друзей, не надо и врагов, — думалая, пригорюнившись в столовой. — Что за женщина? И как только Герман промучилсяс ней столько лет?!»

Тем временем Алиса с вопросом: «Ты готова?» — выросла напороге. У нес был вид победительницы.

— Вот видишь, как все хорошо устроилось, — сказала она,бессовестно присвоив все лавры себе. — Такси приедет через пять минут. В домеесть ценные вещи?

— Самая ценная вещь — это его хозяйка. Остальное легкоприобрести за деньги, — ответила я, подразумевая свои неподкупность ибескорыстность одновременно.

На Алису моя фраза не произвела никакого впечатления. Онаскептическим взглядом окинула столовую и сказала:

— Кофеварку могут унести. К тому же в холле стоитмузыкальный центр. Музыкальный центр.

— На кухне позолоченный столовый набор, в гостиной телевизори магнитофон, а в библиотеке компьютер, — добавила я. — Если всю ночь менядонимали из-за этого хлама, я повешусь или утоплюсь в Реке Сестре. Сказали бсразу, чего хотят, я сама все это вынесла бы за калитку.

Алиса с осуждением покачала головой.

— Да, теперь я вижу, что у тебя действительно была непростаяночь, — вздохнула она.

— Как хорошо, что до тебя все так быстро доходит. Сигналавтомобиля прервал нашу беседу.

— Такси! — вскрикнула Алиса и помчалась на улицу.

Я поспешила за ней.

До Питера мы добрались без всяких приключений. Алиса, вместотого чтобы обсудить со мной тяготы прошедшей ночи, без умолку трещала о своихродственниках. Я из чувства благодарности вынуждена была поддерживать разговор.

— Представляешь, Ольга увлеклась магией, — сообщила Алиса.