Перед ними возвышалось огромное, богато отделанное лепнымиукрашениями здание, почти дворец. От него ощутимо веяло богатством, знатностью,которые владельцы стремились продемонстрировать всякому и каждому. В нишахстояли статуи, помесь греческого со славянским, карнизы поддерживали кариатидыс торсами геркулесов, даже исполинские вазы с цветами были изукрашены сценамииз Троянской войны.

Засядько стал подниматься по широкой мраморной лестницевслед за Марией Степановной. Вторая дама немного задержалась, мягким голосом,словно стесняясь, отдавала распоряжения кучеру и лакеям.

В гостиной пахло восточными благовониями, недавновошедшими в моду, но Засядько уловил в них привычные запахи местных степныхтрав. Обитая зеленым штофом мебель блистала как золото, изящно выполненныеручки были из серебра, а паркет был натерт воском до такой степени, чтоЗасядько остановился на пороге в нерешительности.

Натирать паркеты воском вошло в моду недавно. В кадетскомкорпусе, смеясь, рассказывали, как фельдмаршал Суворов, войдя к императрице,поскользнулся как на льду и, размахивая руками, хватался за придворных, дабы неупасть, срывал с вельмож парики, у женщин хватался за декольте и с трескомрасширял эти модные вырезы до трусиков, кого доводя до обморока, а кого изженщин и втайне радуя, давая возможность явить свои прелести всем мужчинамсразу…

– Прошу вас, – сказал почтительно дворецкий.

Засядько, стряхнув оцепенение, двинулся по скользкому каклед паркету.

Они миновали один зал, затем второй. Засядько уже думал, чтоего поведут по всему великолепию, даже спустятся в подвалы и взберутся начердак, дабы похвастаться, но в третьем навстречу им выбежала та самаямиловидная девушка, которая была в коляске. Увидев Александра, она немногосмутилась, но быстро справилась с собой и храбро шагнула вперед.

– Ксанка, – заговорила Мария Степановнапатетически, – вот он, наш спаситель!

Засядько с досадой почувствовал, что краснеет. Девушкасмотрела на него восторженными глазами. От нее шел аромат чистоты и свежести,глаза были ясные, блестящие, как у дорогой куклы.

– Папа велел накрыть стол в красной столовой, – сказалаона тихо. – Пойдемте, я провожу вас…

Голос ее удивительно гармонировал со всем ее обликом. Он былтакой же чистый, ласковый и теплый. В нем слышались нежность, участие ипонимание.

Александр, ступая словно деревянный, пошел в указанномнаправлении. Рядом что-то увлеченно рассказывала Мария Степановна, поддакивалаподоспевшая Елизавета Павловна. Похоже, обе рассказывали о том, о чем всегдаговорят никчемные люди, у которых своего ничего нет: о великих предках, остаринном дворянском роде, даже княжеском, голубой крови.

В огромной красной столовой Александра усадили вкресло. Появился лакей, похожий на генерала, быстро и ловко застелил скатертьюстол. Еще два лакея, младших по рангу, принесли целую гору пирожных, расставиличашки, положили серебряные ложечки.

«Быховского бы сюда, – подумал Засядько. – Тогохлебом не корми, дай только повращаться в светском обществе. Правда, этот сыноккошевого поиздевался бы над ними всласть. И все с улыбочками,комплиментами».

Мария Степановна сказала значительно:

– Сейчас придет Юрий Николаевич. Он в кабинете. У этихвоенных всегда дела…

Через несколько минут бесшумно распахнулась дверь, мелькнулаливрея лакея. В столовую вошел грузный мужчина с красным лицом. Засядькобыстро взглянул на трехцветный шарф с золотыми кистями, нагрудный знак и шпагус вызолоченным эфесом. «Ого, полковник!»

Александр вскочил, вытянулся. Полковник благосклонно кивнул,позволяя сесть, и сам опустился в приготовленное кресло напротив. Женщинысмотрели на него выжидательно.

– Слышал о вас, юноша, – сказал полковник густымхрипловатым голосом. – Вы сильный и храбрый человек. К тому же,насколько я понял из данной вам характеристики, и в науках преуспеваете?

«Откуда он знает, – подумал Засядько с некоторойтревогой. – Ну, пригласили в гости, напоили чаем, угостили пряником, ну ихватит… А в мои характеристики пошто лезть?»

– Стараюсь в меру сил, – ответил он, снова порываясьвскочить. Полковник милостивым жестом разрешил ему не вставать.

– Услышав о вашем подвиге, – сказал он, – я тут жесделал в училище запрос. Одни похвалы! Однако… вас посылают в глушь… Дороги вкрупные гарнизоны, а тем более в столицу для вас оказались закрытыми.

– Меня посылают туда, где я буду наиболее полезенОтечеству, – ответил Засядько. Он держался настороже. – А япостараюсь служить достойно, куда бы меня ни послали.

– Гм… ладно, оставим это. Вам дана отличная рекомендация, иесли умело ею воспользоваться…

Краем глаза Засядько видел, как просияли обе женщины, аКсанка радостно заулыбалась. На всякий случай он притворился непонимающим.

– …Если умело ею воспользоваться, – повторил полковникс расстановкой, – то можно сделать неплохую карьеру. Назначение вХерсонскую губернию можно отменить. В моих силах добиться вашего переводав дополнительный класс. Останетесь еще на годик, осмотритесь, найдете занятиепо душе…

«…И буду выпущен в следующем чине, – продолжил егомысль Засядько. – Буду поручиком. Неплохо! Здесь начинает разыгрыватьсякакой-то слащавый спектакль. Благородный юноша из бедной семьи спасает молодуюкрасивую девушку из богатого и знатного рода, ее родители помогают его карьере…»

Он украдкой взглянул на Ксанку. Она не спускала с него глаз.Дамы тоже смотрели ласково. Полковник с довольным видом откинулся на спинкукресла. Глаза его смеялись, он не сомневался в ответе. Как, похоже, несомневались ни обе женщины, ни очаровательная Ксанка.

– Отечество посылает меня на дальние границы, – ответилЗасядько. Лучше прикидываться дураком, чем грубым невеждой. – Отечествувиднее, где я буду полезен больше.

Полковник разразился гулким смехом большого начальника:

– Хо-хо-хо! Не Отечество посылает, хотя это рано говоритьтакому юному и чистому юноше. Всего лишь люди! А людям свойственны какошибки, так и многое иное…

«Штабс-капитан, – подумал Засядько невольно, –смеется на октаву ниже: ха-ха-ха. А всякая мелочь, вроде писарей, так ивовсе рассыпается мелким горошком: хи-хи-хи. А мне по чину надо вовсесидеть с закрытым ртом. Как на дне морском».

Полковник с удовольствием смотрел в чистое одухотворенноелицо юноши. Честен, чист душой. Как хорошо держать таких подле себя! Такойникогда не предаст, не украдет, не солжет. Отечество крепко такими сердцами, илюбой знатный вор и казнокрад, страшась себе подобных, окружает себя людьми стакими честными глазами.

– Ошибки надо исправлять, – изрек полковникснисходительно. – Опять же на пользу государю императору и Отечеству. Затоздесь сразу же будете назначены преподавателем в соединенной солдатской школе.Она находится при основной дворянской школе, вы наверняка видели ее корпус.Покамест займетесь детишками солдат, а потом, даст бог, перейдете и в кадетскийкорпус, воспитанником которого являетесь. Постарайтесь не упустить возможность.Другие бы обязательно воспользовались!