– А чего тут не понять? – вздохнула я. –Девица дала нам номер телефона какой-то своей знакомой, но мы позвонили раньше,чем она успела ее предупредить. Потом наша девица с ней связалась, и таперезвонила, поспешив исправить оплошность.

– А почему бы этой посреднице не оставить свой номертелефона? А если его нет, просто сказать: позвоните подруге?

– Ей явно не хочется называть свое собственноеимя, – ответила я. – Девушка соблюдает инкогнито. По этой причине ипарик нацепила. А макияж? Уверена, встреть мы псевдо-Рудневу через полчаса безпарика и боевой раскраски, вряд ли ее узнаем.

– И зачем все это? – глядя на меня с таким видом,будто мне известна страшная тайна, ей недоступная, спросила Женька.

– Логично предположить, что это как-то связано снаследством. По крайней мере, до того, как Патрикеева скончалась, подобныхстранностей в твоей жизни не случалось.

– Мы можем узнать, кто такая эта Руднева? –нахмурилась Женька.

– Ты на Петечку намекаешь? Боюсь, это будет не просто.Вовсе не факт, что она зарегистрирована в нашем городе. А для масштабныхпоисков не худо бы знать чуть больше.

– Есть еще ее приблизительный возраст, – сказалаЖенька.

– Ага. Но настоящей Рудневой может быть вдвое больше.

– Дела… – подруга вновь почесала за ухом, а явзволнованно заявила:

– Удивляюсь, как ты могла уехать, не взглянув на дом.

– Задорнов сказал…

– Плевать на Задорнова, – зашипела я, перегнувшиськ Женьке и стараясь, чтобы наш разговор не услышали люди за соседнимистоликами, время обеденное, народ набежал, и теперь почти все столы былизаняты. Словно в ответ на мои слова, Женькин телефон опять ожил.

– Задорнов, – шепнула она и ответила. Перебиратьсяк ней ближе на сей раз я не стала, сидела и ждала, когда она закончит разговор,наблюдая за физиономией подруги. Женька скривилась, точно готовилась зареветь,поспешно простилась, отложила телефон и сказала, глядя на меня не моргая: –Триста тысяч. Задорнов сказал, что клиент готов заплатить эти деньги. И что ядолжна делать? – пожаловалась Женька. – Соглашаться?

– Еще чего, – возмутилась я. – Совершенноясно, тут что-то не так.

– Что не так?

– Откуда мне знать? Какие-то люди хотят купить домтвоей тетки, при этом ведут себя загадочно. Надевают парики и прячутся зачужими фамилиями. Надо ехать в эту Сурью и на месте разбираться.

– Тебя Ромка не отпустит, – вяло молвила подруга.

– Отпустит, – отмахнулась я, преисполненнаярешимости.

– Я могу отпуск взять, – повеселела Женька. –Хоть завтра.

– Отлично, – кивнула я, но на смену решительностиуже явилось беспокойство. При мысли о Ромке я невольно поежилась, что неускользнуло от внимания подруги.

– Так брать отпуск или нет? – сурово спросила она.

– Бери. А еще позвони Задорнову и этой Рудневой искажи: пока дом не оформлен, продавать его ты не собираешься, так что пусть небеспокоят тебя понапрасну.

Туфли Женьке в тот день мы так и не купили. Простившись сней, я спустилась на нулевой этаж торгового центра, где был продуктовыймагазин, и сосредоточилась на предстоящем ужине. Как известно, путь к сердцумужчины лежит через желудок, вот я и намеревалась поразить Ромку своимикулинарными талантами. Глядишь, подобреет, и уговорить его отпустить меня сЖенькой на пару дней будет не в пример легче.

Нагрузив тележку снедью, я прихватила две бутылки вина изашагала к кассе. И в этот момент в толпе людей возле эскалатора мелькнулзнакомый силуэт. Так и есть, парик, черный костюм… Софья Ивановна, или как еетам. Она стояла почти вплотную к эскалатору, а рядом с ней рослый, наголобритый мужчина с неприятной физиономией. Он что-то ей выговаривал, а она хмуроразглядывала плитки пола у себя под ногами. Потом вскинула голову, ответилачто-то резко и зашагала прочь. Мужчина, чуть помедлив, пошел за ней, догнал,схватил за руку, больно дернул, девушка поморщилась. Теперь они стояли, мешаяпрохожим, и что-то обсуждали, надо полагать, на повышенных тонах. Потом Рудневакивнула, взяла мужчину под руку, и они уже спокойно отправились в сторонупаркинга.

Я чертыхнулась, пристроила тележку у стены так, чтоб она немешала покупателям, и бросилась следом за парочкой. Объяснить свои действия немогу, да и что, собственно, я надеялась узнать? Но в тот момент я была бы радалюбым сведениям, так меня разбирало любопытство.

В общем, я метнулась к паркингу, но когда оказалась возлевхода в него, парочка исчезла. Паркинг был огромным, чтобы обойти его,понадобилось бы много времени, которого у меня, понятное дело, не было, и ясразу же направилась к выезду, очень боясь, что опоздала и лже-Руднева со своимкавалером уже уехала.

Я как раз поравнялась с будкой охранника, когда к шлагбаумуподлетел черный «Лексус». Окно приоткрылось, я увидела бритого и, сообразив,что девица меня может заметить, юркнула за будку. Машина проехала мимо, и ярискнула выглянуть. Как раз вовремя: «Лексус» покидал паркинг. Конечно, япервым делом обратила внимание на номер. Он был приметный: 600. Буквы я навсякий случай записала и вернулась к своей тележке, по дороге успев позвонитьЖеньке.

– «Лексус», джип, черного цвета, номер К 600 ОХ, нашрегион, – выпалила я. – Узнай, кто владелец.

– Узнаю. А что за «Лексус»?

– Я встретила нашу Софью с каким-то лысым типом. Уехалина джипе.

– Она тебя видела?

– Вряд ли.

С чувством выполненного долга я заторопилась в магазин. Вголове прочно засели мысли о девице и ее бритом друге, я пыталась отгадать, чемих так заинтересовало Женькино наследство. Допустим, людям просто понравилсядом, и они решили его купить, но зачем девушке понадобился весь этот маскарад?

Расплатившись, я пошла к стоянке и только тогда вспомнила,что явилась в торговый центр пешком. Чертыхнулась, вызвала такси и попыталасьсосредоточиться на ужине. Вернувшись домой, извлекла из недр шкафа повареннуюкнигу, но по здравом размышлении решила особенно не напрягаться. Чего доброго,Ромка почувствует неладное, и эффект получится обратный. Стол, конечно, долженвыглядеть празднично, еда должна быть вкусной, а сэкономленное время лучшепотратить на что-нибудь приятное. Пухлый том был возвращен на полку, а явзялась за приготовление ужина, поглядывая то и дело на часы. В половинешестого я решила позвонить Ромке.