— По кочану.

Тут прозвенел звонок.

— Видала? — обрадовалась Люська. —Пунктуальный, — и пошла к двери.

— Подожди, — зашипела я. — Что ты емускажешь?

— Найду, что сказать, не боись.

— Про машину даже не заикайся.

Я вышла в кухню, грохнула чайник на конфорку, слыша, какЛюська в прихожей приветствует кого-то сладким голосом. Небольшое стадо смирныхбегемотов прошло по коридору, и в кухне возникла сияющая Люська рядом согромным и очень серьезным детиной. При виде его у меня схватило зубы. Язастонала и села на диван.

— Что ж, будем знакомиться, — сказалаЛюська. — Это Сережа, а это Татьяна Михайловна, женщина она деликатная, ябы даже сказала — нервная, вам это тоже придется учитывать в своей работе.

Сережа был выше Люськи на целую голову, оба возвышались надомной, точно гоблины из сказки.

— Садитесь, — скомандовала я, и они сели, мнестало легче дышать.

Сережа бросил внимательный взгляд на мою кухню, сел в углу,откуда хорошо просматривалось все пространство, и замер. Обманчивое спокойствиемаскировало напряжение и готовность в любую минуту отразить удар. Мне сталосовсем худо: американские боевики Серега смотрел не зря.

Люська рассматривала его, как подарок под елкой, и толькочто не мурлыкала. Он был хорош: бицепсы, трицепсы и прочие достоинстваперекатывались под легким свитером, мужественное лицо с ярко-синими глазами,прямой нос, губы нежно-розового цвета, зубы, которым не смогла бы нанестиощутимого вреда даже Люська, чистый лоб и густые светлые волосы со стрижкой ВанДамма. Зубы у меня опять заныли.

— Я думаю, нам есть что обсудить, — серьезносказал Сережа, вообще он был очень серьезным парнем. — Чтобы моя работабыла максимально эффективной, я должен знать об охраняемом мною человекепрактически все.

— У меня никаких секретов не будет, — промурлыкалаЛюська, темперамент ее наружу рвался, это уже и Серега почувствовал и сделалслабую попытку отодвинуться, но не тут-то было. Люська сдвинула коленку влево,а вслед за ней и свою руку, которая сразу же оказалась в опасной близости отего беззащитной руки.

— Сережа, — спросила я, — вам сколько лет?

— Двадцать пять, — слегка растерялся он. Если емуи исполнилось двадцать пять, то не иначе как вчера.

— Вы имеете опыт работы подобного рода?

— Нет, — честно ответил он, теряя недавнююуверенность. — Я только закончил курсы.

— Ясно, — кивнула я.

— Я вам не подхожу? — с достоинством спросил он.

— Еще как подходишь, — замурлыкала Люська и грознона меня посмотрела. — Идем-ка, Татьяна Михайловна, пару слов сказатьнадо. — Мы вышли в комнату, Люська навалилась на меня бюстом и, размазываяпо стене, сказала:

— Он нам нужен.

— Ты чокнутая старая обезьяна, — зашипела я. —На кой он тебе черт? Под ногами путаться? Единственное, на что он годен, такэто на двухдневный отдых на моей даче.

— Может, так, а может, и нет. Кулаки у него будьздоров, и чему-то его на этих курсах все ж таки учили. Мужик нам нужен,пропадем без мужика. Ты, что ль, кулаками начнешь махать?

В кулачном бою я была не сильна.

— Ладно, — кивнула я. — Делай что хочешь.

— Вот и чудненько.

Мы вернулись в кухню, Серега пытливо взглянул на нас, явыдала улыбку, а Люська сказала:

— Если цена нас устроит, считай, сговорились. О ценеСерега говорил деликатно, едва ли не стыдясь, вопрос этот решили быстро.

— Так в чем ваша проблема? — покончив с тарифнымиставками, спросил он. Тут опять встряла я:

— Проблема у нас такая: два года назад близкий другЛюдмилы Сергеевны сел в тюрьму. — Люська удивленно вскинула брови, выкативкрасивые глаза цвета спелой вишни, посмотрела на Серегу и кивнула, а япродолжила:

— Перед тем как отбыть в Горьковскую область, онзавещал ей небольшую сумму денег, которая с нашей инфляцией очень быстрорастаяла. Людмила Сергеевна, по понятным причинам, прекратила всякие отношениясо своим бывшим другом, он же, тоскуя по былому счастью, не прекращает еебеспокоить, маскируя свои домогательства желанием вернуть деньги. Он все еще вместах лишения свободы, но его многочисленные друзья не дают Людмиле Сергеевнеспать спокойно. Ваша работа — это скорее не предотвращение реальной угрозы, анекий психологический фактор.

Люська, чуть приоткрыв рот, взирала на меня с уважением,если честно, я и сама себя зауважала.

— Ясно, — кивнул Серега. Было заметно, что емуничего не ясно.

— В общем, — подвела Люська черту под моейречью, — если кто из этих бандюг сунется, дай ему по морде, чтобы знал, заменя есть кому вступиться.

Однако Серега оказался не таким уж простачком; помолчав, онзадал вполне разумный вопрос:

— Я хотел бы знать, этот ваш друг — он сам сел в тюрьмуили ему кто-то помог? Люська обиделась.

— Чтоб я любимого человека ментам сдала? Другое дело —обобрать до нитки. Я порядочная женщина. — Люська хмыкнула и плотоядноуставилась на Серегу, тот кашлянул и в поисках спасения воззрился на меня.

— Машина у вас есть? — спросила я.

— Нет, — словно извиняясь, ответил он.

— А права?

— Есть.

— Вот и чудненько, — опять влезла Люська, —будет на твоей «копейке» ездить. Что ж, вроде обо всем договорились, соглашениенаше вступает в силу с этой минуты. Надо бы это обмыть.

— Я не пью, — торопливо заверил Серега.

— Людмила Сергеевна имеет в виду чай, — сказала яи сняла с плиты чайник.

Мы стали чай пить, однако и тогда Люська не оставила своихпоползновений, смотрела на Серегу со значением и все норовила за руку схватить.Серега мужественно сохранял достоинство и выдержку, сидел подобравшись, словноожидая удара.

— Я думаю, мы останемся довольны друг другом, —мяукнула Люська, а Серега, наверное, от счастья опрокинул на себя чайник.Чайник, задержавшись на верхней части его ноги, грохнулся на пол, а Серегавзвыл, вскочив ошпаренным (слово «как» я по понятным причинам опускаю).

— О господи, — всполошилась Люська. — Оченьбольно?