После этого довольно загадочного высказывания леди Синтиянекоторое время помолчала, словно заново переживая скаредность Анкертонов,проявленную, вероятно, по отношению к ней самой.

— Если бы я до сих пор их наставляла, — продолжила онанаконец, — я заявила бы им ясно и определенно: нельзя приглашать миссисСтэйвертон вместе со Скоттами! У нее с мистером Скоттом был однажды… — И онамногозначительно умолкла.

— А был ли он у них? — спросил мистер Саттертуэйт.

— В Центральной Африке-то, во время их так называемой«охоты»? Ну-у, милый вы мой! Это же всем известно. Меня только поражает, какэто у нее хватило наглости принять приглашение Анкертонов.

— Может, она не знала, что Скотты тоже будут? — предположилмистер Саттертуэйт.

— Да нет, боюсь, что знала!

— Вы полагаете?..

— Я полагаю, что она опасная женщина — такая ни перед чем неостановится. Не хотела бы я сейчас оказаться на месте Ричарда Скотта!

— А думаете, его жена ни о чем не знает?

— Совершенно в этом уверена. Но рано или поздно еепросветят, найдется доброжелатель. А-а, вот и Джимми Алленсон! Милый молодойчеловек! Он спас меня прошлой зимой в Египте — я там чуть не умерла от скуки.Эй, Джимми, идите-ка скорее к нам!

Капитан Алленсон тут же подошел и уселся на газоне подленее. Это был тридцатилетний красавец с располагающей белозубой улыбкой.

— Хорошо, хоть вы меня позвали, — заметил он. — Скоттыворкуют как голубки — я при них — третий лишний, Портер пожирает «Филд»[6]. Мнеуже грозила смерть от тоски в обществе нашей милейшей хозяйки.

Джимми Алленсон и леди Синтия рассмеялись. МистерСаттертуэйт хранил серьезность: в некоторых отношениях он был до тогостаромоден, что обычно позволял себе потешаться над хозяевами только уехавдомой.

— Бедный Джимми! — посочувствовала леди Синтия.

— Где уж тут приличия блюсти, лишь бы ноги унести! Чуть непришлось выслушать предлинную историю о фамильном призраке.

— Призрак Анкертонов! — воскликнула леди Синтия. — Какаяпрелесть!

— Призрак не Анкертонов, а призрак Гринуэйзов, — поправил еемистер Саттертуэйт. — Они купили его вместе с домом.

— Ах да, — сказала леди Синтия. — Теперь припоминаю. Но онведь как будто цепями не звенит? Просто маячит в окне, и все.

— Как это — в окне? — заинтересовался Джимми Алленсон.

Но мистер Саттертуэйт не ответил. Через голову Джимми онсмотрел на дорожку. Со стороны дома к ним приближались трое: двое мужчин имежду ними стройная молодая женщина. Мужчины на первый взгляд были очень похожидруг на друга: оба высокие, темноволосые с бронзовыми лицами и живыми глазами —однако при ближайшем рассмотрении выяснялось, что сходство их кажущееся. Вовсем поведении Ричарда Скотта, знаменитого охотника и путешественника,проявлялась яркая индивидуальность; он просто лучился обаянием. Джон Портер,его друг и товарищ по охоте, держался гораздо скромнее, к тому же был покрепчесложен, имел бесстрастное, маловыразительное лицо с почти неподвижными чертамии серые задумчивые глаза. Он, видимо, вполне довольствовался ролью второйскрипки при своем друге.

А между мужчинами шла Мойра Скотт, которая всего три месяцаназад звалась Мойрой О'Кеннел: легкая девичья фигурка, мечтательный взглядбольших карих глаз и нимб золотисто-рыжих волос.

«Совсем еще ребенок, — отметил про себя мистер Саттертуэйт.— Кто же посмеет причинить ей боль? Как бы это было гнусно!»

Леди Синтия приветствовала подошедших взмахом своегобесподобного зонтика.

— Садитесь и не мешайте слушать, — приказала она. — МистерСаттертуэйт рассказывает о призраке.

— Обожаю истории о призраках! — сказала Мойра Скотт иопустилась на траву.

— Призрак дома Гринуэйзов? — спросил Ричард Скотт.

— Да. Вы тоже о нем слышали?

Скотт кивнул.

— Я бывал здесь прежде — до того, как Эллиотам пришлосьпродать дом, — пояснил он. — «Следящий Кавалер»[7], — так он у них, по-моему,зовется?

— Следящий Кавалер, — завороженно повторила его жена. — Какинтересно! Пожалуйста, продолжайте!

Но продолжать мистеру Саттертуэйту, по-видимому,расхотелось. Он уверил миссис Скотт, что во всей этой истории нет решительноничего интересного.

— Ну вот, Саттертуэйт, вы и попались! — усмехнулся РичардСкотт. — Своим нежеланием говорить вы вконец ее заинтриговали.

По общему требованию мистеру Саттертуэйту пришлосьпродолжить.

— Право же, ничего интересного, — оправдывался он. —Насколько я понимаю, это история кавалера — какого-то дальнего предка Эллиотов.Его жена завела себе любовника из «круглоголовых»[8]. Любовник убил мужа, ипреступная парочка бежала. Но, покидая эти места, беглецы в последний разобернулись и увидели наверху, в окне той комнаты, где произошло убийство, лицоубитого мужа: он неотрывно следил за ними. Вот такова легенда, ну, а сампризрак — это всего-навсего расплывчатое пятно на оконном стекле в той самой комнате:с близкого расстояния оно почти неразличимо, но издали создается полноевпечатление, что из-за стекла на вас глядит мужское лицо.

— Это которое окно? — оборачиваясь на дом, спросила миссисСкотт.

— Оно с противоположной стороны, — сказал мистерСаттертуэйт. — И уже много лет — точнее говоря, лет сорок — как забито изнутридосками.

— Зачем же было забивать? Вы ведь вроде бы говорили, чтопризрак по дому не бродит?

— Он и не бродит, — заверил ее мистер Саттертуэйт. — Азабили.., ну, вероятно, просто из суеверия.

Затем он довольно искусно свернул разговор на другие темы.Джимми Алленсон, к примеру, оказался не прочь порассуждать о египетскихпрорицателях, гадающих на песке.

— Мошенники они все! Напустят туману, наговорят с три коробао прошлом, а спросишь о будущем — ни гуту!