— Наконец-то! — радостно воскликнула Терри. Джон Фрейзер, всвою очередь, взглянул на часы:

— Через несколько минут у меня начинается первый сеанс сСарой Петерсон. — Он направился к смежной двери, которая вела в его кабинет, ноперед тем, как повернуть ручку, остановился и притворно обиженным тономпроизнес:

— Должен сказать, что в рамках твоей программы нагрузкараспределяется крайне несправедливо. Ты работаешь с девочкой, которая крадеткарамельки и раздает их бедным, а моя малышка, ни больше ни меньше, пыталасьукокошить своего приемного отца. Другими словами, если ты имеешь дело с РобинГудом, то я — с Лиззи Борден.

— Но ведь тебе всегда нравились трудности, — рассмеяласьТереза и, взяв трубку, добавила:

— Я хочу попросить Службу семьи перевести мадам Боровскую изЛа-Салля куда-нибудь еще, где бы она имела дело только с младенцами и малышами.Там ей самое место. Она совершенно замечательная нянька, но только до тех пор,пока дети не начинают соображать и, соответственно, нарушать правила. Такихлюдей нельзя допускать к работе с подростками. Они не способны отличить детскоебунтарство от правонарушения.

— А может, ты просто злишься на нее за то, что она сказаласекретарше, что Джулия способна стянуть все, что плохо лежит?

— Нет, — ответила Тереза, поднося трубку к уху, — но этозамечательно подтверждает мои слова.

Закончив беседу по телефону, доктор Уилмер встала инаправилась к Джулии Смит, предвкушая тот сюрприз, который собиралась ейпреподнести.

— Джулия, — позвала она, приоткрыв дверь в приемную, —зайди, пожалуйста, ко мне.

Девочка бочком протиснулась в комнату и осторожно прикрылаза собой дверь.

— Твое тестирование завершено, — жизнерадостно объявилаТерри, — уже готовы все результаты.

Ее маленькая пациентка проигнорировала стул и предпочластоять — слегка расставив ноги и засунув руки в задние карманы джинсов. Услыхаво завершении тестирования, она лишь небрежно пожала плечами, но о результатахне спросила. Терри поняла, что девочка просто смертельно боится услышатьприговор.

— Все ваши хваленые тесты ничего не стоят, — с вызовомсказала Джулия, — так же как и вся эта программа. Как вы можете что-то узнатьобо мне по куче дурацких вопросов и нескольким собеседованиям?

— За те несколько месяцев, что мы знакомы, Джулия, я узналао тебе очень многое. Хочешь, я докажу тебе это и расскажу, что мне удалосьобнаружить?

— Нет.

— Ну пожалуйста, позволь мне рассказать. Девочка вздохнула,ехидно улыбнулась и сказала:

— Вы же все равно это сделаете, хочу я или нет.

— Ты права, — ответила Тереза, с трудом сдерживая улыбку,которую у нее вызвало это замечание. Методы, которые она применяла при работе сДжулией, вообще сильно отличались от тех, что использовались обычно. Этотребенок обладал фантастической интуицией, а жизнь на улице научила еебезошибочно чувствовать любую фальшь. Полуправда и красивые слова были не длянее. Эту девочку можно расположить к себе только откровенностью. А потому,усадив все-таки Джулию на стул, доктор Уилмер начала говорить спокойно, нотвердо:

— Я обнаружила, что, несмотря на все твои отчаянные поступкии браваду, которую ты демонстрируешь перед своими товарищами, каждый день,каждую секунду твоей жизни тебя преследует страх. Это происходит оттого, что тыне знаешь ни кто ты такая, ни кем ты станешь в будущем. Ты не умеешь читать иписать, а потому уверена в том, что глупа. Ты прогуливаешь занятия, потому чтоне можешь учиться наравне со своими сверстниками, и тебе очень больно, когдаони смеются над тобой. Ты чувствуешь себя абсолютно беспомощной и ненавидишьсебя за это.

Ты знаешь о том, что собственная мать бросила тебя, априемные родители отказались от удочерения. Поэтому ты решила, что некрасива,неумна, и вообще ничего хорошего из тебя не выйдет. Ты стала коротко стричься,носить мальчишескую одежду и воровать, но это не сделало тебя более счастливой,потому что окружающие по-прежнему не обращали на тебя никакого внимания.Конечно, за исключением тех случаев, когда ты попадала в какую-то неприятнуюисторию. А больше всего на свете хотелось, чтобы на тебя обязательно обратиливнимание.

Доктор Уилмер сделала небольшую паузу и заговорила ещежестче:

— Тебе хочется, чтобы нашлись люди, которым бы ты быланебезразлична. Если бы тебе дали возможность загадать единственное желание, тоты загадала именно это.

Безжалостные слова Терезы достигали цели, и Джулия, частоморгая, с трудом сдерживала слезы унижения и обиды.

Реакция девочки не укрылась от Терри Уилмер, послужив ещеодним подтверждением тому, что она попала в точку. Немного смягчив тон, Терезапродолжала;

— Ты ненавидишь себя за собственные мечты и надежды, но и немечтать ты не можешь. Поэтому ты стала придумывать чудесные истории ирассказывать их малышам в Ла-Салле — истории про одиноких, некрасивых детей,которые в один прекрасный день находили семью, счастье и любовь.

— Это не правда! — яростно запротестовала Джулия, покрасневдо корней волос. — Вы сделали из меня какую-то слезливую дурочку, какую-то…маменькину дочку. Мне не нужно ничьей любви, так же как и всем остальным детямв Ла-Салле! Я и так счастлива…

— Ты лжешь, Джулия. А сегодня нам с тобой придется бытьполностью откровенными друг с другом, и я еще не закончила. — Глядя прямо вглаза девочке, Тереза снова неторопливо заговорила, стараясь подчеркнуть смыслкаждой фразы:

— Правда также заключается в том, что во время тестированиявыяснилось, что ты совершенно замечательная и очень способная девочка. —Улыбнувшись при виде ошарашенного, недоверчивого лица Джулии, она продолжала:

— Единственная причина, по которой ты не умеешь читать иписать, — это твоя болезнь, из-за чего ты пропустила в младших классах оченьмного занятий и уже не смогла наверстать упущенное. Но это не имеет ничегообщего с твоей способностью к учебе. Тебе просто необходима небольшая помощь напервых порах, и ты очень быстро догонишь сверстников. Помимо хорошихспособностей, — продолжала Тереза, немного изменяя предмет разговора, — тытакже обладаешь совершенно нормальной, естественной для любого человекапотребностью в любви. Ты очень эмоциональна и легко ранима. Поэтому ты оченьтонко чувствуешь чужую боль и стараешься облегчить ее настолько, насколько можешь.Ты начинаешь придумывать для обиженных малышей всякие истории со счастливымконцом, крадешь для них вещи, которые могут доставить им радость. Я знаю, чтоты терпеть не можешь, когда тебя считают чуткой и впечатлительной, но поверьмне — это одна из самых замечательных твоих черт. И теперь, когда мы выяснили,в чем дело, нам остается только подыскать тебе подходящее окружение, котороепоможет тебе со временем стать такой, какой ты можешь стать…