— Мы знаем, что ты не брала этих денег, дорогая, — наконецзаговорила миссис Мэтисон, — ты же сама сказала нам, что не делала этого.

— Да, точно, — подхватил Тед, продолжая листать журнал, —помнишь, мы тебя спросили, и ты сказала…

— Да, но… но теперь я могу доказать это! — воскликнулаДжулия, переводя непонимающий взгляд с одного лица на другое.

Миссис Мэтисон отложила морковь и начала расстегиватькурточку дочери.

— Но ты давно уже это доказала, дорогая, — ласковоулыбнулась она. — Ты же дала нам слово, помнишь?

— Да, но мое слово еще не доказательство. А я говорю онастоящем доказательстве!

— Джулия, — мягко, но твердо сказала миссис Мэтисон, глядяпрямо в глаза девочки, — запомни, пожалуйста, что твое слово и есть самое лучшеедоказательство. — Сняв с дочери стеганую курточку, она добавила:

— А если ты будешь со всеми так же честна, как с нами, тоскоро твое слово станет достаточным доказательством для любого человека.

— Билли Несбит украл деньги, чтобы купить пиво для своихдрузей, — упрямо продолжала Джулия, будучи не в силах остановиться, — и откудавы можете знать, что я всегда буду говорить правду? Что я никогда не попытаюсьничего украсть?

— Мы знаем это, потому что знаем тебя, — голос Мэри Мэтисонзвучал ласково, но твердо и даже немного торжественно, — мы знаем тебя,доверяем тебе и любим тебя.

— Да, малышка, точно, — широко улыбнувшись, вставил Тед.

— Ага, — охотно согласился Карл. По такому поводу он даже нанесколько секунд оторвался от своего проекта.

Джулия почувствовала, как ее глаза снова наполняютсяслезами, и, чтобы скрыть это, поспешно отвернулась в сторону. Но позднее онапоняла, что именно этот день стал поворотным в ее жизни. Мэтисоны дали ей нетолько место в своем доме. Они подарили Джулии свою любовь, свое доверие. Этаудивительная, чудесная семья стала навсегда ее. Они знали о ней все и несмотряна это любили ее.

В согретой любовью атмосфере дома Мэтисонов Джулия расцвела,как бутон, открывающий свои лепестки навстречу солнечному свету. Каждый деньдарил ей новые знания и впечатления. С головой уйдя в учебу, Джулия поражалась,насколько легко давались ей все предметы. Когда наступили каникулы, онапопросила отправить ее в летнюю школу, чтобы окончательно наверстать упущенноепо школьной программе.

А зимой, в день ее рождения, Джулию позвали в гостиную, исияющие домочадцы вручили ей первые в ее жизни подарки. Когда же последняяобертка упала на пол, Джулию ожидало нечто лучшее, чем любой, самый дорогойподарок.

Это нечто находилось в большом, невзрачном коричневомконверте. На продолговатом кусочке бумаги было написано:

« ПРОШЕНИЕ ОБ УДОЧЕРЕНИИ «.

Прижав заветный конверт к груди, Джулия почти не моглаговорить из-за душивших ее рыданий. — Меня? — только и успела выдохнуть она.Тед и Карл, не правильно истолковав причину ее слез, начали говоритьодновременно, взволнованно перебивая друг Друга:

— Джулия, мы просто хотели, чтобы все было оформлено позакону. Чтобы твоя фамилия тоже была Мэтисон, как у нас. Конечно, если тысчитаешь, что этого делать не стоит, то…

На этом месте они вынуждены были замолчать, потому чтоДжулия налетела на них как вихрь, едва не сбив с ног.

— Стоит! Стоит! Стоит! — возбужденно повторяла она. Джулиябыла так счастлива, что ей доставляли радость даже те вещи, к которым обычноона относилась совершенно спокойно и равнодушно. Поэтому, когда братья позвалиее в кино на очередной фильм своего кумира Зака Бенедикта, она тотчас жесогласилась, хотя и не разделяла их восторгов. Зато как замечательно былосидеть в третьем ряду кинотеатра» Бижу»и знать, что рядом сидят твои братья,чувствовать прикосновение их локтей и испытывать ощущение полной безопасности изащищенности. Ради этого стоило в течение двух часов смотреть на высокоготемноволосого парня, который весь фильм ездил на мотоциклах, дрался и казалсяскучающим, разочарованным и… холодным.

— Ну как тебе? — спросил Тед, когда они выходили из кинотеатрав компании других подростков. — На Бенедикта всегда смотришь не отрываясь,правда?

Джулии очень хотелось во всем согласиться со своимизамечательными братьями, но твердая решимость всегда говорить только чистуюправду победила.

— Да, конечно, он… Он только кажется немного… старым, —нерешительно сказала она, ища поддержки у трех девочек, которые смотрели фильмвместе с ними.

Теда слова сестры потрясли.

— Старый?! Ему всего двадцать один год, но сколько он ужеуспел пережить! Я читал в одном из журналов, что когда ему было всего шестьлет, он остался совсем один и зарабатывал себе на жизнь, работая на ранчо. Онобъезжал лошадей, участвовал в родео. Потом некоторое время он был членом бандымотоциклистов. Объездил всю страну. Зак Бенедикт, — задумчиво закончил Тед, —это тот идеал, к которому может только стремиться любой мужчина.

— Может быть, но он кажется… холодным, — попыталасьвозразить Джулия, — холодным и недобрым.

Девочки, от которых она ожидала поддержки, дружнорасхохотались. Они явно не разделяли ее мнения.

— Джулия, — хихикая, сказала Лори Паулсон, — ЗахарийБенедикт — совершенно потрясающий и невероятно сексуальный мужчина. Все таксчитают.

Джулия, которая знала, что Карл неравнодушен к Лори, упрямонастаивала на своем:

— Кроме меня. Мне не нравятся его глаза. Они карие и оченьнедобрые.

— Во-первых, его глаза не карие, а золотые. И оченьчувственные. Спроси у кого угодно!

— Джулия вряд ли может быть экспертом в таких делах, —вмешался Карл, отворачиваясь от своей тайной любви и подходя к Теду. — Она ещеслишком молода.

— Но не настолько молода, чтобы не понимать, что ЗакБенедикт и наполовину не так красив, как вы! — парировала Джулия, становясьмежду братьями и беря их под руки.

Польщенный Карл бросил через плечо торжествующий взгляд наЛори Паулсон и уточнил:

— Правда, Джулия очень взрослая для своих лет. Тед все ещебыл полностью поглощен мыслями о своем кумире.

— Вы только представьте себе — в шесть лет остаться совсемодиноким, работать на ранчо, объезжать лошадей, ловить арканом быков…

1988

— Уведите отсюда этих проклятых быков! От такой вони можетзадохнуться даже труп!