С другой стороны, ни сидеть здесь без толку, дожидаясь у моря погоды, ни испытывать, как оно бывает, когда тебя стирают с жесткого диска, тоже не хотелось. Тем более что из заставки скорее всего никакого выхода домой не было.

То, что из игры такой выход есть, Тольке тоже никто не гарантировал, но какой-то небольшой шансик все-таки имелся. Во всяком случае, в отличие от закольцованной, бесконечной заставки, во всякой компьютерной игре обязательно есть начало и конец.

Именно поэтому Лаптев переступил через все сомнения, повернулся к Робинзону Заставкину и Немо Бесфамильному и объявил очень решительно:

— Я решил идти в игру!

Обойдя камень, Толька почти сразу же услышал за спиной громкий гул и противный скрежет. Обернувшись, он увидел, что вместо валуна неведомо откуда возникла высоченная отвесная стена из дикого камня — метров двадцать высоты, не меньше! — которая наглухо отгородила его от спутников. Дороги назад не было…

Зато была дорога вперед, по извилистому, узкому ущелью. И Лаптев пошел по ней, чувствуя себя очень неуютно и тревожно. Во-первых, он ежесекундно ждал появления монстров, и воображение, обогащенное многочисленными кадрами из фантастических фильмов, рисовало ему картины одна страшнее другой. А во-вторых, ему все время казалось, будто сверху вот-вот свалится еще один валун или кусок скалы, который на сей раз расплющит его в лепешку. Поэтому Толька то вперед смотрел, то наверх поглядывал.

Впереди довольно долго ничего не появлялось, однако это только усиливало Толькино волнение. Наверху тоже покамест не виделось ничего жуткого, но было хорошо заметно, что ширина ущелья там, на многометровой высоте, постепенно уменьшается. Чем дальше уходил Толька, тем больше ущелье начинало походить на туннель или пещеру. Вскоре небо удавалось видеть только через узкую щель между двумя нависающими над ущельем обрывами, а потом и эта щель напрочь исчезла, и над головой Лаптева появился каменный свод.

Первые десяток метров по новоявленному туннелю Толька прошел относительно спокойно, потому что кое-какой свет из ущелья сюда еще доходил. Но дальше впереди была совершенно непроглядная чернота. Как идти без фонаря? Да и холодновато становилось в майке и трусах, которые к тому же были насквозь мокрые после полета внутри смерча и недавнего морского купания.

Однако не успел Толька как следует задуматься над всем этим, как впереди, в дальнем конце туннеля появилось какое-то странное, голубовато-белесое свечение, немного похожее на облако табачного дыма, которое папа оставлял после себя в кухне. Разница была только в том, что то облако постепенно рассеивалось, а это, наоборот, все больше сгущалось и светилось все ярче.

Сначала это облако выглядело совершенно бесформенным, напоминающим размазанную кляксу, но затем стало постепенно вытягиваться сверху вниз и стало похожим на ледяную сосульку. Потом в верхней части «сосульки» возникло нечто шарообразное, вроде головы, с боков выдвинулись какие-то отростки, смахивавшие на щупальца. В общем, еще через несколько секунд «сосулька» стала походить на размытые очертания белесой и полупрозрачной человеческой фигуры…

— Привидение!

Толька почувствовал, что у него, и без того ощущавшего холод снаружи, еще и внутри все похолодело. А затем мелкая дрожь пошла гулять по всему телу. Тем более что неведомая фигура заметно увеличилась в размерах и стала неумолимо приближаться к Тольке.

Первая мысль была, конечно, бежать. Толька рванулся с места и что было сил помчался в обратном направлении. Но не пробежал он и двадцати метров, как уперся в ту самую непроницаемую каменную стену, которая образовалась сразу после того, как он обошел камень с надписью «Монстры». Что за черт?! Тольке казалось, будто он уже отошел от этой стены на целый километр, ну в крайнем случае на полкилометра. Откуда же она здесь взялась?

Толька вытянул руку, прикоснулся к стене и сразу же почувствовал, что стена давит на ладонь. Она двигалась! Двигалась и загоняла его обратно в туннель, навстречу таинственной светящейся фигуре. В отчаянии Толька поглядел наверх и увидел, что движущаяся стена вот-вот закроет последний кусочек неба, просматривавшийся в узкую щель между краями двух обрывов. Все! Он в ловушке! Позади стена, впереди чернота туннеля и медленно надвигающееся привидение. Толька в ужасе опустился на пол туннеля, сел, прислонившись к холодной стене, и закрыл лицо руками. Наверно, если б ему уже не исполнилось тринадцать, он бы еще и заплакал. Зачем он только согласился плыть на пароходе? Уж лучше бы остался один на острове. Там теплый песок, море, пальма с кокосами, можно рыбу ловить и купаться от души…

С закрытыми глазами, однако, оказалось еще страшнее. Потому что привидение или то, что Лаптев за него принимал, выглядело наяву не так уж и жутко. Зато Толькино воображение с большой охотой рисовало образы всяких чудовищ, которые один за другим вставали перед мысленным взором. Образы всяких зубастых динозавров, вампиров с кровавыми клыками, огромных змей, пауков и прочей нечисти один за одним выплывали из мрака и наводили на Тольку ужас. Стена продолжала двигаться, и Лаптев волей-неволей вынужден был под ее давлением ехать по полу. А пол в туннеле-пещере был вовсе не паркетный, а каменный и очень даже шероховатый. Поэтому пришлось встать и открыть глаза.

К удивлению Лаптева, вместо жуткого привидения или вовсе придуманных чудищ, перед его глазами предстал высокий старик с бородой до пояса, одетый в длиннополой подпоясанной веревкой хламиде с капюшоном, как у католических монахов. Только католические монахи обычно стригутся коротко, да еще и тонзуру на макушке выбривают, а у этого деда седые как мел волосы ниспадали на плечи. Лицо у старика было строгое, но глаза смотрели на Тольку по-доброму. В руке старик держал красивый резной посох, украшенный золотыми и серебряными насечками, а также самоцветными камнями. На самой верхушке посоха, в золотой оправе в виде старинного свечного фонаря, сиял огромный бриллиант. Причем его сияние происходило не от отраженного гранями света. Бриллиант сам испускал свет, да такой яркий, будто внутри него горела шестидесятиваттная лампочка. Именно поэтому тьма, царившая в туннеле, рассеялась, во всяком случае, в том месте, где находились Толька и таинственный старик.

Конечно, сказать, чтоб Толька этого деда совсем не боялся, навряд ли верно: уж очень старец смахивал на колдуна, по крайней мере — такого, каких в сказочных фильмах показывают. Толька вообще-то придерживался того же мнения, что и папа, то есть считал, что настоящих колдунов не бывает, а имеются только жулики и шарлатаны, которые печатают объявления в газетах типа «Избавлю от порчи и сглаза», чтоб к ним приходили всякие доверчивые люди и платили деньги за оказание подобных услуг. Но то ведь в нормальной жизни было, а тут — компьютерная игра. В играх и монстры, и колдуны, и все, что угодно, встречается, даже инопланетяне.

Но и сказать, будто у Тольки все поджилки тряслись, будет неправдой. Он даже припомнил, что в сказках колдунам и волшебникам никто не говорит: «Здорово, дедуля!», «Здравия желаю, товарищ колдун!» или там: «Салют, господин волшебник!», а, как правило, приветствуют их вежливо: «Здравствуй, добрый человек!»