– Попросись ко мне в гости, – отпарировал Джонни, – чтобыона могла всучить тебе несколько брошюр.

Сара остановилась, продолжая держать его под руку.

– Ты хочешь пригласить меня к себе домой? – спросила она,глядя ему в глаза.

Добродушное лицо Джонни посерьезнело.

– Да, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты познакомилась с ними…и наоборот.

– Почему?

– А ты не знаешь? – мягко произнес он, и вдруг у нееперехватило горло и застучало в висках, и слезы уже готовы были навернуться наглаза. Она сильно сжала его руку.

– Джонни, ты мне нравишься, ты знаешь это?

– Ты мне нравишься еще больше, – серьезно сказал он.

– Покатай меня на чертовом колесе, – вдруг потребовала она сулыбкой. Больше никаких разговоров на эту тему. Сначала надо все обдумать,попытаться заглянуть в будущее. – Я хочу взлететь наверх, откуда мы все увидим.

– Можно тебя поцеловать наверху?

– Дважды, если успеешь.

Она привела его к билетной кассе, где он оставил еще однудолларовую бумажку. Покупая билеты, он рассказывал:

– Когда я учился в школе, я знал парня, служившего наподобной ярмарке, так он рассказывал, что работяги, собирающие эти колеса,обычно в стельку пьяные и забывают завинтить…

– Иди к черту, – беззаботно сказала она. – Никто не живетвечно.

– Но все стремятся к этому, ты разве не замечала? – сказалон, усаживаясь следом за ней в качающуюся гондолу.

Наверху он поцеловал ее несколько раз, октябрьский ветерерошил волосы, и ярмарочные аллеи раскидывались внизу, подобно светящемуся втемноте циферблату.

После чертова колеса они покатались на детской карусели,хотя он честно сознался, что чувствует себя паршиво. Ноги у него были такиедлинные, что ему пришлось широко их расставить, садясь на гипсового коня. Онанарочно рассказала ему, что знала в школе девочку, у которой было больноесердце, но никто об этом не догадывался, и вот однажды она пошла кататься накарусели с приятелем, и…

– Когда-нибудь ты пожалеешь, – со спокойной убежденностьюпроизнес он. – Нельзя, Сара, строить отношения на обмане.

Она показала ему язык.

Потом был зеркальный лабиринт, действительно хороший, Саревспомнился роман Брэдбери «Кто-то страшный к нам идет» – в нем изображаютсятакой же лабиринт, и маленькая старая учительница чуть не потерялась тамокончательно. Сара видела, как Джонни неуклюже топчется среди зеркал и машет ейрукой. Десятки Джонни, десятки Сар. Они проходили мимо друг друга, мелькали занеевклидовыми углами и как бы исчезали. Она поворачивала голову налево,направо, утыкалась носом в прозрачное стекло и беспомощно хихикала, скорейвсего из страха, что оказалась в замкнутом пространстве. Одно зеркалопревратило ее в приземистого карлика из книг Толкиена. В другом она выгляделадлиннющей долговязой девчонкой с ногами в четверть мили.

Наконец они выбрались из лабиринта, он купил пару сосисок издоровый бумажный стакан жаренных в масле картофельных ломтиков, которые былисейчас такие же вкусные, какими они бывают, когда тебе еще нет пятнадцати.

Они миновали веселое заведение. Перед входом стояли четыредевицы в юбках с блестками и в бюстгальтерах. Они пританцовывали под старыймотивчик Джерри Ли Льюиса, а зазывала расхваливал в микрофон их достоинства.«Обними меня, милый, покрепче, – ревел Джерри Ли Льюис, его рояль выплескивалбуги-вуги на присыпанные опилками аллеи. – Обними меня, милый, покрепче…ухвати-ка быка за рога… надоели мне сладкие речи… ну давай не валяй дурака…»

– Клуб «Плейбой», – восхитился Джонни и рассмеялся. – Раньшетакое заведение было в Гаррисон Бич. Зазывала там божился, что девицы сзавязанными за спиной руками могут снять очки прямо с вашего носа.

– Любопытный способ подцепить модную болезнь, – сказалаСара, и Джонни покатился со смеху.

По мере их удаления голос зазывалы, усиленный динамиком,звучал все глуше под звуки рояля Джерри Ли, этой знойной музыки, долетавшей,как некое будоражащее напоминание из отживших и смолкших пятидесятых: «Давайте,ребята, заходите, не стесняйтесь, а наши девочки и вовсе не стеснительные!Главное происходит за стенами… ваше образование будет неполным, пока вы неувидите представление в клубе “Плейбой”».

– Не хочешь ли вернуться и закончить свое образование? –спросила она.

Он улыбнулся.

– Я уже завершил курсовую на эту тему. А с диссертацией,пожалуй, можно подождать.

Она взглянула на часы:

– Гляди-ка, уже поздно. А завтра опять в школу.

– Да. Хорошо еще, что сегодня пятница.

Она вздохнула, вспомнив свой пятый и седьмой классы, гдезавтра у нее современная литература. В обоих – невозможные хулиганы.

Они протолкались назад, к середине главной аллеи. Толпаредела. Карусель уже закрылась. Двое рабочих с сигаретами в углах ртазадергивали брезент на «полевой мыши». Хозяин аттракциона«ставь-пока-не-выиграешь» тушил свет.

– Ты занята в субботу? – спросил он, вдруг оробев. –Конечно, до субботы времени осталось немного, но…

– Есть кое-какие планы, – ответила она.

– Ясно.

Она не могла вынести удрученного вида Джонни, было бы подлодразнить его дальше.

– Я занята с тобой.

– Да?.. Правда? Слушай, это же прекрасно. – Он улыбнулся ей,она – в ответ. Внутренний голос, который иногда, казалось, принадлежал другомучеловеку, внезапно заговорил:

Тебе снова хорошо, Сара. Ты счастлива. Разве это не здорово?

– Да, здорово, – сказала она. Она привстала на цыпочки ибыстро его поцеловала. Она заставила себя говорить, пока не передумала: –Знаешь, иногда в Визи бывает так одиноко… Пожалуй, я могла бы… провести с тобойночь.

Он взглянул на нее с теплотой, с такой задумчивостью, что унее внутри все затрепетало.

– А ты этого хочешь, Сара?

Она кивнула.

– Да, очень.

– Прекрасно, – сказал он и обнял ее.

– Ты уверен? – спросила Сара немного застенчиво.

– Я только боюсь, что ты передумаешь.

– Не передумаю, Джонни.

Он еще крепче притянул ее к себе.