Следующий день был тридцать первое августа. И Маша с утра решила позвонить Ермилову.

Трубку сняла его мама, Кира Сергеевна. Она сказала:

– Машенька, а Матвея дома нет! Я его в магазин отправила, за продуктами! А то он за компьютером этим уже все на свете просидел!

– Значит, он уже выздоровел? – уточнила Маша.

– Кто, Матвей-то? Да он и не болел вроде! – удивленно заметила Кира Сергеевна. – Я даже на него ругалась: здоровый как бык парень сидит сиднем целыми днями! Нет бы в лес сходить, на пляж…

После паузы Маша сказала:

– Да, точно, это я что-то перепутала! Конечно, Матвей не болел!

– Машенька, так я передам сыну, что ты звонила? – спросила Кира Сергеевна.

– Да нет, спасибо, не надо! – торопливо произнесла Маша. – Я ему сама позвоню вечером!

– Ну хорошо! Тогда, Маша, до свидания!

– До свидания, Кира Сергеевна! – Маша повесила трубку.

Она чувствовала, что случилось нечто ужасное. Никогда еще Матвей ее не обманывал.

Ссорились они только однажды – еще в девятом классе, как раз перед Новым годом. Тогда Матвей возглавлял редакцию популярной школьной газеты «Большая перемена». Первая школьная красавица, Танька Макеева из одиннадцатого «А», решила тогда нарисовать портрет Матвея. Но, будучи не только красивой и талантливой, но и чрезвычайно стервозной девчонкой, Танька чуть не превратила это безобидное в общем-то мероприятие в нечто совсем иное. Короче, Маша тогда застукала Матвея и Таньку в весьма откровенной ситуации. И две недели после этого Ермилов и Маша были в ссоре. Ко всему прочему именно в этот момент Ермилов собирался опубликовать в «Большой перемене» разоблачительную статью о некой взятке. Согласно информации, которой располагал Матвей, взятку эту получила Тереза Дмитриевна, школьный завуч, за то, что приняла в школу нового ученика вопреки существующим правилам. Этим учеником, вернее ученицей, и была Маша Копейко. А в неблаговидной роли взяткодателя выступал ее отец, Дмитрий Петрович. Маша тогда повела себя, с точки зрения многих ребят, просто-таки подло. Она донесла завучу о готовящемся разоблачении, и та газету прикрыла.

Но в итоге Маша и Матвей помирились. Ермилов понял, что поступок Маши был продиктован тогда только страхом за отца – девушка не хотела, чтобы его участие в истории со взяткой было предано огласке. А Маша, со своей стороны, тоже простила Матвея за историю с Танькой. Действительно, как мог несчастный девятиклассник устоять перед чарами этой юной ведьмы? Короче, именно тогда Маша и Матвей поняли, насколько их отношения серьезны. И с тех пор они стали самой неразлучной парой во всей школе. Настолько неразлучной, что многие ребята и девчонки им просто завидовали… Кстати, а завучу после вмешательства в эту историю директора пришлось из школы уйти. И газета «Большая перемена» снова начала выходить. Правда, Матвей ее возглавлять уже отказался…

Все это было давно – больше полугода назад. А теперь Маша пребывала в шоке. В ее голове царил сумбур, а сквозь него пробивался чей-то противный голос, повторяющий тоненько и гадко: «Все очень просто: у Ермилика появилась другая! У Ермилика появилась другая! У Ермилика…»

– Заткнись ты! – прикрикнула Маша вслух на этот голосок. И он тут же замолк.

– Я немедленно, сегодня же все выясню! Я пойду к Матвею и расспрошу его! – решила Маша.

Подождав час, а потом еще полчаса для надежности, Маша отправилась к Матвею…

Дверь ей открыла Кира Сергеевна. Нисколько не удивившись Машиному приходу, она сказала:

– Машенька, заходи!

– Матвей дома? – спросила Маша.

– Матвей в своей комнате, на компьютере играет! – сообщила мама и удалилась.

Маша зашла в комнату Матвея. Ермилов действительно сидел у экрана монитора. Пальцы его бегали по клавиатуре.

– Маш, это ты? – спросил он, не поворачивая головы. – Привет!

– Привет! – ответила Маша.

– Ты присаживайся на диван! – произнес Матвей, по-прежнему не глядя на девушку.

Маша так и поступила. И стала ждать, когда Ермилов оторвется от игры. Но вместо этого тот сказал:

– Маш, представляешь, какая фигня? Этот Азеркикс такой гад! Вынь ему, блин, и положь шкуру василиска! А без шкуры он со мной и разговаривать не желает! А где ее взять, шкуру-то эту? Я сутки уже по морям шастаю, меня пираты три раза грабили! А про василиска этого никто и не слышал, прикинь?

– Кто это – Азеркикс? – машинально поинтересовалась девушка.

Матвей охотно ответил, впервые на миг повернувшись лицом к подруге:

– Аэто такой маг один, очень могущественный! Я без него этого гада Вассирия ни за что не одолею!

«Черт, там еще и Вассирий какой-то! Как будто одного этого… Азеркикса мало!» – с тоской подумала Маша. Но про то, кто такой Вассирий, она спрашивать не стала.

– Ермилик, ну как твоя ангина? – только и произнесла она.

– Чего? – переспросил Матвей.

– Ну ты же болел! – напомнила Маша.

Ей казалось, что Матвей должен смутиться от такого коварного вопроса. Но тот совершенно равнодушно произнес:

– Да прошла давно! – после чего снова заныл что-то совершенно Маше непонятное: – А главное, я же ребят своих на болоте оставил! А если их там перебьют всех, пока я тут плаваю?.. Блин, пираты! Опять! – вдруг заорал он так громко и внезапно, что Маша аж подскочила на своем диванчике.

«Надо немедленно все это кончать!» – подумала девушка. Решительно поднявшись, она подошла к компьютеру и выключила его. Она хотела сказать: «А теперь послушай меня…» – но не успела. То, что произошло дальше, было настолько неожиданным, что у Маши даже челюсть отвисла от изумления. Матвей, взглянув на погасший экран каким-то совершенно безумным взглядом, вдруг прошептал:

– Ты что сделала сейчас, а? Дура чертова!

Поскольку Маша не отвечала, он продолжил, переходя на крик:

– Я же двое суток не сохранялся! Мне что теперь, снова все это проходить прикажешь?

«Да он спятил! – поняла Маша. – Он совершенно рехнулся!»

Помимо своей воли она тоже закричала:

– Да провались она, игра твоя! Я с тобой поговорить хотела, понимаешь? Очень серьезно поговорить!

– После того, что ты сделала, мне с тобой говорить совершенно не о чем! – заявил Ермилов. Он уже снова запустил компьютер. – Черт, я так и знал! – пробормотал он минуту спустя. – Я по-прежнему в этом болоте торчу!

– Матвей! – умоляюще произнесла Маша. – Матвей! – Она изо всех сил старалась сдерживать себя.

И тут Ермилов вдруг закрыл лицо руками. Он помотал головой, как бы прогоняя наваждение. А когда он отнял руки от лица, то Маша увидела перед собой прежнего Ермилика, только очень встревоженного и несчастного.