наскоро «выводил информацию на физическое движение рук» (по меткому определению одного наблюдателя), и так диагностировал всё подряд: появившегося в дверях человека или только что подаренную книгу. Один мужчина-москвич как-то замахал даже в протесте: «Не надо диагностировать мою ситуацию!» Видимо, прекрасно знал, чем заканчиваются проникновения Лазарева в поле человека – развалом судьбы, гипертрофированным увеличением симптомов болезней, в общем, ничем хорошим. Но Лазарев в той ситуации не удержался, и в результате «дай-ка, всё-таки посмотрю» у того москвича потом все дела пошли прахом.

По окончании первого дня лекций Сергей Николаевич с моими приятельницами – организаторами выступлений в Якутске – собрался на ночную рыбалку на реке Лене. Мест в выезжающем транспорте уже не было, и я остался в городе. Но круговерть от радости встречи захватила меня так, что я решил поехать с организаторами хотя бы до места остановки команды Лазарева – квартиры на окраине города, которую нам уступила на время выступлений одна радиожурналистка, специализирующаяся на эзотерической тематике. Я остался в опустевшей квартире с одной из женщин-организаторов, которая на выступлении в ДК имени А.Е. Кулаковского подносила записки слушателей лектору (в видеозаписи она есть).

В ванне той самой квартиры в холодную воду были опущены где-то десять-двенадцать трёхлитровых банок с чёрной и красной икрой, подаренных или купленных, видимо, еще в Хабаровске или Комсомольске-на-Амуре. Увидев сие, я только присвистнул: сколько рыбок не появилось на свет, ну а если серьёзно – никогда не нравилось рваческое отношение к природе. Мне, коренному северянину, с детства было больно смотреть на хищническое поведение приехавших с европейской части страны за «длинным рублём». Ну, разумеется, не все были таковыми, но основная масса из них вела себя на девственных просторах Севера откровенно рвачески.

Мы вдвоём с женщиной-организатором чуток поклевали с царски накрытого для питерских гостей стола, выпили немного и, изрядно уставшие, завалились спать каждый в отдельной комнате.

В дикую рань вдруг меня грубо расталкивает влетевший в квартиру Сергей Николаевич: «Вали давай отсюда и забери подругу!»

На ночной рыбалке Лазарев, говорят, не пил спиртного, сидел задумчивый, и выдал информацию, что у Алексея, то бишь у меня, на тонком плане гордыня поднялась. Ну, это уже известная многим мелодия из уст шефа намекала на предстоящее расставание с человеком: Лазарев рвал отношения с вердиктом «у него поле ухудшилось».

По завершении второго дня выступлений девушкам-организаторам Сергей Николаевич заявил, что в квартиру, где они остановились, Алексей, во время их ночной рыбалки, приводил какую-то придорожную проститутку (это он о женщине-организаторе, которая спала в соседней от меня комнате). В общем, «диагноз Алексея подтверждается», мол, нечего иметь с ним дело. Между тем, выехав рано утром с той пригородной квартиры, после последовавших за этим наговоров Лазарева, я сильно заболел – от его энергетических «пожеланий смерти».

Кстати, мне позже сообщили, что в эти же часы скончался водитель, прикреплённый к Лазареву на время его выступлений в Якутске. Вполне себе крепкий, ладно скроенный мужичок спросил, на свою беду, пассажира-парапсихолога о перспективах своих отношений с некой дамой. Получил ответ, высадил заезжего гостя по адресу требования, отъехал пару километров и вдруг резко схватился за сердце… Девушки-организаторы, поискав запропастившегося водителя по всему городу, нашли его сидящим в машине на обочине лесной дороги уже без дыхания.

Из южно-якутского города Нерюнгри до нас в Якутске доплелась вьющаяся вокруг имени автора книг очередная история с невозвратом денежного долга: некая Анжела, рассыпаясь в дифирамбах об исследованиях Сергея Николаевича, уговорила как-то по телефону Шмонина отправить ей по железной дороге в Нерюнгри большую партию книг и… исчезла. Так как до самой столицы республики железная дорога тогда еще не дотянулась, и столь большую партию книг и видеокассет в контейнерах мы для Якутска заказывать из-за малонаселённости региона просто не могли, то данная долговая история нас как-то особо не тревожила. Но, как выяснится потом, только не супругу Лазарева, взявшуюся за контроль всех официальных и «дружеских» контрактов предыдущего менеджера. Будучи на большом сроке беременности третьим ребёнком, она тем не менее не упускала возможности вытряхивать долги с клиентов фирмы, и не заморачиваясь, «до кучи» навесила долг нерюнгринки Анжелики на моё имя: а что тут такого, они ж из одной какой-то там области, вот пусть и отвечают за всю свою родимую сторонку! И уверила в оправданности подобного шага своего супруга.

По завершении дальневосточного турне я заносил в офис на Шкапина пакет с деньгами – аккуратно упакованный девушками-организаторами доход от реализации книг и видеокассет в Якутске с доскональным отчётом. Находящаяся в ожидании совсем иных забот беременная Марсовна охотно приняла деньги в руки, не утруждая себя пересчётом, будто я вернул одолженный на минутку веник. А через три года, так сказать, по принципу «территориальной ответственности», за нерюнгринскую мошенницу несколько сотен долларов от продажи собственной квартиры на площади Победы я лично отдал в руки Сергею Николаевичу. Чего категорически не стоило делать!! Тот, в типичном для него лихорадочном состоянии, машинально сунул деньги в карман, особо не вникая за что они и откуда, и вряд ли он известил об этом свою супругу.

Прибывшему в Якутск Лазареву и его команде мы собирались показать лучшие места северной природы, расписали план экскурсий. Но когда я услышал от моих приятельниц его россказни обо мне, да еще приправленную «придорожной проституткой», решение о сокращении пребывания гастролёров у меня назрело мгновенно. Я заявил девушкам-организаторам, что после слов Лазарева обо мне, у них пошёл отказ от любви ко мне – это я чувствовал без всякой диагностики. В ответ они с жаром стали уверять меня, что от любви ко мне отказываться не станут, даже если бы всё сказанное Лазаревым было правдой. Переоформить ранее купленные авиабилеты в летний сезон массовых выездов северян «на материк» было сложно, но удалось найти билеты до Москвы, а вопрос с пересадкой на поезд до Питера они сами уладят. Затем надо было схватить радостно катающиеся парочки в Ледовом дворце и срочно усадить их в самолёт.

Я не выходил из себя, но когда принципиально берусь за дело, оно непоколебимо устремляется к своей цели. На посадку в самолёт ничего не понимающие гости, разумеется, опоздали – лайнер уже выруливал на взлётную полосу. Вдруг молодая женщина из нашей команды, с гигантским животом на последнем сроке беременности, низким голосом пробасила на весь аэровокзал: «Остановите самолёт, здесь же Лазарев остался!» И с простоватыми манерами провинциалки набрасывается на сотрудников спецконтроля, требуя пропустить запоздавших пассажиров. В нарушение всех лётных правил, чудом останавливают готовое к