Наташа встала с голубого покрывала и медленно расстегнуладве верхние пуговицы на блузке.

– А по-моему, – холодным голосом сказалаона, – по-моему, ты – просто не выучивший урока восьмиклассник. Ответьтемне, Гольц, почему вы опять не в состоянии решить элементарной задачи?

В серых глазах Эдика что-то мелькнуло.

– Не слышу ответа? Значит, так, Гольц, –отчеканила Наташа, – вы нарушаете правила и будете наказаны. Снимайте своюформу!

Сглотнув, Эдик потянул халат вниз.

– С каких пор трусы не входят в форму? –прищурилась Наташа.

Эдик покорно начал стягивать трусы, но она остановила его.

– Так не пойдет. Я сама.

Прижавшись к Эдику, Наташа одним рывком стащила с него трусыи, пока он путался, пытаясь сбросить их с ног, расстегнула блузку. Эдикповернулся к ней, секунду смотрел на розовое кружевное белье, а затем подхватилжену на руки, и они оба упали на постель.

Ольга Степановна составила список необходимых продуктов ещевчера и теперь собиралась в супермаркет, стоя перед большим зеркалом в холле.Разумеется, Жора в состоянии и сам закупить многие продукты, но в главном нанего положиться нельзя. Обязательно или фрукты купит недозрелые, или картошкувыберет розовую, а из нее такой супчик, как любит Женечка, не получится. ОльгаСтепановна, единственная из живущих в доме, называла хозяйку уменьшительнымименем.

Она подошла к зеркалу и провела расческой по седым завиткам.

– Жора, – позвала она, – ты где?

– Здесь, Ольга Степановна, – отозвался секретарьоткуда-то со стороны столовой, – уже иду. Я машину выгоню из гаража, а выпотихонечку выходите, хорошо?

– Давай, давай, – отозвалась Ольга Степановна,задумчиво глядя в зеркало. Только что-то ее насторожило. Какая-то мелочь, номелочь очень серьезная.

Она пристально рассмотрела свое отражение, но с ним все былов порядке. Волосы уложены, как всегда, аккуратно, пальто чистое. Пробежаласьглазами по зеркалу, но никаких трещинок или тому подобной беды не наблюдалось.Она отвернулась к двери, несколько секунд постояла, глядя на деревянные панели,а потом повернулась.

Вот оно! Ольга Степановна в растерянности смотрела на то,что ей бросилось в глаза сначала неосознанно, а теперь выпирало во всем своем…бесстыдстве. Да, другого слова она просто не могла подобрать. Боже мой, ну чтож за бесстыдство такое!

– Илона, – громко позвала она. Никто не отозвался.Тогда Ольга Степановна набрала воздуху побольше и крикнула: – Илона!

– Господи, ну зачем же так кричать? – недовольнопротянула девушка, появившись в коридоре из гостиной. – Что случилосьтакое? Пожар, что ли?

– Илона, подойди сюда, пожалуйста, – сдерживаяволнение, попросила Ольга Степановна, стараясь не раздражаться при виде новоймини-юбки. – Ты вот это видишь?

– Что?

– Пожалуйста, не изображай из себя слепую. Ты ВОТ ЭТОвидишь на зеркале?

Девушка придвинулась поближе, сосредоточенно изучая то, начто показывала женщина. Ольге Степановне ударила в нос волна аромата каких-тостранных, тяжелых духов, и она поморщилась.

– Ну и что такого? – протянула Илона. –Немного пыли, вот и все.

– Немного пыли? – Ольга Сергеевна даже опешила оттакого нахальства. – Что значит «немного пыли»?! Да зеркало сверху все впыли! Ты же убиралась сегодня в холле, как же ты могла такое оставить?!

– Вы так говорите, Ольга Степановна, будто катастрофаслучилась. Я-то думала, вы за чем серьезным меня позвали… Подумаешь, тряпкойразок пройтись!

– Илона, ты понимаешь, кем ты работаешь в этомдоме? – не выдержала Ольга Степановна. – И что это вообще за дом? КЕвгении Генриховне приходят гости, и грязь непростительна, совершеннонепростительна. В конце концов, ты просто халтурно убираешься! Неужели нельзятщательно все протереть?

– Ой, да не драматизируйте вы! – пожала плечамиИлона. – Каждый раз крик из-за ерунды поднимаете.

– Еще одна такая ерунда, и я доведу до сведения ЕвгенииГенриховны мое мнение о твоей работе.

– Пожалуйста, ябедничайте. Что-то я не очень замечала,чтобы Евгения Генриховна сильно прислушивалась к вашему мнению.

Ольга Степановна даже покраснела от оскорбления. Она ужесобиралась ответить, как входная дверь распахнулась и в дом ввалился МальчикЖора.

– Ольга Степановна, я вас уже десять минут жду! –взмолился он. – О, Илонка, привет! Так мы поедем или нет?

– Поедем, Жора, поедем. Возьми, пожалуйста, большуюкорзину для фруктов, чтобы не помялись в пакетах.

Ольга Степановна быстро вышла из дома, тряся на ходу седымикудряшками. Секретарь достал корзину, подмигнул Илоне и заторопился затемно-синим пальто, уже мелькавшим среди деревьев.

Отведя с утра Тимошу в садик, Наташа решила прогуляться ивышла наружу, накинув подаренный Эдиком теплый финский пуховичок. Когда-то онаочень хотела шубу, но быстро убедилась, что в Санкт– Петербурге, или в Питере,как фамильярно называли город в семье, в шубе зимой далеко не уйдешь – злойветер легко проникал под нее, выдувая слабенькое тепло, промораживая до костей.«Вам, рязанским, – смеялся Эдик, – к нашему климату еще привыкать и привыкать».Вот уж правда.

Сейчас ветер стих, и можно было спокойно погулять междустарых деревьев, за которыми никто не ухаживал. Английский стиль, решилаНаташа, по всей видимости, на сад не распространялся – ни ухоженных дорожек, нигеометрической планировки, ни множества клумб. «Не сезон», – подумалШтирлиц и забросил лыжи в кусты», – вспомнила она известныйанекдот. – Какие клумбы, если январь на дворе? Может быть, летомприглашают садовника».

Наташа обогнула особняк и наткнулась на старика вдеревенском тулупе, копающегося в снегу. Его появление так совпало с ее мыслямио садовнике, что Наташа не удивилась бы, увидев в руках дядьки лейку. Но лейкине было. Старик что-то искал в снегу, не замечая ее. Наташа постояла на месте,думая, стоит ли ей подходить.

Сергей Кириллович, с которым ее даже не познакомили, когдаони с Тимошей переехали в дом, обитал в глубине сада, и когда Наташа увиделаего в первый раз, то чуть не испугалась. Был он невысокого роста, худой, слицом, покрытым редкой, но длиной седой щетиной, которая клочьями торчала вразные стороны. Потом она спросила у мужа, кого встретила в саду, и он,поморщившись, объяснил: в малом доме живет Сергей Кириллович, которого ЕвгенияГенриховна приютила много лет назад, человек своеобразный, но безвредный. Вот ивсе.

Сейчас своеобразный, но безвредный человек ковырялся вснегу.

– Здравствуйте, Сергей Кириллович, – громкосказала Наташа. – Вы что-то потеряли? Давайте я помогу!