— Тварь, — сказал Мрак с отвращением. — Дажетень научилась скрывать... И запах уже подделывает!

Жаба кинулась к нему лизаться, варвар сердито отпихнул её.Купец едва отыскал убежавший в подвал и забившийся там за бочки голос:

— Это... кто?

— Сам видишь, — огрызнулся Мрак. —Жаба-переросток.

— А чего она... так?

— Из подлости, — сказал Мрак. — Подлая онатварь! Купец смотрел вытаращенными глазами. Промямлил:

— Вообще-то что-то слышал... В дальних странах как-торассказывали... Когда они совсем малые, их мамаша защищает. А когда начинаютотползать от неё, то их может сожрать любой, они ж пока совсем хилые. Вот иналовчились то камешками прикидываться, то...

Мрак сказал упрямо:

— Из подлости, я говорю! Раньше такого не вытворяла!

— Наверное, тоже растёт, — сказал купец. Посмотрелна жабу, пугливо отодвинулся. — Хотя, наверное, я ошибся...

— Точно?

— Точно, — ответил купец со вздохом. — Это яслышал не про жаб. Ох, точно не про жаб.

— Это хуже, чем жаба, — заявил Мрак. — Эх,когда-нибудь прибью...

Жаба прыгала вокруг, рот до ушей, длинный раздвоенный языктрепещет, как быстрый язычок огня. Толстый короткий хвостик с таким рвениемходит из стороны в сторону, что жабу заносит.

Мрак нагнулся, взял маленькое страшилище на руки, но она выдраласьи залезла ему на плечо. Мрак сказал укоризненно:

— Ты уже почти кабан, а не лягушечка! И до каких порбудешь там сидеть?

Купец выпученными глазами наблюдал, как варвар пошёл квыходу, а жаба качалась на его широком плече, будто в самом деле кабан старалсяудержаться на толстом бревне. Наконец жаба прижалась всем пузом, вцепилась,варвар вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.

В харчевне с утра безлюдно, Мрак выбрал дальний стол в углу,снял с плеча жабу. Она сидела на лавке, Мрак бросал ей ломтики мяса, жабазвучно хлопала широкой пастью, ловила. Когда он ткнул ей в морду ломтик, онабрезгливо отодвинулась.

— Зараза, — сказал он с сердцем, — всё бытебе играться... Лови!

Спиной к нему сидел худощавый старик с распущенными поплечам седыми волосами. Услышав голос, вздрогнул, повернулся. Мрак не обращалвнимания, бросал ломтики мяса повыше, жаба вошла в азарт, подпрыгивала так, чтолавка ходила ходуном, звучно щелкала челюстями.

Старик наконец решился покинуть свой стол. Мрак обратилвнимание на него не раньше, чем тот трижды поклонился, спросил робко разрешенияприсесть за их стол. От него не сильно, но ощутимо пахло дорогими маслами.Наконец Мрак буркнул:

— Ну чего тебе, старик?.. Я чту старших, но свободныхстолов здесь полно.

Старик с жадным вниманием всматривался в его лицо, длинныенервные пальцы все время суетливо двигались, будто вязали рыбацкую сеть.

— Можно сесть? — спросил он в который раз. —Премного благодарствую... Боги, что за голос, что за стать...

Мрак кивнул, старик сел, тут же выложил на стол монету. Жабапопыталась покарабкаться на стол за блестящим кружочком, Мрак ухватил захвостик и дёрнул обратно.

— Так чего надобно? — спросил Мрак недружелюбно.

Жаба двинулась по лавке с явным намерением перепрыгнуть насоседнюю и добраться до старика. Мрак поймал её за лапу и утащил назад, прижалк боку. Жаба зашипела и начала брыкаться всеми четырьмя, выворачиваться.

Старик кивнул на золотую монету.

— Угощение за мой счет.

— На это можно упоить весь постоялый двор.

Старик вяло отмахнулся, глаза его с жадным вниманиемосматривали лицо Мрака, изучали, чуть не лезли ему в рот, не щупали зубы и уши.

— Я могу себе это позволить.

— Ну-ну... За что будем пить?

Старик хихикнул:

— Да за что угодно. За своё здоровье, например. За то,чтобы завтра была добрая погода.

— Не знаю, не знаю, — прорычал Мрак ссомнением. — Для кого добрая — солнце, для кого — дождь. Что-то ты мне нендравишься, батя. Больно не простой ты человек. И руки у тебя холёные. И пахнутдорогими благовониями... Такие люди так просто по дорогам не шляются.

Старик неотрывно изучал его из-под нависших седых бровей.Взгляд был колючим, но не враждебным.

— А ты наблюдательный, — произнёс он с некоторойнервозностью. — Это ещё лучше. Да, ты прав. Я человек из... дворца. Вон тамстольный град, как ты уже знаешь, Барбус. Дальше рассказывать не надо?

Мрак отмахнулся.

— Не надо. Ты здесь встречаешься со всякимилазутчиками. Чтоб подальше от чужих глаз и ушей. Но мне это до прошлогоднихлистьев. Меня сейчас больше заботит эта проклятая жаба, что так и норовитнашкодить, спереть, поломать, опрокинуть, напасть...

Старик покачал головой. Во взгляде росло уважение.

— Гм, с лазутчиками?.. Да, ты не прост. Как тебя зовут,доблестный варвар?

— Мрак.

— А меня... Агиляр. Пока просто — Агиляр. У меня к тебепредложение, доблестный Мрак.

— Не интересуюсь, — ответил Мрак твердо. Старикприщурился.

— Ты даже не выслушал.

— Меня никто больше не интересует, — отрезалМрак. — Я много воевал, меня воевали, я кого-то бил, резал, меня тожерезали... по живому. Но сейчас я обнаружил, что у меня уже есть такоесокровище...

Старик насторожился.

— Какое?

— Моя жизнь, — ответил Мрак просто.

Старик слегка скривил губы:

— А раньше не знал?

— Да как-то... не догадывался.

— Как и все мы, — сказал старик. — А сейчас,значит, ты посидел в тиши, подумал... и додумался?

— Что-то вроде этого.

Старик подумал, пожевал губами. Лицо его медленно светлело.Он даже ладони потёр одна о другую. Глаза заблестели.

— Всё-таки боги есть, — произнес он счувством. — И они следят за родом Яфета! Надо же, именно в это времяпослать тебя! И сразу послужить тебе и нам...

Мрак покачал головой.

— Ты можешь даже и не рассказывать, старик.

— Почему?

— Я же сказал, — отрезал Мрак. — У меня естьвсё, что мне надо.

Жаба брыкалась, отбивалась всеми четырьмя, норовиласоскочить с лавки. Агиляр присмотрелся, сказал уверенно:

— Если сейчас не отпустишь, обделает штаны. Советуювообще вынести на двор. Или на улицу. Пока на руках, будет терпеть, а кактолько отпустишь... Не стоит, чтобы пачкала пол. Хозяин с тебя возьмёт двойнуюплату.