Сама того не желая, я пробудила в нем отцовские защитные инстинкты, запустила у него режим «гиперопека».

– Ничего не болит, и чувствую я себя просто превосходно, – без тени сожаления солгала в ответ.

Следовало успокоить Марка, убедить его, что со мной все в порядке. В противном случае мне точно не поздоровится – и он буквально задушит меня своей любовью и заботой.

Две другие новости, о быстро ухудшающемся здоровье тети и о том, что мне известно, кто наложил проклятье черной вдовы, я решила умолчать. Не стоило омрачать такой счастливый момент.

Внезапно на лицо Марка набежала тень, и любимый нахмурился. Сердце тут же предательски подскочило в груди.

– Ты счастлива? – приглушенно спросил он.

– Что за глупый вопрос, Марк?! Конечно, счастлива! – я надеялась, мой голос прозвучал твердо, и муж не расслышал в нем и толики сомнения.

– Даже несмотря на то, что знаешь обо мне и с чем из-за меня тебе пришлось расста…

Я поднялась на цыпочки, сомкнула руки у него за шеей и впилась в губы поцелуем, поскольку не знала более действенного способа прервать поток беспочвенных сомнений, вызванных угрызениями совести. К тому же весьма приятного!

– Как думаешь, нам стоит немного пошуметь в гостевой комнате или лучше отправиться на природу? – хрипловато прошептал он мне в губы, когда мы наконец оторвались друг от друга.

В янтарных глазах мужа горел уже знакомый голод. Однако тревога за тетушку занимала сейчас все мои мысли, и Марку следовало о ней знать. Но лучше ему поведать обо всем вне этих стен. Поэтому я с серьезным видом взяла его за руку и проговорила:

– Лучше на природу.

***

Спустя две недели Амелии не стало… Все эти дни я старалась как можно больше времени проводить с любимой тетушкой. Мы много говорили о магии Света. Других тем для бесед у нее почти не существовало. Казалось, за этот короткий, отмеренный ей судьбой срок она хотела передать мне едва ли все свои знания. Не желая огорчать нашу спасительницу, я безропотно и с предельным вниманием слушала ее лекции по магии и наставления касательно книг, которые она спрятала в тайнике и мне следовало передать в нужный час сыну.

Мы с Марком предали тело тетушки земле и на следующий же день отправились в Алендор. Меня душили слезы, но я держалась, ведь поклялась ей, что не буду плакать. К тому же возникшие внезапно трудности отвлекли меня от мрачных мыслей и немного притупили боль утраты.

Все деньги мужа загадочным образом превратились в пепел. Еще недавно набитые золотниками кошели оказались нынче пусты. Он не смог рассчитаться даже с извозчиком, доставившим нас к Дариттонскому комитету по оказанию услуг и контролю за перемещениями. Благо, денег у меня хватало – часть золотников мне передал сам Марк в день своей «смерти», часть оставила Амелия – лишь немногим менее той суммы, что завещал любимый. К счастью, в основном банковскими векселями. Их у нас и приняли в портальном зале в оплату за перемещение.

В Алендоре череда несчастий продолжила следовать за нами по пятам. Некогда роскошный особняк встретил нас руинами в прямом смысле слова. Как выяснилось, в ту самую ночь, когда мы победили демонов, в поместье вспыхнул пожар. Он не пощадил здесь ничего: стены фасада, лишенные окон, были источены огнем, крыша, трубы – все обрушилось.

Над развалинами царило кладбищенское молчание, изредка нарушаемое карканьем ворон. Находясь под впечатлением, не мог вымолвить ни звука и Марк. Я взяла мужа за руку и как можно быстрее увела его с того пепелища.

Мы могли поселиться в гостинице, но краткий визит, нанесенный моей лучшей подруге Кэролайн, обернулся недельным проживанием у нее. Рыжеволосая бестия и слышать не хотела, что мы станем невесть где обитать, когда в ее доме столько свободного места.

Слухи о чудесном воскрешении лэрда Уэста и его возвращении в Алендор быстро достигли констебля Локина, который незамедлительно заявился к Эшли. Благо, арестовывать не стал, лишь взял показания.

Хоть любимый не подавал вида, ему, наверное, казалось, что весь мир в одночасье ополчился против него. С утратой состояния люди потеряли к Марку всякий интерес и уважение. Исчезли лесть в обращении, заискивающие нотки в голосах. Даже София, будучи помолвленной с состоятельным лэрдом, смотрела теперь на него иначе.

Мне больно было видеть супруга в подавленном настроении, хотелось защитить его от выпавших невзгод, спрятаться с ним от всех на краю королевства, в нашем уютном домике на берегу моря. И если бы не расследование, так бы и сделала.

Тем не менее кошмар вскоре закончился. В связи с исчезновением «свидетельницы» и новыми открывшимися в деле фактами, с Марка наконец-то были сняты все обвинения, аннулирована подписка о невыезде, и мы смогли со спокойной душой покинуть Илард.

Из столицы мы порталом перенеслись в Моракабес, где Марк оставил на хранение все свои сбережения. В банке муж пробыл недолго, где-то около получаса. Вышел он с сундуком, но без ожидаемой радости на лице.

– Что-то не так? – забеспокоилась я.

– Какой-то он слишком легкий. Давай посмотрим, что внутри, – взволнованно предложил он.

Марк накрыл нас пологом невидимости, взломал магические печати, открыл крышку сундука и… побледнел. Встревоженная его состоянием, тоже заглянула туда. В отличие от мужа, я не испытала шока, поскольку предполагала такой исход. Вместо уныния и разочарования в груди разлилось тепло. В какой-то момент, не отводя взгляда от монограммы, я не удержалась и широко улыбнулась. Поверх пепла, в который превратились все до единого золотники, лежала папка для нот, подаренная мною некогда Марку. Как же приятно было осознавать, что любимый приравнял ее к сокровищам.

– Нам конец, – прошептал он, по-прежнему находясь в оцепенении. – Ни дома, ни денег, ни вещей. Ты случайно не знаешь, как пасти коз? Я снова подамся в трубочисты.

– Издеваешься? Я даже толком не представляю, как они выглядят. К тому же ты ошибаешься. У нас есть дом, деньги, – я потрясла холщовую сумку, полную золотников и банковских векселей, – а значит, будут и вещи. Так что, лэрд Уэст, бедность нам точно не грозит.

– Но откуда? – его брови взлетели вверх от изумления.

– Будешь много знать, быстро состаришься, – слетела с языка колкость, на что любимый поморщился.

С тех пор как он нашел у себя второй седой волос и заметил морщинки вокруг глаз, эта тема стала для него немного болезненной. Порой Марк мог по часу смотреться в зеркало и вслух размышлять над тем, покроется ли его голова сединой полностью или часть волос останется все же темно-каштановыми, будет ли он мне нравиться и после того, как глубокие морщины испещрят его лицо, а сил в теле заметно поубавится.

– Ты же знаешь, что я не стремлюсь к этому. Порой даже думаю, что с тобой мне и вечности покажется мало. Но я счастлив, что с ней покончено. Я хочу встретить старость бок о бок с тобой, в окружении наших детей, внуков… Мы же не ограничимся одним ребенком? Ты же мне родишь еще детей? Двоих! А лучше троих!