Сталкеры обиженно запыхтели.

– Чего вы! – прикрикнул Кабан. – Правила же знаете! В бар с оружием можно, но только после проверки. А то, если хотите, можем изъять. Будете уходить – вернем. Не дай бог услышу, что кто-то в зале затвором или предохранителем клацнул! Начнете диковать – покалечу.

Сарацин и Плут подчинились, отстегнули магазины и сунули их в карманы разгрузки. Санай отсоединил патронную коробку от «Печенега» и небрежно запихнул ее в рюкзак, СР-3 «Вихрь» тоже разрядил. Призрак Петров в это время молча стоял и отстраненно разглядывал окрестности.

– А теперь пожалуйте на дезактивацию в душик. – Кабан явно обрадовался. – Там Гиббон уровень радиации на ваших тертых шкурках дозиметром проверит.

– Кабан!.. – начал было Санай, но осекся и услышал:

– А ты рот закрой. А то Гиббон злой сегодня, очень агрессивный, совсем не такой терпеливый, как я.

– Это потому, что у него самки два года не было, – выдвинул гипотезу Сарацин.

– Все особи его популяции вымерли, – подхватил Санай. – А ты, Кабан, розовый и пушистый, просто душка.

– Санай, я вот что скажу вам как зоолог зоологу, – продолжал развлекаться Сарацин. – Популяция Кабана процветает, бегает, хрюкает, сталкерами питается, грязь всякую жрет, а еще хвостиками-завитушками весело дергает!

Друзья не выдержали и прыснули смехом.

– Я сказал, не борзейте! – Кабан раздраженно сплюнул. – Мясо вы радиоактивное!

Было видно, что он на пределе терпения. Можно по пальцам руки фрезеровщика сосчитать тех, кто посмел насмехаться над Кабаном и не стал после этого немощным инвалидом.

Сталкеры по очереди заходили под самодельную установку для дезактивации. Она напоминала дачный душ, состоящий из бочки и лейки. Как известно, радиацию нельзя уничтожить, зато ее можно смыть нейтрализующими растворами вместе с носителями, коими являются пыль и грязь. После обработки, для которой использовались химические реактивы, полагалось обмыть снаряжение простой водой со стиральным порошком. Бывший сталкер Гиббон с совершенно дебильным взглядом руководил процессом. Он немного уступал ростом и весом Кабану, поэтому очень уважал его.

– Сарацинушка, как ты думаешь, а Кабан тоже своим хвостиком весело дергает? – с пафосом провозгласил Санай, уступая место под душем напарнику.

– Конечно, – с показной серьезностью ответил тот. – Только он у него спереди располагается. Кабан же мутант. Таких людей не бывает!

– Я сказал, заткнитесь, сволочи! Трофимыч вас уже похоронил, а они здесь лясы точат.

– Ладно, Кабан, не серчай, – примирительным тоном сказал Санай. – Нервы ни к черту. Мы с братишкой с того света вернулись, никак успокоиться не можем. На адреналине все еще. Нервный откат после боя. Сейчас водяры засадим, может, отпустит.

– А что случилось-то, пацаны? – участливо зашептал Кабан.

– Позже, брат.

– Кабан, ты мне сегодня вечером напомни, – вклинился в диалог Сарацин. – Я тебе вечную батарейку подарю. Я ее на Рассохе нашел, возле огромного вертолета с крыльями. А ты говорил, что они там не водятся.

– Вот спасибо-то! – добродушно зачастил Кабан. – Вы, ребятушки, давайте идите. Трофимыч люкс для вас выделил. А пока вы мылись, Мазай на стол накрыл. Кстати, в баре девки новенькие есть, целых три штуки. Их Трофимыч с Большой земли выписал. Будем бизнес расширять.

Миновав два лестничных пролета, ведущих вниз, друзья кивнули еще одному обезьяноподобному сотруднику бара. Через небольшое окошечко в стене, которое при желании могло превратиться в амбразуру, за всеми входящими уныло наблюдал Дуплет, не очень далекий парень. В левой руке он держал обычный автомат «Абакан», а в правой – сигарету. Появление в секторе обзора Саная, Сарацина, Плута и инфантильной фигурки призрака Петрова не вызвало на его небритой роже никаких эмоций.

В баре в эту пору обычно бывало многолюдно, но сегодня зал оставался почти пуст. Видимо, сказывалась военная обстановка.

За стойкой сиял Трофимыч. Он махнул гостям рукой, мол, сейчас освобожусь и подойду. Справа от стойки, сдвинув пару-тройку столов, как всегда, гудели долговцы, свободные от смен. То ли на обед пришли, то ли с дежурства сменились – отдыхали. Две незнакомые официантки, видимо из новеньких, сновали по очереди от кухни к столу и обратно, обслуживая гомонящих черно-красных. Что же, они тут хозяева! Бар принадлежал Трофимычу, но территориально находился под юрисдикцией и охраной «Долга». С этим приходилось считаться. Справедливости ради надо заметить, что долговцы сильно не бузили. Иногда, конечно, происходили так называемые прецеденты, но наутро всегда следовали извинения хозяину с выплатой отката, если последствия и разрушения были выше разумных пределов.

– Санай! Сарацин! – окликнул парней кто-то из долговцев.

Отвечая на приветствие, сталкеры взмахнули руками.

– Хлопцы! Живые! Рад! – затараторил подоспевший бармен. – Устали с дороги? Ранения есть? Вы пустые или как?

Сарацин и Санай стояли и тупо улыбались. Мол, вот и он, Трофимыч наш дорогой!

– Давайте располагайтесь в люксе. – Бармен протянул большой ключ на веревочке. – Разоблачайтесь там и сразу к столу. Жду.

По одному из второстепенных коридоров, заставленных ящиками, друзья прошли к обитой жестью двери с кривой надписью «Люкс». На ней висел старинный навесной замок очень серьезного вида, громоздкий и тяжелый.

Комната, в которой оказались сталкеры, была обставлена действительно с размахом. Здесь размещались две мягкие софы неопределимого цвета. Невиданный комфорт для Зоны! Почти все бродяги, которым когда-либо довелось ночевать на этой мебели, склонялись к мысли, что когда-то они были малиновыми. Но с железной уверенностью никто не стал бы спорить. Мягко, вот и ладно.

Стеллаж для оружия, стол и два стула дополняли интерьер и… и все! Хотя нет! Пожалуй, электрический чайник вкупе с двумя гранеными стаканами завершали незамысловатый натюрморт на облезлом общепитовском столике. Под потолком стоваттная лампочка. Тоже роскошь! Она вполне прилично освещала все закоулки гостиничного люкса.

Оружие в пирамиду, контейнеры с артефактами в угол, амуницию на пол – разоблачились моментально. Плут лег на софу и сразу заснул. Призрак Петров подозрительно ощупал поверхность второго лежбища, присел на его краешек и качнулся, проверяя мягкость. Уже через минуту он залез на софу с ногами и застыл в позе лотоса.

– Ну что?.. Видать, желающих перекусить больше нет, – сказал Санай. – Пошли, брат мой лихой, в зал. Подзакусим, а то я уже сам себя перевариваю.

С собой они взяли только ножи да пистолеты.

В зале за столом, который напарники считали своим, они увидели Мазая. Тот не притронулся к запотевшей бутылке водки, молча уминал приличный ломоть хлеба с толсто нарезанным салом и чесноком, увидел друзей и заулыбался.

Сталкеры почувствовали, что рты у них наполнились слюной.