– Ты все врешь!

Ее отчаянный крик заставил его замолчать.

– Я тебе не верю…

Губы тряслись и прыгали на ее лице, и Ковригин отвел взгляд.Усилием воли овладев собой, Лена с трудом выговорила:

– У тебя нет никаких доказательств. То, что мамаприезжала к Мешкову и не рассказала мне об этом, ни о чем не говорит. Ей простобыло стыдно!

– Учительница запомнила ее.

Лена прижала тыльную сторону кисти к губам, и на секунду емупоказалось, что сейчас она укусит себя и кровь потечет из руки. Но когда онаотняла ладонь, следов укуса на ней не было. И губы успокоились.

– Я хочу с ней поговорить, – хрипло сказала она, иВасилий сразу сообразил, кого она имеет в виду.

– Я тебе не вру.

– Я хочу с ней поговорить. Сейчас.

Ковригин внимательно посмотрел на нее, понял, что возражатьнельзя, и завел машину.

Бабкин ехал быстро, бросая «БМВ» то вправо, то влево, когдаперестраивался из одной полосы в другую. Макар, попросивший подвезти его докнижного магазина, недвусмысленно выразил свое отношение к встрече с Конецкой.«Незачем тебе туда ездить, Серега. Наверняка дочка Тогоева уже сбежала, решив,что возле несостоявшейся жертвы ей делать больше нечего».

Никуда она не сбежала, хотел сказать Сергей. Но промолчал.За интуитивные озарения у них отвечал Илюшин. А сам он не знал, как назвать тогнетущее ощущение, которое вцепилось в него, как злобный пес, и не отпускало,изредка потягивая на себя, чтобы он не забывал о том, что его кто-то держит. «Ятолько поговорю со старушкой, и все. Надо было раньше это сделать».

– Надо было раньше это сделать, – повторил онвслух. – Чего я боялся?

– Ну, ты же предупредил парня, – пожал плечамиМакар.

– Предупредить-то предупредил, но это могло сработатьтолько с ним, уродом. А меня куда больше беспокоит Сахарова.

– Вряд ли она настолько сошла с ума, чтобы убитьтетушку самой.

Бабкин в сомнении покачал головой. «Прекрасная фея…» Это он,а не Макар видел маленькую змею эфу, шипящую на него, высовывающую раздвоенныйязычок. И после того, что он видел, он ни в чем не мог быть уверенным.

– Я нашел заметку о ее матери, – сказал он, когдаони встали перед светофором.

– Чьей? А, Сахаровой! Постой, а как ты ее прочел? Или оней писали в русскоязычной прессе?

– Нет, она на английском, но Машка мне перевела. Тамсказано о подробностях ее смерти. Тогоев был прав.

– В чем? В том, что его жена была, как он выразился, «сприбабахом»?

– Угу. Знаешь, что она сделала?

Светофор перед ними переключился на желтый, затем назеленый. Следя за машинами, Бабкин замолчал, и Макар терпеливо ждалпродолжения.

– Она каждый день покупала мясо в одном и том жемагазинчике, – наконец сказал Сергей, сворачивая с проспекта, чтобыизбежать пробок. – Четыре года. Продавец там был мексиканец, ему помогаламладшая сестра. По словам очевидцев, в одно солнечное утро Агнесса Тогоевазашла в его магазин в очень плохом настроении, а он возьми да скажи ей, чтомясо, которое ей требовалось, еще не привезли. Она возразила, что звонила емунакануне по телефону, и он обещал, что мясо будет. Оно требовалось ей длявечернего приема гостей.

Бабкин вырулил, объезжая две столкнувшиеся иномарки.

– И что случилось потом? Вечерний прием, как ядогадываюсь, не состоялся?

– До него дело не дошло. Продавец предложил Тогоевойзайти попозже и, возможно, был с ней не совсем вежлив. Все закончилосьвыпущенной в него пулей из револьвера тридцать девятого калибра. Остальныепосетители магазина в панике разбежались.

– Где-то я уже видел что-то подобное… Вспомнил! Былтакой фильм, в котором доведенный до отчаяния клерк поубивал половину персоналав окрестных магазинах, борясь за высокое качество обслуживания. Знаешь, вопределенной ситуации я вполне могу понять эту несчастную Агнессу. Конечно,небольшой прибабах в этом и впрямь просматривается, но у нас с таким прибабахомполовина столицы беспрепятственно ходит по улицам.

– Подожди. Я не закончил.

– Неужели? – Заинтригованный Илюшин уставился наСергея.

– Да, слушай дальше. После того как она осталась вмагазине с трупом продавца, Агнесса кое-что сделала. Сестра мексиканцаспряталась за холодильной камерой и видела, как та сняла с парня одежду, азатем взяла мясной топорик и немного разделала его.

– Шутишь?!

– Нет. Срезала мясо с его ягодиц, взвесила и упаковала.И собиралась пойти с ним домой, но тут приехала полиция.

– Довольно некстати для нее, – пробормоталМакар. – Чем же закончилась встреча с полицией? Арестом?

– Нет. Она стала сопротивляться, открыла огонь, и еезастрелили.

– Ну конечно… Добыть мясо с такими сложностями, чтобыпотом отдать его без боя?

– Черт, Макар, ну и шуточки у тебя! У меня, честноговоря, до сих пор мурашки по коже от той заметки. Там все очень подробноописано. Я бы даже предпочел, чтобы журналист был менее осведомлен о деталях.

Машина остановилась возле магазина.

– Интересно, получилось бы у нее то блюдо, которое онасобиралась приготовить для гостей? – задумчиво протянул Илюшин вполголоса.

Бабкин покосился на него, и на лице его отразилось все, чтоон думает о любопытстве такого рода.

– Вылезай, извращенец. Вон твой книжный.

У подъезда возникла заминка. Код, который набрал Сергей,ориентируясь на вытертые кнопки, оказался неверным. Он попробовал снова, потомеще, но каждый раз черная панель отвечала протестующим пиканьем.

Тогда, взглянув на номера квартир, написанные над дверью, оннабрал один из них. Послышались гудки, затем домофон отозвался искаженнымженским голосом.

– Да?

– Добрый вечер, доставка цветов, – деловито сказалБабкин. – Дверцу вашу откройте, пожалуйста. Я внизу стою.

– Какая доставка? Я ничего не заказывала!

– Секундочку…. Дом пять дробь два, квартира сороквосемь?

– Да…

– Ну что же вы, девушка, голову мне морочите! Вот уменя адрес записан на квитанции.

– Но я…

– Девушка, вы примите ваши розы, – недовольнопопросил Сергей, – а потом разбирайтесь, кто вам их прислал.

После недолгой тишины он услышал, как дверь тихо щелкнула.Сергей вошел в подъезд и только теперь сообразил, что мог попросту позвонить вквартиру Конецкой вместо того, чтобы обманывать девушку, соврав онесуществующих цветах. От этой простой мысли он встал как вкопанный, чувствуясебя крайне глупо. И услышал, как медленно закрывающуюся дверь подъезда за егоспиной перехватили, не дав ей захлопнуться, и какая-то женщина сказала,заканчивая фразу: «…но я же была у нее несколько раз и никого не видела!»