– Для человека, считающего себя художником, это не очень-то хорошо!

– Быть здоровым всегда хорошо, – возразил Клим, все размешивая давно растворившийся сахар. – Вы просто не представляете, каково это – быть по-настоящему больным человеком.

– Вот я очень здоровая, – с гордостью сказала Маша и оглядела всех с торжествующей улыбкой. – Я никогда ничем не болею.

Клим бесстрастно подтвердил:

– Это правда.

– С чем вас и поздравляю, – отозвался Иван и внимательно посмотрел на Зину. – Жена, ты что это такая тихая?

– Перебираю свои болячки…

– А какие у тебя болячки? – удивился он.

– Ты хочешь, чтобы я всем рассказала?

Иван без улыбки сказал:

– Но Климу-то можно.

– Зачем? – продолжала упорствовать Зина.

– А вдруг он тебе поможет? Заинтересованный врач может творить чудеса… Клим, вы ведь заинтересованный врач?

Не запаниковав и от этого выпада, Клим утвердительно кивнул:

– Ну конечно! Любой врач счел бы за честь спасти такую актрису. Только я очень надеюсь, что вас не от чего спасать.

– Да вы – сама корректность! – насмешливо бросил Иван и через весь стол потянулся к чайнику. – Прямо отпрыск английской аристократии…

Сохраняя невозмутимость, Клим ответил:

– Если б у нас когда-нибудь была война с Англией, это было бы вполне возможно. Хотя до деревни, где я родился, даже гитлеровцы не добрались. Так что я – чистокровный русак.

– Как заяц! – Маша радостно засмеялась, взглядом призывая всех разделить ее веселье.

Но никто даже не улыбнулся. «Почему мне так тяжело? – покачивая в чашке вишневое солнце, думала Зина. – Может, мне только кажется, что он догадался? А если и так, то ведь он тоже наверняка думает, что, может, ему только кажется, что происходит нечто необычное… Да разве что-то происходит? Только внутри нас с Климом, а не во внешнем мире… Как может задеть Ивана то, что происходит во мне, до тех пор, пока я не выпущу это из себя? А я ведь не выпущу, пока достанет сил… Надо терпеть. Здоровый человек может терпеть достаточно долго».

– Тебе подлить? – спросил Иван, приподняв чайник. – Да ты, я гляжу, и глотка не сделала… Что такое? Ты же любишь чаи гонять… Тоже… английская аристократка…

Она сильно вздрогнула, будто муж плеснул на нее кипятком – так обожгла вскипевшая в его голосе злость. Не поддавшись желанию вспылить в ответ, как не поддавалась почти никогда, Зина посоветовала:

– Подлей лучше Маше. Она уже выпила.

Словно продолжив недоговоренную фразу, Иван сказал:

– А еще я читал, что дом, которого избегает аист, считается проклятым.

– К чему это ты?

Зина сказала себе, что нужно поскорее уводить мужа, пока он не разошелся окончательно. Ей уже не раз доводилось видеть, как Иван буквально впивался в людей, которые ему не нравились, и начинал с удовольствием уничтожать их. Раньше она сопротивлялась этому пассивно, изредка пиная его под столом, поскольку речь шла о чужих, но сейчас ей захотелось открыто схватить Ивана за руку и вытащить на воздух, который уже должен был стать по-ночному холодноватым. Может, он и там не сразу успокоился бы, но Клим уже оказался бы вне досягаемости.

– Почему ты ничего не ешь? – продолжая терзать ее, допрашивал Иван. – Разве Клим тебе не друг? Вернее, разве он – твой недруг? Существует такой древний обычай – ничего не есть в доме врага.

– Это кавказский обычай, – уверенно заспорила она. – К нам это не относится.

Маша вдруг весело сказала:

– Нет, это не кавказский. Во сне я была на Кавказе. Там все танцуют! Там нет врагов.

Покосившись на нее, Зина мрачно заметила:

– То-то резня какой год не прекращается. Хотя… Во снах они, может быть, и танцуют.

Иван вдруг оживился:

– Я и забыл! Я ведь сегодня видел тебя во сне!

– Меня? – недоверчиво переспросила Зина.

Клим быстро взглянул на нее и так обиженно заморгал, будто это от Зины зависело, кому сниться. Сделав вид, что не замечает, или и впрямь не заметив его реакцию, Иван тем же радостным тоном продолжил:

– Это какой-то пугающий симптом, как вам кажется, господин доктор? Видеть во сне собственную жену – это ведь более чем странно! Как по этому поводу высказывается наша достопочтенная психиатрия?

– Возможно, вас тревожит что-то связанное с вашей женой, – ответил Клим официальным голосом.

– А что меня может тревожить? Что вы, доктор! Вам разве неизвестно, что семейные пары аистов неразлучны? По-моему, вы сами же это и говорили!

Маша неестественно, натужно захихикала, разглядывая Зину безо всякого стеснения, и та впервые за этот вечер с неприязнью подумала: «Вот идиотка…»

С сомнением качнув головой, Клим пробормотал:

– Боюсь, я чересчур увлек вас этой легендой об аистах…

– Вы меня? – с презрением протянул Иван. – Не переоценивайте себя, доктор! Я называл себя так еще задолго до вашего появления.

Клим пожал плечами и недовольно спросил:

– Почему вы все время называете меня доктором? Так ко мне пациенты обращаются. Почему-то им так больше нравится, чем по имени-отчеству.

– А какое у вас отчество? – заинтересовалась Зина, сама удивившись тому, что до сих пор не узнала этого.

Почему-то покраснев, он сказал:

– Сергеевич.

– Если б я был Сергеевичем, то оказался бы тезкой Тургенева, – небрежно заметил Иван. – Может, тогда я сам сочинял бы пьесы для своего театра?

– У вас и без того полно талантов, – сдержанно похвалил Клим.

В сотый раз хихикнув, его жена добавила:

– И вы такой красавец!

– Что есть, то есть, – потупившись, ответил Иван. – А вас раздражает, когда я называю вас доктором? Вы же и есть доктор! Если б вы были драматургом, например, я называл бы вас так.

– Меня не раздражает. Боюсь, это я вас чем-то раздражаю… Правда, не знаю чем?

Иван воскликнул с истерическими нотками в голосе:

– Как можно, господин доктор?! Разве я приехал бы к вам, если б вы меня раздражали?

«Ты потому и приехал, – угрюмо подумала Зина. – Чтобы довести раздражение до предела…»

Легко сменив тему, Иван спросил:

– А как движется ваша… – он солнечно улыбнулся Маше, – работа?

– Движется…

– И что нас ожидает в конце?

– Пока не знаю. Это произойдет само собой.

Иван задумчиво повторил, повертев пустую чашку:

– Само собой? Нет, Клим, ничего не происходит само собой. Спланированным бывает даже состояние аффекта, если человек не дурак, конечно.

– Вы опять об этом? – у Клима заметно напряглось лицо.

– Разве я не прав? Все зависит от нас… От нас с вами, разве не так?

Внезапно выпрямившись, Клим тихо спросил:

– Что вы хотите сказать?

– Как это что? – повеселев от его испуга, разулыбался Иван. – Вы можете что-то придумать… Но я могу все изменить. Все ваши замыслы… Вы помните об этом?