– Зачем тебе это знать, док? Подобные вопросы определенно уходят далеко за рамки медицины, каперства и вообще…

– Ты удивишься, узнав какие отвлеченные вещи в космосе порой сводятся к вопросам медицины, – усмехнулся врач. – Что же касается каперства… ответы на эти вопросы помогли бы нам понять, как и кому лучше продавать полученную информацию. Внутри должны быть более подробные данные, но код, открывающий эту скорлупку, был известен только пилоту…

«Да катись оно все к черту… – различила она мысли Джейка. – Открою я вам этот гробик. Только возвращайтесь побыстрее. Хорошо, мам?»

Эос нахмурилась.

«Ты же не хочешь сказать, что… как то связан со всей этой чертовщиной?»

«И что ты сделаешь, если связан?»

«Посоветую тебе не раскрывать карты так сразу. Конечно, мы в долгу у этих ребят, но это еще не значит, что мы можем полностью полагаться на их мнение, ведь они не обладают всей полнотой фактов, как минимум…»

«И не будут обладать, если я сейчас ничего не сделаю, – буркнул подопечный. – И получится, что вы бродили черт знает сколько по этой мерзости совершенно напрасно…»

«Но если действительно какая-то часть тебя раньше была этим охотником, разве ты не сможешь сам им все рассказать при необходимости?»

«Какая-то часть, это верно подмечено, мам, – тоскливо откликнулся Джейк. – Это как чередование разных поколений в рамках одного жизненного цикла… знаешь, у некоторых морских животных так бывает: стадия полипа, стадия медузы… Это немного похоже. Со мной уже произошло несколько таких метаморфоз, когда я оказался вовлеченным в эту кибернетическую историю. Мне кажется, что я схожу с ума, когда пытаюсь припомнить, каково это быть блормуном… так что я ничего не смогу рассказать».

«У тебя, оказывается, богатый жизненный опыт…» – Эос невольно хмыкнула. Это было уже даже не смешно: создавалась впечатление, что сама судьба тащит ее куда-то – пытается что-то показать.

Она почувствовала, что подопечный снова готов удариться в панику.

«Я по-прежнему твой Джейк, мам, такой же, как и пятнадцать минут назад! Я не собирался тебя обманывать и…»

«Ты просто не сказал всего, потому что не знал, что и как тут можно сказать… – со вздохом закончила за него писательница. – Не глупи, чудо. Мы тысячу лет были вместе, конечно, я знаю, кто ты такой, хоть и не давала себе труда подумать, откуда ты такой взялся…»

Она невольно потянулась к имплантату, но дотронуться до стеклянного обруча не решилась, так как не знала точно, чем он сейчас занят – вдруг уронит что-нибудь ценное… поэтому просто провела пальцем по коже вокруг. Но подопечный и это почувствовал – внутри раскрылся алый гелеобразный от волнения шарик.

«Ты права, я дурак, мам! – причитал Джейк, в то время как ее пальцы нежно пробежали по студенистой поверхности. – Я не должен был верить другим людям, не имел права вмешиваться в твою жизнь… но… я был на грани отчаяния, ведь мне некуда было возвращаться! Понимаешь, те, кого твой друг называет “охотниками”, не совсем обычные блормуны. Они нужны как камикадзе и для создания – как он это назвал?.. – а, да – “промежуточная раса”. Шансы выжить в этом задании были невелики, так что резервный… энергетический запас мне предоставлять не стали. Но я выжил… Вообще-то наши корабли могут восстанавливать свой ресурс. Но к тому времени я уже должен был… преобразиться для стадии… поиска партнера. В таком виде нельзя управлять кораблем. По инструкции я должен был самоуничтожиться. Но я не только дурак, я еще и слабак, мам. Мне ужасно хотелось жить, и когда я почувствовал… присутствие… мышление… я подумал, что это мой шанс. Я мог бы создать промежуточный вид и вернуться домой если не героем, то, как говорят твои друзья, “функционально оправданным” индивидуумом. Но меня не готовили для контакта, и попытки отняли кучу времени, а сроки начинали поджимать. Но я успел немного разобраться в человеческом обществе, и в конце концов мне удалось договориться с кем-то влиятельным, что я поделюсь тем, что знаю о наших технологиях, если они помогут мне найти кого-нибудь подходящего. Это было рискованное, даже опрометчивое решение, ведь я был в меньшинстве, но… мне ужасно хотелось выжить.

Кажется, партнеры несколько злоупотребляли моей беспомощностью. Это было похоже на агонию. Но потом появилась ты. Среди всех, кого я встречал, ты единственная думала, что ради всеобщего блага живые существа должны заботиться друг о друге, а не жертвовать всем ради общей цели. Это было так… обнадеживающе, так что я даже поверил, что из этого может что-то выйти. Когда же я смог тебе по-настоящему понравиться, я понял, что не хочу возвращаться, что мечтаю о том, чтобы все осталось как есть. Но в ходе каждой стадии мы как бы взрослеем заново, и я тоже начал взрослеть, и закрывать глаза на то, что я блормун в период поиска партнера, становилось все сложнее. Так что в конце концов я все же не справился с собой. Но то ли я слишком боялся того, что будет после, то ли люди со мной что-то сделали, но вместо нормального слияния вышло черт знает что… Это самое точное описание моей жизни, которое я только способен дать, мам…»

«И ты полностью уверен, что обращение “мам” в данной ситуации самое уместное?» – хмуро поинтересовалась Эос.

«Конечно! – уверенно заявил тот. – Ты заново меня вырастила и научила жить по-новому. Кроме того, ты заботилась обо мне и защищала меня просто так – ничего не желая взамен. Ты просто пыталась помочь мне повзрослеть и стать счастливым. Никто другой не делал этого для меня. Так что я точно знаю – именно ты моя мама! Если ты, конечно, не против после всего…»

«Я, конечно, не против, и в особенности после всего… – вздохнула писательница. – Но, дружок, учитывая, как трудно тебе осознать свое прошлое… ты уверен, что твоя откровенность не станет причиной какой-нибудь дурацкой войны, в центре которой мы окажемся? Знаешь, есть разница между большими и даже очень большими неприятностями и катаклизмом вселенского масштаба…»

«Ты не доверяешь каперскому опыту наших союзников?»

«Я думаю – они не знают, что такое личная безопасность… – проворчала писательница, припоминая опыты, в которых, судя по рассказам, участвовал док. – Но так как второго шанса у нас, скорее всего, не будет, нужно узнать весь расклад, пока еще есть возможность. А теперь выпусти меня из кокона, а то я даже собственного носа не вижу…»

«Ой! – смутился Джейк. – Я даже не заметил, сейчас…»

– Что, милашка Джейк не одобряет норгерские норы? – сочувственно спросил врач, когда увидел, что взгляд спутницы прояснился. – Вот одна из причин, по которым я просил тебя остаться снаружи…

– Ну что ты, док, – слабо усмехнулась писательница. – Терновый куст наш дом родной…

– Что ты имеешь в виду? – сдвинул брови тот.

– Вскрытие покажет… – неопределенно откликнулась Эос, подходя к «ракушке» охотника. – Открывай свою посудину, Джейк.

Шарик в ее запястье свернулся и, вытянувшись в тонкий длинный жгут, оплел судно почти целиком. «Ракушка» отозвалась мелодичным перезвоном, и писательница готова была поклясться, что улавливает в нем восторженные нотки.