Узники минуту молчали, потом несколько человек подошли к Сергею, среди них та женщина с тихим голосом.

— Да, мы идем, — сказала она. — Лучше умереть так, чем сойти с ума здесь.

Услышав её слова, еще несколько человек, словно проснулись и тоже подошли к Сергею. Скептики остались в меньшинстве.

— Идиоты.

Это пробормотал привязанный к решетке надзиратель.

— А вот это мы сейчас увидим, — Сергей подошел к нему. — Ты нам поможешь! Если конечно жить хочешь.

Потом повернулся к вновь освобожденным.

— Солдаты среди вас есть?

Отозвался всего один.

— Мы все техники и ученые. Я имею отношение к оружию — отвечал за корабельное вооружение.

— Понятно, — усмехнулся Сергей. — Про корабельное вооружение пока вспоминать не будем. Что ж, раз нет умеющих драться, будете идти в арьергарде.

Он уже хотел уйти, но все-таки не удержался и задал мучивший его вопрос:

— Для чего вас держали здесь? И почему оборудование как будто вчера из работы?

— Иногда, когда линза искажения прекращала функционировать, мы работали на оборудовании, — ответил один из пленников. — Крюгер хотел, чтобы мы мониторили окрестный космос — он всегда боялся нападения Империи. И еще он хотел, чтобы мы придумали, как заставить наше оружие работать в условиях функционирования линзы искажения.

Кротов поморщился, услышав эту речь — на Баррахе он уже отвык от подобных фраз…

— Переводя на понятный язык, „линза искажения“ — это то, что заставляет помереть всю электронику? То, что загнало Баррах в каменный век? Я правильно понял?

— Да. Вы поняли все совершенно верно. Теперь я верю, что вы из Империи. Только должен добавить, что линза не заставляет электронику отключиться, она лишь меняет некоторые параметры её работы. Но этого хватает, чтобы она перестала работать так, как при обычных условиях.

— Спасибо, что соблаговолили поверить мне, — Кротов шутливо поклонился. — Но диспут о физических принципах начинать не будем. Я все равно ни хрена не пойму. Главное — не работает. И еще — вы говорили об оружии. Здесь есть игольники?

— Да, в оружейной комнате обычный арсенал охраны колонии, — выступил вперед техник-оружейник.

— Но вы заставить его работать не смогли? — уточнил Сергей.

— Не смогли.

— Тогда последнее — как вы узнаёте, когда эта ваша линза отключится?

— Никак. Просто техника начинает работать. Вы же знаете, что аварийный режим будет поддерживать работу основных систем многие десятилетия.

— Понятно, — опять повторил Сергей. — Нам от всего этого никакой пользы. А в оружейку мы сейчас зайти сможем?

— Да! Им оказалось не под силу сломать бронепластик. Но они заблокировали открывшуюся плиту чугунной чушкой. Теперь туда можно пролезть.

Кротов загорелся.

— Так сейчас сможем войти? А виброножи там есть?

— Нет. Все, что хоть как-то можно использовать в жизни, оттуда забрали. Остались только игольники, плазмометы и гранаты.

— Да, — Сергей потух. — Это нам не пригодится. Все, хорош болтать, пошли!

Когда Сергей вернулся в коридор с новыми людьми, у Шевизы расширились глаза.

— Охрана никогда про них не говорила. Так значит это к ним ходил тогда Экзарх.

Леала же лишь окинула новеньких взглядом и спросила у Кротова:

— Воины есть?

— Нет.

Она сразу потеряла к ним интерес.

— Пусть идут с голыми руками. Надеюсь, наверху оружия на всех хватит.

Сергей осмотрел людей, застывших у входа на лестницу.

— Что ты придумала?

— Сами мы дверь вскрыть не сможем. Будем ждать, когда пойдет смена этим, — она показала на трупы у стола.

Оглушенного охранника тоже прикончили. „Задушили, — подумал Сергей, заметив синее лицо и вывалившийся язык. — Похоже, натерпелись от них. Теперь не жалеют“. Сам он тоже не почувствовал никакого шевеления чувств. Заслужили.

— Я поставила там людей, у которых есть шанс справиться с охранниками. Если все получится, то ворвемся в открывшиеся двери и начнем громить.

— Я тоже пойду к двери, — Кротов решительно шагнул к лестнице. — У меня шансов больше.

Леала не стала его останавливать. Крепкий „мафиози“, не говоря ни слова, направился за Сергеем.

Ждать пришлось долго. Сергей даже присел у дверей, как и остальные четверо, разместившиеся на площадке. План Леалы был прост, но, в то же время, давал надежду.

Наконец, за дверью заскрипел засов. Все вскочили. Сергей почувствовал знакомый холодок в животе. Сердце ускорилось, выбрасывая в кровь адреналин. Сидя на площадке, они заранее договорились, как действовать. Как только дверь начала открываться, двое изо всех сил дернули её на себя. Державшийся за ручку охранник не успел отпуститься и просто влетел на площадку. Сергей не стал тратить время на него и прыгнул в открывшийся проем, замахнувшись приготовленной саблей. Автоматически, не раздумывая, опустил клинок на голову выросшего перед ним тюремщика. Удар был так силен, что разрубил лобную кость. Правда, не до конца, но что она треснула, Кротов не сомневался.

Увернувшись от рухнувшего тела, он наотмашь рубанул второго по открытой шее. Кровь, полетевшая во все стороны, показала, что еще один не жилец. Опешившие в первый момент охранники, наконец, среагировали, но было уже поздно. „Уважаемый“ напарник Кротова тоже свалил одного, загнав саблю в живот врага. Из коридора живой рекой хлынули бывшие узники, и все мгновенно закончилось. Оглянувшись, Сергей насчитал семь трупов. „Полноценная смена“.

— Проверить все комнаты! — раздавала команды Леала. — Где-то еще должны быть люди.

Она оказалась права. В коридоре открылась дверь, и оттуда выскочил человек в незастегнутой куртке. 'Спал', - понял Кротов. Человек увидел толпу, заметался, как заяц, и попытался заскочить обратно в двери. Это ему удалось, но вот закрыться он уже не успел. Подбежавшие заключенные навалились на дверь, и она распахнулась. Народу там оказалось много. Когда туда подоспел Сергей, кровь лилась вовсю. Очнувшиеся охранники из спящей смены отошли в угол и, пользуясь преимуществом в силе и выучке, отбивались от обозленных узников. Потери были с обеих сторон. Кротов сходу врубился в драку.

Крича что-то нечленораздельное, он начал крушить защищавшихся охранников. В горячке битвы он впервые почувствовал, что уроки фехтования не прошли даром. Он легко парировал сабельные удары охраны, сам же доставал противника из любого положения. Когда все было кончено, к нему подошел „уважаемый“.

— Ну, ты даешь! — похвалил он. — Где так научился?

Сергей, приходящий в себя после помутнения боя, коротко ответил: