И что Эйкке успел им на помощь.

— Предупреждать надо, — буркнул Турме, однако во всей его позе чувствовалось неприкрытое раскаяние. В отличие от позы Хейды.

— Па-адумаешь! — заявила она, подбирая мешок и окатывая Эйкке презрением. — Погоди, Эйкке, наплачешься еще! Сдаст тебя твоя Кассандра с потрохами! Люди — они все такие! Мрази и предатели! А твоя еще и двуличная!

А вот от этого вдруг стало так обидно, что глаза у Касси защипало и она быстро-быстро заморгала, загоняя слезы назад. Она потом поплачет, когда Эйкке видеть не будет. А то разругается с друзьями напрочь: уж это ему сейчас совсем не нужно.

Эйкке бросил на нее один взгляд и все понял. Осторожно усадил в коляску, следом пристроил Протея, а потом повернулся к Хейде и Турме и сжал кулаки.

Наверное, все это могло закончиться очень плохо, но в этот момент у него под ногами зашевелился и заскулил Гидеон. Протей тут же соскочил вниз, к своей собаке, обнимая ее за шею и явно причиняя псу боль, и Эйкке, понимая, что должен оказать бывшему врагу помощь, кивнул Турме.

— Уведи ее! — потребовал он. — И скажите остальным, что никакой опасности нет. Пусть не прячутся.

— Разве что от тебя! — огрызнулась было Хейда, но Эйкке больше не обращал на нее никакого внимания. Потянулся за Кассиной дорожной аптечкой: Касси побоялась, что Тайре потребуется помощь, и взяла ее с собой, — вытряхнул оттуда бинты и обеззараживающую жидкость и склонился над Гидеоном.

— Он хотел нас защитить, — дрожащим от жалости голосом пробормотала Касси. — I- Но против драконов…

Эйкке кивнул, осматривая собачью рану. Была у ящеров такая особенность — пугать других существ одним лишь взглядом. И люди-то не всегда могли справиться. А тут…

— Хорошая собака, — мягко проговорил он, готовясь к болезненной процедуре. — Умная собака! Смелая собака! Потерпи немножко! Скоро опять будешь за бабочками носиться и незваных гостей распугивать.

Протей по-прежнему жался к своему псу, и Эйкке не стал спроваживать его подальше. В конце концов, чтобы вцепиться в кого-то от боли, у Гидеона явно не было сил. А поддержка его любимца поможет ему перетерпеть неприятные минуты куда проще.

Эйкке выдохнул и взялся за перевязку.

Протей обнимал Гидеона за шею, чуть повизгивая вместе с ним и тайком утирая о его шерсть слезы. Эйкке, как умел, чинил собачью голову и не мог поднять свою, чтобы хоть на секунду взглянуть на Касси. Она молчала, и он не знал, все ли с ней сейчас хорошо, но стыд за себя и за товарищей заливал так, что Эйкке дышал с промежутками, а от страха и отвращения в ее глазах, наверное, вообще задохнулся бы. Пока он там с Элийной лясы точил, над ними с Протеем драконы измывались. Собаку их чуть не убили, мальчишку беспомощного напугали, Касси веревкой душили, утверждая, что она это заслужила…

Руки дрогнули от этого воспоминания, и Гидеон дернулся от боли, и Эйкке заставил себя хотя бы на время выдворить эти мысли из головы. Успеет еще самобичевание позаниматься. Сначала надо исправить содеянное.

Закончив с перевязкой, он уложил Гидеона в ноги хозяевам, усадил рядом с сестрой Протея и, по-прежнему не глядя на Касси, поинтересовался, нужна ли какая- то помощь ей. Она коротко отказалась — впрочем, Эйкке в этом и не сомневался, — и попросила поскорее отправиться в путь, чтобы Гидеон мог дома отдохнуть.

Эйкке послушно встал за креслом и нажал на педали. Те поддались как-то даже слишком легко, и Эйкке не сразу понял, что крутит их в каком-то остервенении, выплескивая запертые в душе эмоции наружу и хоть как-то позволяя себе примириться с произошедшим.

Мог ли он предполагать, что товарищи решатся на разбой? Ничего в их поведении не предполагало подобных действий, а в их характерах — потребности причинять другому боль. Или это драконья сущность прорвалась, вынуждающая ненавидеть людей? Но нет, они заранее подготовились: мешки нашли, чтобы никто драконов в них не заподозрил, притаились где-то, что даже Эйкке не сумел заранее их вычислить.

И напали на Касси.

Создатели, это было самым убийственным!

Если бы Эйкке не успел? Если бы Касси стала сопротивляться? Если бы у них с Протеем не было Гидеона, призвавшего его на помощь? Какой вред драконы причинили бы ей?

И застал бы Эйкке ее живой?

Его заколотило так, что даже педали крутить больше не было никакой возможности.

Его вина!

Он притащил сюда Касси и бросил без всякой охраны, потому что не доверял достаточно, чтобы пригласить с собой в пещеру! Как будто она не доказала еще ему свою преданность! Но он привычно видел честность лишь в драконах, едва не погубил тем самым Кассандру!

Грудь прожгло огнем, да таким, что Эйкке на совершенно деревянных ногах соскочил с коляски и беспомощно уставился во встревоженные Кассины глаза. Стыд стал совсем невыносимым.

— Прости меня! — в крайнем напряжении выдохнул он. Касси повела плечами — а что бы еще она могла сделать, эта удивительная девчонка?

— За что, Эйкке? Ты же спас нас! Ты не мог знать…

Он мотнул головой, не желая оправданий.

— Вы с Протеем доверились мне, — упрямо возразил он. — Моей обязанностью было защитить вас, а не подвергать опасности!

Он глазам своим не поверил, увидев на ее губах улыбку.

— Но не ты же напал на нас, Эйкке, — будто какому-то несмышленышу объяснила Касси. — А за своих, будь ты хоть трижды драконом, отвечать не мог. Мы живы только благодаря тебе! И не думай, что я этого не понимаю.

Он снова мотнул головой, раздражаясь, что она не видит самого главного.

— Если бы я не втянул тебя в свои дела, никакого нападения не было бы вовсе, — жестко выговорил он. — И жизни твоей ничто не угрожало бы, и страха ты не натерпелась бы ни сейчас, ни в прошлые разы…

— Откуда ты знаешь? — все так же ласково улыбалась Касси. — Мы с Протеем вполне могли захотеть прокатиться по лесу и без знакомства с тобой. И на нас вполне могли напасть обиженные драконы. Вот только ты тогда уже не кинулся бы нас спасать, — она протянула ему руку, и он сжал ее в каком-то упоении. — Я не жалею о нашей дружбе, Эйкке, — теперь уже очень серьезно произнесла она. — Лишь о том, что не узнала тебя гораздо раньше.

Где-то внутри отпустило. Касси умудрилась подобрать такие слова, с которыми невозможно спорить, иначе получилось бы, что он сомневался в милостях Создателей, а это после сегодняшних событий было бы настоящим кощунством.

— Ты чудо! — только и выдал Эйкке, и Касси бесконечно сладко порозовела.

О том, что у Касси болит нога, Эйкке узнал уже только тогда, когда она попросила остановить коляску у дома доктора Медомая.

— Я… ногу подвернула, когда упала, — смущенно пробормотала она, когда Эйкке озабоченно спросил, что случилось. О том, что она упала из-за драконов, веревкой стягивающих ее за шею на землю, Касси упоминать не стала. Но Эйкке, кажется, и сам догадался, потому что скрипнул зубами и пробормотал какое-то проклятие. Касси виновато вздохнула.