возможные шаги его предполагаемой бабушки, — если она все-таки им поверит и решит действовать, — и какие последствия будут иметь ее и его решения для него самого, как Мальчика-Который-Выжил, ученика Хогвартса, гриффиндорца и новоиспеченного чистокровного аристократа. Бойд хотел, чтобы Поттер отдавал себе отчет в том, на что решился, и ясно понимал, какую цену за все это ему придется заплатить. Так что решения, принятые Гарри, не были ни импульсивными, ни скоропалительными. Он знал, на что идет, и понимал, чем все это может для него обернуться. И, тем не менее, Поттер дал «отмашку», и процесс пошел.

Ровно через две недели после памятного разговора с Вальбургой, Эрвин, Белла и Гарри, снова оказались на Гримо 12. Здесь их ждали Вальбурга и Кассиопея Блэк — родная сестра Дореи Поттер, и значит, двоюродная бабушка Гарри, частный поверенный Джеймс Эджкамб, министерский нотариус Эдмунд Бёрк и колдомедик Генри Макбрайд. Не откладывая дела в долгий ящик, присутствующие подписали соглашение о неразглашении и сразу же приступили к процедуре определения родства. Так что, через четверть часа и после двух независимых проб было установлено, что Гарри Поттер является Блэком ровно на ту половину, которая обычно свидетельствует об отцовстве. Результаты проверки крови были резюмированы в отдельном документе, на котором появились печати нотариуса, адвоката и колдомедика, и шесть подписей. Шестая принадлежала Эрвину, который согласился выступить в этом деле свидетелем.

После установления кровного родства между Гарри Поттером и Родом Блэк, присутствующие ознакомились с завещанием Чарльза Поттера. За этим последовало короткое обсуждение, в результате которого было решено, что предавать огласке весь этот документ было бы неправильно. Поэтому был составлен особый протокол, который фиксировал три упомянутых в завещании факта. Первое, Лилиан Поттер являлась дочерью Рода Поттер не только по случаю замужества, но и по крови. Как это возможно, не уточнялось, поскольку не имело прямого отношения к вопросу установления отцовства. Второе, родным отцом Гарри Поттеру приходится не Джеймс Поттер, как считалось ранее, а Сириус Блэк. И третье, Гарри Поттер по праву крови и магии и в силу завещания Чарльза Поттера становится следующим лордом Поттером.

Несколько сложнее дела обстояли с дневниковыми записями Лилиан Поттер. Увидеть их мог только ее сын. Поэтому пришлось идти обходным путем. На первом этапе Гарри рассказал все, о чем прочел в дневнике, опуская лишь интимные подробности и разного рода комментарии личного характера. Затем на основе его рассказа, — запротоколированного и заверенного печатью нотариуса и подписями присутствующих, — были сформулированы вопросы, типа, «говорится ли в дневнике прямо и недвусмысленно об отцовстве Сириуса Блэка» и «знал ли Сириус Блэк о своем отцовстве». После этого Поттер принял три капли Веритасерума и последовательно ответил на ранее сформулированные вопросы. Его ответы были снова зафиксированы и так же официально заверены. Теперь оставалось лишь размножить все эти документы чарами Копирования и раздать заинтересованным сторонам. Один из экземпляров был передан Гарри и в тот же день спрятан им в его сейфе в Гринготсе, еще одну копию вручили нотариусу для министерского архива, и два остальных экземпляра были разделены между Вальбургой и частным поверенным, который тут же сформулировал два официальных обращения. Одно, подписанное Гарри Поттером, направлялось в Отдел Регистрации Актов Гражданского Состояния министерства Магии, другое, подписанное Гарри и Вальбургой, — в Визенгамот. В первом Гарри просил официально признать его внебрачным сыном Сириуса Блэка, одновременно сообщая, что принял кольцо лорда-наследника семьи Поттер, а во втором было сформулировано требование о пересмотре дела Сириуса Блэка «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». Теперь следовало ждать ответной реакции властей, но, прежде всего, вызова на ковер к Дамблдору, поскольку было очевидно, что оба документа в конце концов попадут на его стол. И, разумеется, директор не заставил себя долго ждать. Уже через три дня Гарри попытались «высвистать» прямо с завтрака, но мальчик уже кое-чему научился и бежать к директору по «щелчку пальцев» отказался, и на разговор в кабинет директора отправился, лишь завершив трапезу, и в сопровождении декана, о чем профессора Макганагал они попросили вместе с Бойдом.

Ждать возвращения «блудного» Поттера пришлось долго. Он пропустил сдвоенные Чары и не пришел на такую же сдвоенную Трансфигурацию, и это порядком встревожило Эрвина, и не его одного. Дафна и Белла тоже явно напряглись. Если Макганагал здесь, то, где Поттер? И, если он все еще у директора, то кто же с ним там остался? Неужели после всего профессор оставила его один на один со старым хрычом? Опять, поди, накачает паренька зельями, хотя… Последний раз Поттер принимал сваренный Эрвином универсальный антидот десять… нет, одиннадцать дней назад. Значит, действия снадобья должно хватить еще дней на девять-десять. Тут, чтобы пробиться через такой щит, мальчишку надо буквально по уши залить чем-нибудь более забористым, чем зелье Доверия. Ментальный щит у него, правда, хлипковат, серьга сама по себе, — без правильной и достаточно долгой подготовки, — настоящую интервенцию не удержит. Но была надежда, что Альбус не настолько спятил, чтобы вступать в открытый конфликт со старыми Родами, а они впишутся, если станет известно, что за спиной сироты Поттера стоят Бойды и Блэки. Однако, как вскоре выяснилось, старый хрен, и в самом деле, берега попутал.

— Прошу прощения, профессор, — обратился Эрвин к Макганагал, как только завершился урок. — Вы не знаете, где Гарри?

— Он в больничном крыле, — с выражением вины и муки в глазах, но, как всегда, сухо и несколько формально сообщила декан Гриффиндора. — Думаю, мадам Помфри разрешит вам с ним увидеться ближе к вечеру.

— Что случилось с Поттером? — задал Эрвин вполне логичный вопрос.

— Вероятно, он перенервничал… — не очень уверенно объяснила профессор.

— Директор произвел ментальную атаку? — уточнил Эрвин, все еще не веря в такую откровенную наглость Дамблдора.

— Не знаю, — вильнула глазом Макганагал. — Я не специалист, но…

— Профессор, вы понимаете, какими будут последствия, даже если Поттер оправится?

— Последствий не будет, — тяжело вздохнула женщина. — Директор согласовал свои действия с министром.

«Даже так? — удивился Эрвин. — Впрочем, все наши телодвижения бьют по обоим, и еще неизвестно, по кому сильнее, по председателю Визенгамота или по министру Магии! Но так откровенно?!»

— Я вас понял! — кивнул Эрвин и обернулся к собирающим свои вещи слизеринцам. — Белла, Дафна, Драко… Да, Панси, ты тоже. Вы со мной. Идем к больничному крылу.

— Гермиона, — поймал он задержавшуюся в дверях девочку. — Найди, пожалуйста, Сьюзен Боунс и приведи к больничному крылу. Скажи, что я сказал, дело важное и касается ее тети.

— Что вы собираетесь делать, лорд Бойд?! — почти с испугом поинтересовалась Макганагал. Ее тревога была очевидна, министр или