не соображала. А когда к ней вернулась способность трезво мыслить, было уже поздно, потому что жестокое колдовство уже свершилось.

Ритуал назывался Revertetur tempus[1], и в общем-то, в названии содержались все разъяснения. Повернуть время вспять невозможно, но можно вернуть организм на одну из стадий развития человека. Это не просто темная магия, это запретная магия, сочетающая в себе магию крови, магию жизни и магию времени. Двух последних официально не существует и никогда не существовало. Но латиняне, и в особенности, латинизированные греки были смелыми экспериментаторами. Как это знание попало к Блэкам, Вальбурга не знала и нашла описание ритуала случайно, когда искала способ вправить Белле мозги. Однако, увидев на пороге окровавленную и практически невменяемую племянницу, она поняла, что само провидение дало ей в руки способ спасти Беллу и спасти Род. Как ни крути, а все попытки договориться с Сириусом ни к чему хорошему не привели, Регулус исчез, и надеяться в смысле продолжения рода Вальбурга могла теперь только на Беллу. Но Беллатрикс была объявлена вне закона и официально мертва. Так что кровь, в том числе и человеческая, лилась в ритуальном зале Блэк-хауса, что называется, рекой. Но с точки зрения Вальбурги оно того стоило, потому что на выходе она получила трехлетнюю девочку со здоровой психикой и без отметок на коже. Ни татуировки, ни шрамов, ничего. Оставалось только создать ребенку легенду, что было легко, и уговорить Беллу начать жизнь заново, что было, в принципе, неизбежно.

Восемь лет в теле ребенка. Не то, чтобы сейчас стало много лучше, но хотя бы есть, что запрятать в бюстгальтер, но в три года, в пять или семь… Нет, разумеется, плюс в том, что мозги встали на место, и, оглядываясь назад, Белла поняла, что наворотила кучу дерьма. Она не стала пацифисткой, маглолюбкой и поборницей равенства, но с глаз, словно спала пелена. Все эти убийства… Во всяком случае, большая их часть были лишними. Избыточными. Ненужными. А пытки ради пыток — вообще, бред. Они были не Ближним кругом, не вальпургиевыми рыцарями, а толпой безумцев.

И вот восемь лет спустя, она снова учится в Хогвартсе. Новый человек, новая биография, но, главное, не все знания, которыми она обладала до «перерождения» сейчас ей доступны. Теория не в счет, но вот практика… Когда твое магическое ядро соответствует физиологическому возрасту, — скажем, в пять лет, — это означает, что колдовать так, как ты делала это в пятнадцать, ты не сможешь, даже если достанешь палочку. Палочка у нее была. Не ее собственная, ту сломали авроры, и не та, что была захвачена в бою. У Блэков в родовом хранилище были спрятаны палочки, принадлежавшие предкам или захваченные в бою у врагов. Сейчас в школе она колдует палочкой, купленной у Олливандера. Хорошая, годная палочка, но главным инструментом Беллы стала палочка, принадлежавшая когда-то Чарис Крауч в девичестве Блэк. Эбеновое дерево и сердечная жила латану[2]. Палочка редкой силы и необычных возможностей.

Однако, сейчас ее занимали совсем другие мысли. Прошлое осталось в прошлом, и той Беллатрикс Лестрейдж, имя которой наводило на людей ужас, больше нет. Прошедшие годы сделали свое дело. Тренировки в ментальной магии обезопасили ее от нового срыва, строгое, но сдержанно комплиментарное воспитание сильно изменившейся за эти годы Вальбурги, привело Беллу в норму. Ну а зелья и тренинг позволили несколько ускорить ход событий. Месячные у нее начались в одиннадцать лет, а размер магического ядра достиг первого оптимума в девять. Сейчас она выглядела на четырнадцать или даже на пятнадцать, — и такой, на самом деле, была, — и в магическом плане тоже. Правда умела она гораздо больше того, что умеют пятиклассники, но теперь она хотя бы могла кое-что из этого выполнить.

Да, умела она многое, в том числе и трахаться. Причем не только умела, но последнее время очень этого хотела, но noblesse oblige[3]. И что теперь с этим делать?

«А может быть, плюнуть на всю эту хренатень с разницей в возрасте? — подумалось ей вдруг. — Что мешает мне замутить с Бойдом по-настоящему, тем более что он, похоже, знает, что надо делать с девушкой».

В конце концов, сейчас они ровесники, если что, и ведь у Блэков уже был прецедент. Сигнус Блэк и Друэлла Розье учились в школе и отнюдь не в старших классах. Они, правда, были чуть старше, но физиологически и она, и Бойд вполне сойдут за четвертый класс, как минимум. Так что заниматься ерундой?

«Но тогда нам нужна квартира в городе… Да, именно квартира. Вот пусть Эрвин этим и озаботится».

[1] Revertetur tempus (лат.) — повернуть время вспять.

[2] Латану — семиглавое морское чудовище в виде змея, спутник бога моря Яма, вместе с последним поверженное Баалом. Отождествляется с библейским Левиафаном, является его прообразом, иногда представляется как крокодил.

[3] Noblesse oblige — положение обязывает.

Глава 12

Надо отдать должное Поттеру. Мальчишка менялся прямо на глазах. Дружба с Эрвином, — хотя пока все-таки больше ненавязчивое покровительство, — дала ему многое, но, главное, парень оказался способен это «многое» взять. Он окреп физически, оброс мясом и заметно вытянулся. Много читал и думал о прочитанном, перестал лениться, касалось ли это утренней гимнастики или написания очередного эссе, и начал потихоньку справляться со своей детской импульсивностью и ужасающей неуверенностью в себе. Уже не взрывался от каждого нелестного замечания профессора Снейпа и стал гораздо терпимее к шуткам близнецов Уизли, перестал краснеть при разговоре с девочками, что благотворно сказалось на его дружбе с Дафной Гринграсс, и прекратил пасовать перед авторитетами, кем бы этот авторитет ни был: профессором, директором, старостой или «правильной девочкой» Грейнджер. Последнее было важно вдвойне, потому что Поттера ожидали нелегкие времена. Узнать семейную тайну и решиться поделиться ею со своим другом — непростое испытание. Однако самое трудное, — тяжелое и неприятное, — ему еще только предстояло. Эрвин честно объяснил Поттеру следствия и перспективы, вытекающие из полученной информации. Это, разумеется, замечательно, что, имея на руках такие козыри, Гарри мог решительно изменить свою судьбу, но он должен был при этом ясно осознавать, чего будет стоить ему каждый следующий шаг. И все-таки надежда обрести настоящую семью, да еще не где-нибудь, а в мире магии, оказалась для мальчика-сироты сильнее любых иных соображений, опасений и тревог. Ожидавшие его неприятности, — а они не могли не последовать, — являлись в его глазах ничтожной платой за осуществление мечты. И все-таки, прежде чем идти к Вальбурге, Эрвин еще раз и со всеми подробностями объяснил Гарри, каковы будут