– Привет, сестрица, – сказал он, меняя направление своей расхлябанной походки и направившись за своим сопровождающим к противоположной стороне стола. – Хотя стоп, я уже не могу тебя так называть! Как поживаешь, Сьюз? Я гляжу, ждать уже недолго.

Не сомневаюсь, это вступление он отрепетировал по дороге.

– Очень хорошо, – ответила я, – большое спасибо за проявленную заботу.

– Я поверенный мистера Грина Саид Икбал, – представился его франтоватый спутник и перегнулся через стол, протянув мне руку: – Я знаю, мисс Грин, что вы выступаете без юридического сопровождения, но вам нет нужды тревожиться: я здесь только затем, чтобы слушать, делать записи и дать совет моему клиенту, если он пожелает.

– Уверяю вас, я нисколько не тревожусь.

– Ну, вот и славно, – встрял Эдвард, отодвинувшись на стуле, вытянув ноги и заложив руки за голову. Раньше это показное наплевательство меня раздражало, но теперь я видела – это всего лишь актерство, Эдвард напряжен не меньше моего. В резком свете потолочных ламп я заметила, насколько старше он выглядит, какие седые у него виски, какие глубокие морщины разошлись от уголков глаз. Что ж, на каком-то этапе корона короля вечеринок не может не давить. Дверь снова открылась, и вошла посредник – женщина лет пятидесяти восьми в сером с голубым отливом брючном костюме и белоснежной блузке. Светлые волосы безукоризненно уложены во французский пучок. Дама села во главе стола, надела бифокальные очки, висевшие у нее на шее на золотой цепочке, и открыла свою папку.

– Добрый день, я Марион Кумс, сегодня я выступаю в роли вашего посредника. Я предпочитаю работать в неформальной атмосфере, поэтому предлагаю обращаться друг к другу по именам. Все согласны? Хорошо. Сразу хочу объяснить, что моя задача не искать правых и виноватых в этом споре, а, наоборот, создать возможность общения между сторонами с целью выработать общую позицию. Я изучила документы и надеюсь, что мы сможем достичь компромисса до окончания рабочего дня. Начну с краткого изложения фактов по делу, после чего каждая из сторон добавит, если есть что добавлять. – Она взглянула в папку: – Я вижу, что Сьюзен и Эдвард являются дочерью и сыном покойной Патрисии Грин. По завещанию Эдвард получает право пожизненного пользования семейным домом. Сьюзен утверждает, что завещание недействительно; Эдвард и душеприказчик покойной это опровергают. Стороны представили доказательства и показания свидетелей, и возникла патовая ситуация. Следующий этап – слушания в суде. Все правильно?

Я кивнула. Эдвард и мистер Икбал пошептались между собой.

– Сугубо точности ради, – начал Эдвард, водя желтым от никотина ногтем по древесным узорам столешницы. – Сьюзен не является дочерью моей матери, ее удочерили. Биологически она нам не родная.

– Да, – согласилась миз Кумс. – Преподобный Уизерс касается этого вопроса в своих показаниях. Вы хотите ответить, Сьюзен?

На меня как раз накатила очередная ложная схватка – словно широкий пояс, повязанный поперек живота, затягивали все туже и туже. Я попыталась дышать размеренно и ровно, чтобы перебороть эту волну. Схватка ослабла.

– Да, меня удочерили, хотя я узнала об этом буквально неделю назад. Но я бы хотела добавить, также в интересах точности, что биологически я все-таки являюсь родственницей моей матери… то есть миссис Грин и моему брату.

– Это как ты такое просекла? – удивился Эдвард.

– Моей биологической матерью является тетка Сильвия. Следовательно, мама является моей биологической теткой и приемной матерью.

– Тебя родила тетка Сильвия?! Да ты гонишь!

– Неужели похоже, что я пытаюсь кого-то разыграть?

– Ну в смысле характеров я никакого сходства не вижу, но так и быть, поверю тебе на слово. То ты моя сестра, то вообще чужая неизвестно кто, а теперь кузина! Прямо русские горки для моих нервов! – Эдвард нервно засмеялся и оглядел собравшихся. Все сидели с серьезными лицами.

– У горок есть и еще один поворот – или скорее петля. Я действительно твоя единокровная сестра.

– В смысле?!

– У нас один отец.

– Чтобы папа и с теткой Сильвией?!. Ну вот теперь ты точно врешь. Он же всегда смеялся, какая она безголовая! Сильвия-глупендия – его собственные слова. Он бы с ней в жизни не замутил.

– Уверяю тебя, я не стала бы придумывать нечто подобное. Если ты мне не веришь, можно позвонить тетке Сильвии.

Миз Кумс и мистер Икбал что-то строчили в своих блокнотах.

– Ну что ж, – сказала миз Кумс, поднимая глаза, – у нас есть сразу несколько интересных открытий, хотя еще предстоит поглядеть, куда они нас приведут. Эдвард, получается, что Сьюзен является вашей кузиной и одновременно единокровной сестрой, помимо того, что она была официально удочерена вашими родителями. Вы принимаете на веру ее слова?

– Ну наверное… – Эдвард явно растерялся. Я заметила, что у него дергается левое верхнее веко. Он потер глаз кулаком. – Ладно, о’кей. Я пока не понял, как к этому относиться, но пускай. Однако это ничего не меняет – моей маме-то она не дочь. Прости, Сьюз, но так уж обстоят дела.

– Ты прав, Эдвард, я не была ее настоящей дочерью. – Я повернулась к миз Кумс. – Я кое-что хочу сказать, прежде чем мы продолжим зря тратить время. Разрешите?

– Да, разумеется. В этой процедуре нет четких правил. Пожалуйста.

Я снова обратилась к моему брату:

– Эдвард, я хочу высказаться начистоту. Мне это нелегко, повтора не будет, поэтому слушай внимательно. Когда я узнала, что меня удочерили, сознаюсь, я была раздавлена. Детские воспоминания разлетелись вдребезги, как от удара молота. Я не знала, как жить с этой неопределенностью, но спустя какое-то время поняла – правда должна была выйти наружу, и очень давно. Я перебирала в памяти прежние мысли, чувства и события. В попытке собрать все воедино пришлось проверять каждое воспоминание, чтобы посмотреть, как оно подходит в новую, изменившуюся картину. Я иначе взглянула на отношения с родителями и даже с тобой. В папином поведении по отношению к нам были такие особенности, о которых я избегала думать много лет. Мне нет нужды говорить тебе, какие именно, ты и сам знаешь. Что касается мамы, я убедилась – она никогда не любила меня так, как любила тебя. – Эдвард поджал губы и покачал головой. Не обращая внимания, я продолжала: – Это заставило меня задуматься, какой она хотела бы видеть ситуацию после своего ухода. Я по-прежнему считаю, что поверенный Бринкворт обязан был спросить мнение лечащего врача, прежде чем составлять завещание человеку с деменцией, и что ты давил на нее или, по крайней мере, неоднократно намекал, что лучше бы ей написать завещание. Я могла бы пойти в суд и попытаться это доказать, но я пришла к выводу, что, несмотря на мое мнение о недействительности завещания, его содержание, пожалуй, соответствует ее желаниям. Мама прекрасно понимала, что ты не способен о себе позаботиться…

– Спасибо, Сьюз.

– …и хотела, чтобы у тебя была крыша над головой, когда она умрет, пусть даже я не получу полагающейся доли наследства. Я пришла сюда не торговаться. Я пришла объявить тебе мое решение. Я подаю в суд ходатайство о прекращении производства по делу. Оставайся в доме сколь угодно долго, живи там хоть до конца жизни. Мое единственное условие – расходы на твое юридическое сопровождение ты заплатишь сам. Я не собираюсь разоряться из-за твоего сомнительного поведения. Можешь сказать поверенному Бринкворту составлять акт об обоюдном согласии сторон, я его подпишу.