Генри знает, где находится «Закусим у Эда», но не понимает,с чего Джеку понадобилось это место.

— Там же все развалилось и сгнило. Эд Гилбертсон давно какумер, и во Френч-Лэндинге есть люди, которые этому несказанно рады. Однимрассадником микробов стало меньше. Просто удивительно, как удалось избежатьэпидемии. Вроде бы департаменту здравоохранения следовало давно закрыть этузабегаловку, но Эд знал нужных людей. Того же Дейла Гилбертсона.

— Они родственники? — спрашивает Джек.

— Конечно, твою мать. — Обычно Генри так не выражается, ноДжек понимает, что Висконсинская крыса еще живет в голове его друга. Джек нераз и не два слышал, как Генри вдруг начинал говорить голосом Джорджа Рэтбана,а вместо прощания часто бросал через плечо: «Динг-донг» или «Айви-дайви». Таквсегда говорил Шейк, Шейк, Шейк, выходя в эфир.

— Где это? — спрашивает Джек.

— Трудно сказать. — В голосе слышится резкость. — Рядом сцентром по продаже сельскохозяйственной техники… «Гольцем». Насколько я помню,там очень длинная подъездная дорожка. Если на шоссе и был указатель поворота,то его давно уже нет. Когда Эд Гилбертсон продал свой последний набитыймикробами хот-дог, ты, наверное, ходил в первый класс, Джек. А в чем дело?

Джек знает, что его намерения противоречат сложившейсякриминалистической практике: посторонних не приглашают на место преступления,особенно на место убийства… но ведь и само расследование далеко от нормы. Одноиз вещественных доказательств он добыл в параллельном мире, какая уж тут норма?Разумеется, он может и сам найти эту давно закрывшуюся забегаловку, кто-нибудьв «Гольце» укажет ему дорогу. Но…

— Рыбак только что прислал мне одну из кроссовок Ирмы Френо,— отвечает Джек. — Вместе со стопой.

Генри шумно вдыхает.

— Генри? Ты в порядке?

— Да. — Голос ровный, но понятно, что Генри потрясен. — Какэто ужасно, для девочки и ее матери. — Пауза. — И для тебя.

Для Дейла. — Еще пауза. — Для города.

— Да.

— Джек, ты хочешь, чтобы я отвез тебя в это место?

Джек знает, что Генри может это сделать. Для него этопустяк. Айви-дайви. Собственно, для этого он Генри и позвонил.

— Да.

— Ты поставил в известность полицию?

— Нет.

«Он спросит меня почему, и что я ему скажу? Потому что нехочу, чтобы Бобби Дюлак, Том Лунд да и остальные топтались там, мешаясобственные запахи с запахом преступника, пока я не попытаюсь учуять его? Чтоникому из них, включая Дейла, я не могу доверить осмотр места преступления,потому что боюсь, что они поведут себя, как слон в посудной лавке?»

Но Генри не спрашивает.

— Я буду стоять в конце подъездной дорожки. Скажи только,когда мне надо там быть.

Джек прикидывает, что еще ему нужно проделать с вещественнымидоказательствами, последняя операция — запереть все в ящике под кузовом пикапа.Напоминает себе, что нужно взять сотовый телефон, хотя обычно он стоит назарядном устройстве в кабинете. Он намерен позвонить в полицию, как толькообнаружит останки Ирмы и проведет первичный осмотр места преступления. А ужпотом за дело могут браться Дейл и его парни. Тогда, если будет на то ихжелание, пусть приводят хоть школьный оркестр. Он смотрит на часы. Почтивосемь. Неужели так поздно? В другом мире расстояния короче, это он помнит. Нобежит ли время быстрее? Или он просто потерял ему счет?

— В восемь пятнадцать. Когда мы приедем к «Закусим у Эда»,ты будешь сидеть в кабине, как пай-мальчик, пока я не скажу, что можновылезать.

— Я понял, mon capitaine.

— Динг-донг. — Джек кладет трубку на рычаг и возвращается накрыльцо.

***

События развиваются не так, как рассчитывает Джек. Ему неудается первым осмотреть место преступления и уловить запах убийцы. Более того,ко второй половине дня обстановка во Френч-Лэндинге, и без того напряженная,едва не выходит из-под контроля. И хотя задействованы многие факторы, главнойпричиной последней эскалации напряженности станет Бешеный Мадьяр.

В этой кличке есть доля добродушного юмора, свойственногомаленьким городкам, где щупленького банковского клерка называют Большим Джо, аблизорукого владельца книжного магазина, который без очков не видит дальшесобственного носа, — Орлиным Глазом. Арнольд Храбовски, с его пятью футами ишестью дюймами роста и ста пятьюдесятью фунтами веса, — самый маленький вкоманде Дейла Гилберстона. Дебби Андерсон и Пэм Стивенc потяжелее и повыше(Дебби с ее шестью футами и одним дюймом может есть крутые яйца с макушки АрнольдаХрабовски). Бешеный Мадьяр — очень мирное существо, он продолжает извиняться,выписывая квитанцию за штраф, хотя Дейл неоднократно говорил ему, что делатьэтого не следует. Известно, что допрос он начинал с фразы: «Извините меня, номне хотелось бы знать…» Поэтому Дейл практически не использует его в дежурнойчасти или в центре города, где все его знают и относятся без должного уважения.Он ездит по начальным школам округа, где проводит «Полицейские уроки», накоторых рассказывает о месте полиции в жизни общества.

Малыши, которые понятия не имеют о том, что перед нимиБешеный Мадьяр, его обожают. Когда он выступает в средней школе, рассказывая опоследствиях, к которым приводит употребление наркотиков, выпивка и превышениескорости, ученики дремлют или обмениваются записками. Однако все как одинпризнают, что его приземистый, с хищными обводами «понтиак», с надписью «ПРОСТОСКАЖИ НЕТ» на каждом борту, купленный на федеральные деньги в рамках программыборьбы с распространением наркотиков в школах, это круто. В общем и целом,патрульный Храбовски — что рыбный сандвич без майонеза, сухой и пресный.

Но в семидесятые годы, позвольте отметить, он был запаснымпитчером в «Сент-Луисских кардиналах», а потом в «Канзасских королях», игралочень неплохо, и звали его тогда Эл Храбовски. Он не выходил, а выскакивал наполе, а перед первым броском (обычно в девятом иннинге, когда на всех базахстояли игроки и решалась игра) отворачивался от кэтчера, наклонял голову,сжимал кулаки, набирал полную грудь воздуху, настраиваясь на игру. Потомповорачивался и начинал бросать, да так, что многие мячи пролетали впритирку сподбородком бэттера.

Тогда его и прозвали Бешеным Мадьяром, и даже слепой могвидеть, что он — лучший из запасных питчеров в обеих профессиональных лигах.Конечно же, прозвище прилипло к нему. Несколько лет назад он даже попыталсяотрастить грозные длинные усы, какие носил, когда играл в бейсбол. Но если усыЭла Храбовски нагоняли столько же страха, что и боевой окрас зулусов, то усыАрнольда лишь вызывали смешки (какую еще реакцию можно ожидать от грозных усов,прилепленных к лицу безобидного бухгалтера), и ему пришлось их сбрить.