Европе, включая Италию, было бы уместно, если бы чешские друзья подумали о возможности выступления с заявлением, суть которого выглядела примерно следующим образом: Дубчек в свое время допустил очень серьезные ошибки и занял ошибочную позицию, что было осуждено Коммунистической партией Чехословакии. Несмотря на все это, Дубчек продолжал оставаться коммунистом, не был врагом Коммунистической партии Чехословакии, не был врагом Советского Союза, и его действия не носили умышленно направленного против социализма характера»[577].

Безусловно, подобного рода предусмотрительность итальянцев имела под собой весьма веские основания. По мере приближения 20-й годовщины подавления Пражской весны резко интенсифицировали свою деятельность практически все составные силы чехословацкого антинормализационного движения, все более активно выступавшие со своими требованиями, в том числе и переоценки событий 1968 г.

В качестве примера можно привести, в частности, обращение одной из оппозиционных структур – Демократической инициативы по случаю 20-й годовщины вторжения в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора. В документе шла речь о введении в Чехословакии после 21 августа 1968 г. «жесткого авторитарного режима», о «тяжелой политической летаргии», в которой находилось чехословацкое общество. К советским лидерам в связи с этим предъявлялось требование отказа от обоснованности августовского вторжения 1968 г., что «необходимо и неизбежно как для наших национальных интересов, так и для свободного развития народов Центральной и Восточной Европы». В ряду политических требований, помимо прочего, выдвигались: отмена своеобразной идеологической платформы «режима нормализации» – документа «Уроки кризисного развития в партии и обществе». На этом фоне выдвигались и требования: полной реабилитации Дубчека и его соратников; «отставка из политической жизни нашей республики Густава Гусака и Васила Биляка, которые более всего олицетворяют введенный после августовского (1968 г.) вторжения авторитарный режим, и приход новых политических деятелей, не отягощенных участием в подавлении свободного развития Чехословакии в 1968 г.»[578]. Требование реабилитации Дубчека Демократическая инициатива повторила и в специальном документе от 15 сентября 1988 г.[579] Тем самым в 1988 г. и другие антинормализационные силы в стране стали выступать «за Дубчека», волей-неволей превращавшегося в одну из ключевых фигур противостояния «режиму нормализации».

Какой же выход из «возможной кампании» в связи с указанными датами можно было найти, по мнению руководства ИКП? Это линия на примирение в Чехословакии через возвращение к политической жизни исключенных из КПЧ членов. Натта пишет: «Согласно мнению руководства Итальянской коммунистической партии, заявление в подобном духе стало бы знаменательным в реализации политики национального примирения в ЧССР. Ведь многие коммунисты после событий в 1968 г. были исключены из партии, и им было запрещено основное право каким-либо способом принимать участие в политической жизни своей страны. Судя по всему, руководство КПЧ сейчас размышляет о своей будущей политике. Нам хотелось бы надеяться, что оно рассматривает и внесение в нее новых [моментов]. Было бы целесообразно в таком случае подумать о том, чтобы упомянутым людям вернули определенные права, чтобы они снова включились в жизнь страны, а не навсегда отодвигать их за прошлые ошибки, хотя они и носили, возможно, весьма серьезный характер. Ведь все-таки с тех пор прошло уже 20 лет»[580].

О том, что прошло два десятилетия и ничего не следует забывать, заговорили в 1988 г., как и предполагали итальянские коммунисты, не только практически все участники чехословацкого антинормализационного движения, но и поддерживавшие их силы в коммунистическом движении. Разговоры и действия в этом направлении можно было сдержать убеждениями в изменении позиции со стороны КПЧ. Но, судя по документу, об этом ее лидерам должен был сказать как раз Горбачёв – таковой являлась суть рекомендации руководства ИКП.

«Такой шаг, – говорится далее в документе, – стал бы для всего мира важным знаком и даже доказательством добрых намерений нового руководства в области внутренней жизни Чехословакии, что, согласно мнению ИКП, лишь упрочило бы позиции т[оварища] Якеша. Т[оварищ] А. Натта просит М. С. Горбачёва передать эту его точку зрения, основанную на самых лучших побуждениях, новому представителю КПЧ»[581].

Эти «самые лучшие побуждения» лидера ИКП как бы предполагали: генсек ЦК КПСС должен не только согласиться с реабилитацией Дубчека, но и может побудить к этому «доброму намерению» и лидера КПЧ. Правда, надежды эти в январе 1988 г. были «заморожены» Кремлем, что подтвердилось и в апреле того же года в ходе встречи президента ЧССР Гусака и Горбачёва.

Два последних абзаца документа – информация об условиях его передачи в связи с упоминанием публикации интервью Дубчека в центральном печатном органе ИКП. В них констатируется: «Т[оварищ] Д. Наполитано сообщил, что в настоящее время руководство Итальянской коммунистической партии располагает письменным интервью, которое Дубчек передал редакции газеты „Унита“. По стечению обстоятельств, это интервью было получено в день смены на посту генерального секретаря КПЧ (т. е. в декабре 1987 г. – Э. З.)»[582].

Есть основание предполагать, что это не столько «совпадение обстоятельств», сколько общий поиск новых аргументов.

Таков был стиль эпохи утрачиваемых надежд и на коммунизм, и на «социализм с человеческим лицом». Все же концовка документа носила сугубо примирительный характер. «В этом интервью, – читаем в последнем абзаце, – Дубчек говорит для всего мира о событиях 1968 г. в Чехословакии. Надо сказать, что оно написано достаточно осторожно и сдержанно, не содержит нападок или обвинений в адрес нынешнего руководства КПЧ. Что касается КПСС и ее руководства, Дубчек выражает полную поддержку ее современного курса. К настоящему времени интервью было „доработано“ в редакции газеты „Унита“, поскольку итальянские товарищи считали необходимым сократить его историческую часть»[583].

Регулярные зондажи итальянских коммунистов и секретное послание Натты Горбачёву (который, в свою очередь, передал его Якешу) усиливают звучание проблемы реабилитации Дубчека. Она снова возникает в ходе встречи Горбачёва и ушедшего в отставку с поста генерального секретаря ЦК КПЧ Гусака, который находился в Москве 11–14 апреля 1988 г. по приглашению Президиума Верховного Совета СССР уже в качестве президента страны и члена Президиума ЦК КПЧ.

На встрече 12 апреля (Горбачёв в ее ходе уважительно называл чехословацкого президента – Густав Никодимович) речь сначала зашла исключительно о делах перестройки и о решавшихся на тот момент в Чехословакии кадровых вопросах. Но именно Гусак неожиданно перешел к «итальянской» тематике, в контексте которой прозвучало и имя Дубчека. «Я, – сказал тогда Гусак, – читал интервью Натты по возвращении из Советского Союза, где он опять критиковал КПЧ»[584].

В ответе Горбачёв заверил: «Итальянские товарищи хотели, чтобы мы изменили свою позицию по событиям 1968 года, но мы, конечно, отклонили это (курсив мой. – Э. З.). В ходе переговоров у нас сложилось впечатление, что позиции Натты заметно изменились к лучшему, беседы с ним прошли хорошо. Однако он предупредил, что по возвращении в