осознаются и соединяются вместе посредством изложения фактов и причин, тем, что Люк Болтански и Лоран Тевено называют «режимами оправдания»495, подразумевающими одновременно объяснение личных мотивов собственных чувств и действий, а также ссылки на общепринятые нормы. В терминологии Майкла Стокера эти режимы предполагают оправдания «путем объяснений» (мотивов действия) и «ради» самого объяснения (разъяснения собственных действий, с упоминанием цели, которую человек хочет достичь)496.

В резком контрасте с описанием влюбленности наименее распространенным объяснением исчезновения любви являются прозрение, откровение или понимание, в процессе которого субъект внезапно осознает и осмысливает новый аспект происходящего. Бертран Рассел приводит удачный пример, ссылаясь на свою первую жену Элиссу («Элис») Пирсолл Смит: «Однажды днем я отправился на велосипедную прогулку и, проезжая в какой-то момент по проселочной дороге, я вдруг понял, что больше не люблю Элис. До этого момента и я понятия не имел, что моя любовь к ней ослабевает»497. Они были в браке с 1911 по 1921 год, и Рассел описывает исчезновение любви как внезапное откровение. Приведу еще один пример из моей собственной выборки: Даниэль, шестидесятичетырехлетний литературный критик из Израиля, вспоминает:

Я прекрасно помню, как возникло [мое решение уйти от нее]. Я мыл посуду, а она подошла и что-то сказала, уже не помню что. И в этот момент я впервые сказал себе: «Я больше так не могу». На этом все и закончилось. Как только я сказал себе эти слова, я больше не мог оставаться с ней. Больше не мог это выносить.

Откровение может быть также представлено как описание внезапного события, например влюбленности в кого-то другого или понимания чего-то нового о своем партнере. Некоторые респонденты говорят о «переломных моментах» в их восприятии партнера. Тема (эмоционального) «перелома», вызванного явными или неожиданными событиями, занимает центральное место во многих современных литературных и кинематографических произведениях. Например, фильм «Форс-мажор», снятый в 2014 году шведским режиссером Рубеном Остлундом, показывает раскол между мужем и женой, произошедший из-за побега мужа после схода снежной лавины, когда он, пытаясь защитить себя, оставляет жену и детей. Это событие знаменует собой поворотный момент, новое понимание женой того, что представляет собой ее муж, понимание, которое создает раскол между ними (хотя семья в конечном счете не пострадала).

Другая форма описания событий представляет собой накопление фактов и причин: мелких событий и ежедневных конфликтов, постепенно разрывающих структуру интимности. Авишай Маргалит говорит об «эрозии», метафоре, уместной в том случае, когда будничность повседневности разъедает плотно сотканное полотно семейной жизни. Незначительные события накапливаются до тех пор, пока, по словам респондентов, не наступает точка невозврата, когда они «больше не могут». В этом повествовании люди суммируют факты, действия, слова или жесты как доказательства того, что «что-то идет не так». Клэр Блум, знаменитая актриса, которая была замужем за писателем Филипом Ротом, рассказывает, как он объявил ей о том, что хочет развестись:

«Почему ты так сердишься на меня?» — спросила я, стараясь оставаться спокойной.

И Филипп в течение двух часов продолжал выговаривать мне, едва переводя дыхание, что мой голос был слишком спокойным, и из-за этого он чувствовал себя отвергнутым, ведь я намеренно разговаривала с ним в таком тоне. Я вела себя странно в ресторанах, поглядывая на часы и что-то напевая себе под нос. Я паниковала, когда сталкивалась с его болезнями, и понятия не имела, как с ними справиться. Когда он ложился в больницу на операцию на открытом сердце, я не смогла найти медсестру, и он был вынужден заняться ее поисками, бегая туда-сюда по коридору. <…> Я заставляла его ходить в оперу, которую он ненавидел… и так далее и тому подобное498.

Здесь недовольство субъекта выражается в повторяющихся претензиях по поводу раздражающих его способов существования и поведения, которые противоречат его собственным.

Это предъявление претензий становится «соломинкой, сломавшей спину верблюду» или, используя другую метафору, «каплей воды, переполнившей чашу», когда человек больше не в состоянии «оставаться и все это выносить». Оно свидетельствует о том, что субъект преодолевает ежедневные разногласия и конфликты, накопление которых становится невыносимым для него, превышая «положительные» аспекты отношений. Подобные претензии часто высказываются, когда возникают многочисленные разногласия или ссоры. Это описание событий заключается в предоставлении «доказательств» того, что что-то испортилось либо в отношениях, либо в партнере, либо в паре в целом.

В третьем и, возможно, наиболее интересном описании событий некоторые действия или слова представляют собой «мельчайшие травмирующие» ситуации, знаменующие разрыв — маленький или большой — с нравственными установками субъекта, и он мысленно возвращается к этим событиям, воспринимая их как перелом в отношениях, который уже не может срастись и после которого невозможно полностью восстановиться. Эти травмирующие события воспринимаются как нарушение доверия, сексуального или эмоционального, и оставляют незаживающие душевные раны, которые невозможно исцелить или забыть. Они часто воспринимаются как глубокое посягательство на самооценку субъекта и его чувство собственного достоинства. Вот первый пример такого повествования от сорокапятилетней Ирен, учительницы французского:

Мне кажется, в первый раз я почувствовала, что перестала его любить или, во всяком случае, стала любить меньше, когда из-за назначенной встречи с важным клиентом он не смог отвезти меня в больницу, когда мне стало плохо. На протяжении всех последующих лет я постоянно помнила об этом, такое трудно забыть. Всякий раз, когда его не было рядом со мной в важных для меня ситуациях, я чувствовала себя брошенной и преданной. Всякий раз я вспоминала о том, как мне было одиноко в той больнице из-за того, что мой муж не смог отменить встречу с клиентом. Поэтому, оглядываясь на прошлое, я так и не смогла его простить. Трудно представить, что в течение двенадцати лет я жила с этим — нет, меньше, все это случилось через четыре года после того, как мы поженились, так что в течение восьми лет. Я никогда не говорила ему о том, как мне было больно. Не думаю, что он понимал или догадывался об этом. Но я так и не простила его. Я так и не смогла доверять ему, как прежде.

В этом примере единственное событие знаменует собой нарушение доверия, которое так и не было восстановлено. Микротравма служит основой для толкования последующих событий. Послушаем Ребекку, сорокасемилетнюю американку, живущую в Израиле:

Он был на пятнадцать лет старше меня, и у него было трое детей от двух предыдущих браков. Через четыре года после начала наших отношений я стала мечтать о ребенке. Но он был против. Он чувствовал