себя выдохшимся, ведь у него были свои дети и он больше не хотел. Он не возражал против того, чтобы я родила ребенка, воспользовавшись банком спермы или чем-то в этом роде, но он не мог снова стать полноценным заботливым отцом. Я родила ребенка с помощью банка спермы, и [вскоре после его рождения] он почувствовал сильную связь с малышом. Возможно, так судьба отомстила нам. Но я не смогла простить ему того, что изначально он не захотел стать отцом моего ребенка, не захотел нашего общего ребенка и отправил меня в банк спермы. Я чувствовала себя преданной, ведь это имело такое огромное значение для меня. И хотя в конце концов он стал вести себя как отец по отношению к малышу, я так и не смогла простить ему, что он с самого начала не захотел завести нашего общего ребенка.

В обеих историях повествование о травме формируется в глубине души каждой «преданной», «разочарованной» или даже «оскорбленной» личности. Три формы описания событий — откровение, накопление фактов и причин, описание травмирующего события — образуют три эмоциональные повествовательные структуры, с помощью которых субъекты воссоздают и объясняют процесс разрушения эмоциональной связи, в которую они были вовлечены. Три описания принятия решений — это ретроспективные рассказы о том, как и по каким причинам личность прекратила отношения и каким образом безусловная духовная близость, характеризующая «прочные отношения», ослабевает, разрушается и исчезает совсем499. Эти эмоциональные повествования формируют социальные факторы, описанные в этой книге.

Однако следует прояснить, что приведенная типология описаний развода не охватывает весь диапазон его причин. Она также не отрицает того факта, что разводы, как правило, гораздо более враждебны и эмоционально накалены, чем расставания. Скорее я просто намерена здесь утверждать, что существует преемственность между культурными факторами, действующими в начале отношений, и факторами, которые постепенно внедряются в уже установленные и узаконенные отношения. Дело в том, что формирование и поддержание интимных связей представляет собой часть общей социальной экосистемы, которая обременяет отдельных людей и вынуждает их в одиночку справляться с несколькими сдерживающими факторами. Такими сдерживающими факторами являются сексуальность как независимая сфера действия, оценка и обесценивание как непрерывная деятельность, усугубляемая совершенствованием потребительской и психологической сущности личности; бессознательный конфликт целей между независимостью и зависимым положением и угрозы самооценке. Все вышеперечисленное становится ключевыми мотивами в процессе отказа от привязанности и преданности, то есть в процессе исчезновения любви.

Сексуальность: великое разъединение

Согласно статистике разводов, сексуальность представляет собой один из главных факторов, вызывающих развод, независимо от того, вызван ли он неверностью500 или тем, что люди перестают заниматься сексом. Классическое исследование брака Джудит Стейси предполагает, что современная семья удовлетворяет одновременно две потребности: постоянную заботу с одной стороны и сексуальное желание — с другой. Называя современный брак «универсальным институтом», она анализирует напряженность, к которой приводит моногамный и договорной брак501. По мнению Стейси, мы, по существу, поступились терпением, которое необходимо в семейной жизни для сексуального желания. Этот анализ, однако, не рассматривает тонкую эмоциональную динамику, посредством которой сексуальность вмешивается в семейную жизнь и конфликтует с ней.

Как уже говорилось в предыдущих главах, сексуальность перестала зависеть от эмоциональной сферы и в то же время стала областью, где проявляется онтология эмоций и выражаются природа и эмоциональная глубина близких отношений. Став независимой плоскостью действий, хранилищем самых глубоких и истинных эмоций, местом наслаждения, близости и благополучия, сексуальное тело изменило предполагаемую законность отношений, которые должны соответствовать моделям относительно непрерывного сексуального взаимодействия и удовольствия.

Француженке Орели сорок пять лет. Она в разводе после двенадцати лет замужества.

КОРР.: Был ли у вас такой момент или событие, когда вы поняли, что больше не собираетесь оставаться вместе?

ОРЕЛИ: Я думаю, это случилось примерно в то время, когда я делала огромное количество ЭКО. Мое тело больше мне не принадлежало, она стало собственностью врачей. Кажется, тогда он и перестал воспринимать мое тело сексуальным. Я тоже перестала его таким воспринимать. Мне ужасно хотелось иметь ребенка. Мы прекратили заниматься сексом, поскольку тогда во владение моим телом вступили врачи, у него не возникала эрекция, когда он видел меня в таком состоянии. Это продолжалось около трех лет. Мы обсуждали, почему больше не занимаемся сексом. Просто у него ничего не получалось, когда он видел мое тело таким. Медицинской собственностью, полной химикатов и игл. Мы перестали заниматься сексом на два года, и мне было так больно и обидно, что мы начали ссориться, чего раньше никогда не случалось, а потом расстались. В тот момент это казалось естественным. Сегодня же я не знаю, зачем мы это сделали. Вернее, нет, знаю, я чувствовала себя униженной из-за того, что он больше не желал меня. И как только секс прекратился, оказалось, что наши отношения потеряли всякий смысл. Но, сегодня, думаю, я все воспринимаю иначе.

КОРР.: Как же?

ОРЕЛИ: Я считаю, что сейчас люди могут заключить разнообразные соглашения. В принципе, я даже считаю, что, если вы собираетесь жить с кем-то долго, вам просто необходимо иметь какие-то договоренности. Возможно, мне не стоило так уж расстраиваться из-за того, что он больше меня не хотел.

В этой истории стоило телу подвергнуться медицинским манипуляциям, как оно потеряло свою сексуальную привлекательность и, перестав быть сексуальным, оно перестало вызывать желание, что, в свою очередь, повлияло на самооценку женщины, поскольку она больше не чувствовала себя желанной (реакция, на которой она зацикливалась и которую пересмотрела позже)502. Действительно, в случае если сексуальность становится основной плоскостью для проявления самоидентичности, неуверенность в сексуальной привлекательности, судя по всему, бросает вызов отношениям в целом, поскольку подвергает сомнению самооценку личности в них. Это происходит потому, что, как обсуждалось в главах 3 и 4, сексуализация узаконивает разделение эмоций и тела и предоставляет последнему независимость, тем самым расщепляя самосознание и создавая две различные, независимые, а иногда даже конкурирующие формы самооценки. Это верно для отношений в их начале, но, что более удивительно, это также верно и в том случае, когда такие отношения уже установлены. Паула, шестидесятиоднолетняя француженка, недавно рассталась со своим мужем после 35 лет совместной жизни. Она описывает их недавнюю разлуку следующим образом:

Кажется, это началось несколько лет назад, когда он взял абонемент в спортзал, может быть, шесть или семь лет назад. Он занялся фитнесом. А еще он начал следить за тем, что ест. Он не сидел на диете, просто следил за тем, что ест. И