В этот момент она просто хотела дать понять Андрасу, что она ему благодарна. Если бы не он, она бы только и знала, что грустить. Думая о смерти — в душе умерла бы раньше времени. Доживала бы свои дни так, как будто уже умерла. Но после того как она его встретила, Рай чувствовала себя по-настоящему живой. Ее жизнь внезапно стала наполненной событиями, пусть даже иногда бывает до смерти страшно, но… она живет в полную силу.

Рай хотела донести до Андраса только это, но, наверное, что-то пошло не так. В его взгляде застыло странное выражение, которого она прежде еще не видела. А потом Андрас положил руку поверх ее пальцев, лежащих на его щеке, и начал приближать к ней свое лицо. Когда между ними было всего лишь несколько сантиметров, он посмотрел на нее своими чистыми, как у ангела, серо-голубыми глазами, и произнес тихо:

— Глупая человеческая девчонка.

И вдруг поцеловал.

Рай сначала растерялась, не зная, как реагировать, но его губы делали с ее губами что-то невероятное — нежно, сладко, смело, — и внутри у нее закружился маленький безумный смерч.

«Хочу еще, — подумала она. — Хочу больше».

Это было совсем не похоже на поцелуи Марка — неуверенные и несмелые; на поцелуи Ситри — умело распаляющие ее, лишающие собственной воли. В обоих случаях было ощущение, что все происходит как будто понарошку. Но не сейчас.

Этот поцелуй был настоящим.

Она подняла руки и обняла Андраса за шею, коснулась пальцами его волос. Он ответил — раскрыл ее губы своими губами и углубил поцелуй.

Этим поцелуем он словно проник ей под кожу — каждая клеточка ее тела стала одержима им. Хотелось поглотить его, раствориться в нем, слиться с ним. Больше. Больше. Больше.

Когда Андрас отстранился от нее — она бы первая ни за что не смогла, — они оба тяжело дышали. Словно после сумасшедшего бега.

— Мне… понравилось, — тихо сказала Рай. — Не знала, что поцелуи такими бывают. У тебя всегда так?

Но она уже знала ответ. Достаточно было увидеть удивление в его взгляде в тот момент, когда он отстранился от нее.

Андрас нахмурился и сказал с досадой:

— Тысяча мелких бесов… Ты все-таки безнадежная идиотка. Между прочим, это было первое, что я о тебе подумал. И с тех пор ничего не изменилось.

Рай моргнула.

— А ты безнадежный хам, — в отместку сказала она самым непринужденным тоном. — Между прочим, это было первое, что я о тебе подумала. И с тех пор ничего не изменилось.

Она ожидала, что он в отместку скажет ей очередную колкость, но Андрас внезапно посерьезнел. Обнимая ладонью лицо Рай, он медленно провел большим пальцем по ее губам.

— Думаю, я об этом еще очень сильно пожалею.

— Почему? — удивилась Рай.

— Потому что, похоже, ты и впрямь моя кара господня, — без тени улыбки ответил он.

Рай задумалась на пару секунд, потом спросила:

— Это потому что у тебя есть невеста?

Андрас нахмурился, во взгляде промелькнуло удивление.

— Что?

— Зиннон, — объяснила Рай.

— Откуда ты о ней знаешь? — напрягся Андрас.

— Она приходила в кафе, где я работаю. А потом заманила в какое-то адское логово и собиралась натравить на меня пятерых хормов. Но меня… — Рай вдруг усомнилась, что стоит рассказывать про Илью. — В общем, я сбежала. И именно тогда рядом оказался Ситри.

Андрас сначала смотрел на нее недоверчиво, потом закатил глаза и раздраженно выдохнул:

— Невероятно. Ты успела еще и с Зиннон связаться.

Рай кивнула и спросила еще раз:

— Ты из-за нее пожалеешь? Потому что у тебя есть невеста, и тебе нельзя со мной целоваться?

Брови Андраса чуть приподнялись, потом он коротко рассмеялся.

— Нет. Не поэтому.

Рай даже насупилась обиженно: что смешного она сказала?

— У нас все не так, как у людей, — перестав наконец посмеиваться, решил пояснить Андрас. — Высшие демоны — это падшие до сотворения человека ангелы. Вдали от Небес груз времени рано или поздно становится для нас непосильной ношей. И мы перерождаемся. Именно для этого и нужны браки между демонами. Чтобы падшие могли рождаться заново, сохраняя память, но избавляясь от тяжелой ноши прожитых веков или тысячелетий. Но это не настоящее рождение. Как и те, кто помог мне переродиться двести пятьдесят лет назад, герцог Данталиан и суккуб Абриэль — не мои настоящие отец и мать, потому что у демонов нет и не может быть родителей. Когда-нибудь я и Зиннон точно так же должны будем помочь переродиться одному из падших — вот и все.

Он усмехнулся.

— Хотя теперь это под вопросом. Исходя из того что ты мне рассказала, Зиннон замешана в заговоре, как и ее родители. С рук им это не сойдет. Прав был Владыка, когда сказал, что разоблачение Буера приведет все в действие, и заговорщики себя выдадут.

Его брови в хмурой задумчивости сошлись на переносице.

— Однако кое-что меня смущает.

— Что? — поинтересовалась Рай.

— Перстень с Кровью Соломона, — ответил Андрас. — По некоторым причинам, ни герцог Астарот, ни Зиннон, ни Ситри не могут им воспользоваться. Как и я. Как и любой из высших демонов. Хотелось бы мне знать, кто его настоящий владелец.

«Ни один из высших демонов», — мысленно повторила про себя Рай, и почему-то вдруг в ее сознании возникло лицо Ильи, а потом почти сразу в голове возник неожиданный вопрос, который она, не раздумывая, озвучила:

— Постой… Падших? Выходит, когда-то ты был ангелом?

Андрас вышел из задумчивости и посмотрел на нее с легким удивлением, как будто не ожидал такого вопроса.

— Ты… жалеешь? — подумав, спросила Рай.

Она была уверена, что Андрас поймет, о чем она спрашивает, и он понял.

— Нет, — ответил он ровно. — О сделанном выборе жалеть нельзя. Это обесценивает его. Потому что самое страшное, когда возможности выбора нет.

Рай припомнила, что один ее вопрос остался без ответа.

— И все-таки… если не из-за Зиннон, тогда почему ты пожалеешь?

Андрас не отвечал, только смотрел на нее странным взглядом, и это почему-то заставляло Рай чувствовать себя виноватой, хотя она и не могла объяснить этого.

— Помнишь, я пообещала сделать так, что ты в меня влюбишься? — решила напомнить Рай.

Андрас усмехнулся.

— Это трудно забыть.

Рай прокашлялась и кивнула:

— Так вот. Кажется… вместо этого я сама в тебя влюбилась. Ты… будешь сильно возражать?

Андрас смотрел на нее несколько мгновений без выражения, потом озадаченно качнул головой.

— Ты безнадежна, — произнес он. — Тебя соблазнял инкуб, против которого не может устоять ни одна женщина, а ты влюбилась в меня. Ты знаешь, какая сила во мне заложена? Я тот, кто способен принести разрушение всему этому миру, Дворам Ада и даже Небесам.