– До сих пор не пойму, как менты тогда в офисе оказались. Уроды, – прошипела подруга, – такой план испохабили. Вот так, – Лара лениво потянулась. – Что-то меня саму в сон клонит, – проговорила она, зевая. – Ну да скоро мы обе заснем. Только я на время, а ты, подруга, уж извини, навсегда. Наверное, интересуешься, как я планирую объяснять твою смерть?

Я с трудом кивнула.

– О, – протянула девушка, – это самое интересное. Зацени мою гениальность! Такой талант пропадает. Во-первых, у меня толпа свидетелей, каждый из которых с готовностью подтвердит, что ты все эти дни мрачнее тучи ходила. Ясное дело – столько испытаний за последний год, вот и не выдержала психика. Депрессия и все такое. Во-вторых, если этого мало окажется, есть у меня записочка предсмертная. Не поверишь, твоей рукой написана – любая графологическая экспертиза подтвердит. Ты тут по пьяни мне призналась в своих суицидальных мыслях, я, не будь дурой, тебе бумагу-то и подсунула, мол, пиши, а я утром тебе покажу, чтобы доказать, а то, мол, и не вспомнишь о том, какой ужас тебе в голову приходит под воздействием алкоголя. А то, что почерк неровный, так ты снотворное алкоголем запивала, что, кстати, так и есть. Вот такая история, друг мой Ленка, – Лара весело мне подмигнула. – И кстати, – радостно воскликнула она, – самый-то главный сюрприз я тебе напоследок приберегла! – Девушка выдержала театральную паузу, а затем, перегнувшись ко мне через стол, приблизив свое лицо к моему так близко, что оно превратилось в неясное пятно, торжественно провозгласила: – Нет у Борисова никакой жены и детей! Ты меня слышишь? – барабанная перепонка едва не лопнула от оглушающего крика.

Я еле заметно кивнула. На самом деле я действительно слышала подругу, хоть и не очень понимала – смысл слов доходил до меня с трудом.

– Это финальный аккорд, обещаю, – Лариса торжествующе улыбнулась. – Хочу увидеть выражение твоего лица, когда ты поймешь, что умираешь в тот самый момент, когда жизнь наконец-то обрела смысл.

Сквозь застилающую глаза пелену я видела улыбающееся лицо своей убийцы, которое постепенно теряло очертания.

– Ты такая дура! – воскликнула подруга. – Тебя так легко обмануть. Пара-тройка обработанных в фотошопе фотографий, фальшивый аккаунт в соцсетях, и ты уже готова покинуть бренный мир. Ну не идиотка, скажи? А как легко ты повелась на исчезновение Борисова! А всего-то делов – занести контакты Ильи в «черный список» на всех твоих гаджетах – в телефоне, компьютере, ноутбуке. После этого он не смог бы ни дозвониться до тебя, ни написать. Конечно, оставалась еще возможность использования им других адресов, номеров, поэтому я подстраховалась, написав от твоего имени письмо. Типа, бла-бла-бла, наши отношения были ошибкой, мне нужно время во всем разобраться, не ищи встреч и все такое. Сама судьба мне благоволила, ибо разлучить вас наверняка было бы гораздо сложнее, не случись у Борисова срочной заграничной командировки. Тут уж вмешалось провидение – я, конечно, могущественна, но не до такой степени. Хотя не случись его отъезд, у меня уже был готов план с женой – просто реализовала бы его чуть раньше. Или еще что придумала. Но в итоге все сложилось как нельзя лучше. Илья мне звонил, пытался выяснить, в чем дело. Я, конечно, помогла – объяснила, что ты хочешь побыть одна. И еще намекнула, что он в твоей жизни лишь очередной эпизод, которых уж столько было! Мол, не стоит ни на что рассчитывать и все такое. А он, прикинь, повелся, впрочем, как и все твои предыдущие кавалеры. Не обижайся, но, боюсь, он уже и думать про тебя забыл. А нет… Я помогу ему залечить душевные раны. Ну хватит! – Лара решительно поднялась со стула. – Достаточно поговорили. Пора прощаться, – девушка погладила меня по голове и запела колыбельную: – Спи, моя радость, усни…

Последним, что я увидела, погружаясь в сон, было лицо склонившегося надо мной Ильи. Приятная галлюцинация – прощальный подарок умирающего мозга.

– Фаина Георгиевна, Вы можете не поверить, но меня пока еще никто, кроме моего жениха, не целовал.

– А это вы хвастаетесь, милочка, или все-таки жалуетесь?

– Привет, – нежная улыбка осветила изможденное и осунувшееся лицо возлюбленного.

– Привет, – ответила я, озираясь по сторонам. Окружающая обстановка сильно напоминала больничную, хотя и была лишена привычной ей убогости. Если бы не капельница и не мониторы, можно решить, что мы находимся в каком-нибудь гостиничном номере.

– Где я?

– В госпитале, – ответил Илья, наклоняясь к моему лицу и убирая с него прядь волос. – Не волнуйся, теперь уже все хорошо. Все опасности позади… Мы вовремя успели… Тебе сделали промывание, ввели необходимые препараты. Меня заверили, что случившееся никак не отразится ни на твоем здоровье, ни на здоровье ребенка.

– Кого?! – воскликнула я удивленно.

Илья непонимающе уставился на меня.

– Р-ребенка, – запинаясь, ответил он. – А ты разве не знала?

Я отрицательно замотала головой, до конца не осознавая обрушившуюся на меня новость. Произведя в голове необходимые подсчеты, поняла, что со всеми этими событиями вообще не следила за циклом, и расплакалась.

– Лен, ты чего? – испуганно спросил Борисов. – Ты не рада, что ли? Ты не думай, я готов, я… – он сбился, не решаясь продолжить дальше, так как я уже ревела белугой.

– Ни-че-го, – проговорила я, размазывая слезы по щекам, – это просто реакция на стре-е-есс. – Повернув голову, обнаружила коробку с бумажными салфетками, дернула одну из них и шумно высморкалась. Согласна, так себе романтическая сцена, но зато вполне в моем духе.

Погладила себя по животу. Малыш. Мой малыш. И тут же встревоженно воскликнула:

– А точно все хорошо? Точно с ним все в порядке? Слушай, я ведь еще и пила в последнюю неделю!

– Все хо-ро-шо, – по слогам произнес Илья. – Все просто замечательно. Брось тревожиться. Все просто чудесно! К тому же… – Илья запнулся, – это ведь наш ребенок, а значит, мы будем любить его, несмотря ни на что. Ведь так?

– Наш? – я настороженно посмотрела на Борисова, а тот даже растерялся.

– Ну да, а чей же еще?

– То есть ты… – я запнулась, подбирая слова, а потом неожиданно спросила, чтобы выиграть время для серьезного разговора: – А как ты оказался на острове?

Илья взял меня за руку:

– Это все Штыменко-старший, – проникновенно сказал он. – Помнишь, ты была у него дома?

Я кивнула.

– В общем, он тогда как-то умудрился тебе в телефон «жучок» засунуть. Ты тогда сумочку в холле бросила, ну и пока вы беседовали, его человек сделал, что нужно.

– Но зачем? – удивилась я. – Он что, мне не доверял?

– Да нет, – пожал плечами Илья, – просто хотел быть в курсе расследования и получать информацию своевременно. Ну и… Это же он полицию вызвал, когда вы в офисе с Паньшиным встретились. Подумать страшно, что бы было, если бы…

Илья помрачнел и так сжал мою руку, что я вскрикнула от боли.