Китай подвергался издевательствам со стороны иностранных империалистов, от Британии в 1840-х годах до Японии в 1930-1940-х годах. По всей стране появились новые музеи и памятники, которые партия называет "местами патриотического воспитания", в память о коммунистической революции и войне против Японии. Призыв к национальной идентичности был также пропитан этническим шовинизмом, в котором ханьское большинство, составляющее более 90 процентов высоко однородного общества, прославляется как наиболее развитая и процветающая раса.

Такие усилия принесли неоднозначные результаты. Опросы показали, что молодые китайцы в целом считают патриотическое воспитание неуклюжим и остаются политически апатичными, несмотря на рост протестов под руководством студентов против предполагаемой критики их страны из-за рубежа. Многие продолжали питать симпатии к либеральным взглядам и надеялись учиться и работать на Западе. Профессор Гарварда Аластер Иен Джонстон в своей работе 2017 года утверждал, что молодые китайцы, как правило, менее националистичны, чем граждане старшего поколения, ссылаясь на данные опросов конца 1990-х годов.

Си, который сетовал на то, что экономический бум в Китае ослабил его духовные устои и ослабил социальную сплоченность, после вступления в должность удвоил усилия по патриотическому воспитанию. Его администрация распространила директиву, известную как "Документ номер 9", которая требовала большей бдительности в отношении западных идей, способных подорвать партию - включая либеральные понятия о правах человека, свободной прессе и независимой судебной системе. Надеясь привить гордость за то, что партия провозглашает пятитысячелетней цивилизацией, он пропагандировал Конфуция и других классических китайских мыслителей, которых Мао когда-то осуждал как феодальные реликты. В 2016 году Си назначил министром образования бывшего вице-президента Центральной партийной школы, который настаивал на более патриотичном преподавании. "Учителя - это инженеры человеческой души", - сказал Си на партийной конференции по образованию в 2018 году, позаимствовав метафору, которую Сталин использовал для восхваления писателей за формирование общественного сознания. Педагоги, сказал Си, должны следить за тем, чтобы "дух патриотизма укоренился в сердцах учеников, воспитывать и направлять учеников любить и поддерживать Коммунистическую партию Китая".

Пекин централизовал контроль над учебными материалами, особенно теми, которые касаются национального суверенитета, этнической принадлежности и религии, отменив политику, которая позволяла провинциальным правительствам выбирать собственные учебники. Правительство запретило начальным и средним школам использовать иностранные учебники, а вместо этого пропагандировало литературу, поддерживающую политическую философию Си. Чиновники переписали учебные программы, чтобы усилить националистические нарративы, например, добавив шесть лет к официальной продолжительности "войны сопротивления Китая против японской агрессии", которая теперь длилась четырнадцать лет, с 1931 по 1945 год, вместо восьми лет с 1937 года.

В школах показывали патриотические фильмы и устраивали экскурсии к революционным достопримечательностям, а учителям говорили ставить плохие оценки ученикам, которые высказывали в сочинениях неодобрительные взгляды, например, нелицеприятно описывали действия правительства в отношении Covid-19. Власти призывали педагогов прививать культурно-консервативные ценности, включая чувство "мужественности" среди мальчиков и уважение к военным. Один из детских садов в южном городе Гуанчжоу организовал десятидневный учебный лагерь для своих воспитанников, которых сотрудники НОАК учили одеваться в военную форму, маршировать и отдавать честь, петь революционные песни и отрабатывать боевые упражнения с игрушечными винтовками и ракетными установками.

Интернет стал ключевым полем битвы за сердца и умы. По данным на 2020 год, государственные органы вели около четверти миллиона аккаунтов на трех основных китайских социальных платформах, а по оценкам ученых, миллионы китайских веб-пользователей, размещающих пропартийный контент, получают за это деньги от правительства или сами являются чиновниками. Интернет-регуляторы ввели новые правила, поощряющие посты, продвигающие "мысль Си Цзиньпина", и требующие от платформ корректировать свои алгоритмы в пользу контента правительства и государственных СМИ. Молодежное крыло партии, Коммунистическая молодежная лига, стала ведущим поставщиком патриотических видеороликов для десятков миллионов подписчиков на самых популярных в Китае платформах потокового вещания. Многие интернет-пользователи и ведущие прямых трансляций, являющиеся частью разбухающей индустрии стоимостью в десятки миллиардов долларов, делятся националистическим контентом для привлечения внимания, продажи рекламы и товаров, а также получения подарков от поклонников.

Такое рвение может принимать мрачные обороты. Онлайн-мафия преследует людей, критикующих партию или якобы проявляющих нелояльность к Китаю, часто заставляя их скрываться или даже увольнять с работы. Китайская писательница Фан Фан, которая писала о том, как Ковид-19 разрушил ее родной город Ухань, первый эпицентр пандемии, подверглась нападкам в социальных сетях и закидала свой дом камнями со стороны людей, возмущенных ее публикациями в Интернете, в которых она критиковала первоначальное неправильное обращение правительства с коронавирусом. Профессор, выступившая в защиту Фан Фан, была отстранена от занятий в университете после того, как пользователи сети обвинили ее в том, что она является приверженцем Японии и сторонником независимости Гонконга - обвинения, которые она отрицает.

Однако, несмотря на все успехи партии в Интернете, чиновникам с трудом удается завоевать группы меньшинств в отдаленных приграничных районах Китая, где глубоко укоренилось неповиновение партии и ханьскому большинству. Среди них Синьцзян представляет собой самый сложный вызов, и именно там Си потребовал соблюдения закона самыми драконовскими методами.

Вечером 1 марта 2014 года группа боевиков с ножами ворвалась на железнодорожную станцию в юго-западном китайском городе Куньмин, зарезав тридцать одного человека и ранив более ста сорока. В следующем месяце, когда Си Цзиньпин завершал четырехдневное турне по Синьцзяну, два террориста-смертника устроили взрыв на железнодорожной станции в столице региона Урумчи, убив одного прохожего и ранив около восьмидесяти человек. Несколько недель спустя на рынке в Урумчи произошел еще один взрыв, в результате которого погибли по меньшей мере тридцать девять человек и более девяноста получили ранения.

Нападения ошеломили Китай, что стало драматическим обострением давней истории беспорядков в Синьцзяне и периодических актов насилия, совершаемых некоторыми воинственными представителями уйгурской общины региона. Си пообещал железный ответ, объявив "народную войну" против религиозного экстремизма и сепаратистского насилия. "Методы, которыми пользуются наши товарищи, слишком примитивны", - сказал Си во время своей поездки в Урумчи, согласно внутренним партийным документам, которые позже попали в распоряжение New York Times. «Мы должны быть такими же суровыми, как они, - сказал он, - и не проявлять абсолютно никакого милосердия».

С тех пор Си руководит кампанией по обеспечению безопасности и ассимиляции в Синьцзяне, создавая систему, которую некоторые эксперты называют почти тоталитарной. В своих внутренних выступлениях, которые впоследствии просочились в иностранные СМИ и к исследователям, китайский лидер предупреждал об опасности религиозного влияния и безработицы среди меньшинств в Синьцзяне и подчеркивал важность "пропорции населения", или баланса между ханьцами и меньшинствами. Конечной целью Си, по мнению экспертов, является закрепление господства ханьцев над беспокойным пограничным регионом, где сопротивление Пекину кипит с тех пор, как империя Цин впервые завоевала эту территорию в XVIII веке.

Официально