А Яну я закружила, заболтала — получились какие-то дикие танцы с бубном… растерянной мамы.

Нет! Мы все еще противопоказаны друг другу. Не нужно больше, пусть сидит там у себя, нам спокойнее втроем, и еще — никто и никогда не заставит меня стыдиться Левушки. После его рождения я больше не проматывала события назад и не пыталась представить варианты развития ситуации, поведи я себя иначе. Бесконечные вопросы «а что было бы, не выскочи я тогда из-дому?» изматывали и мешали жить, высасывали жизненную энергию. Все! Я уже прожила свою вину, переболела ею и хватит!

Вскоре приехала мама и это был праздник для всех — нас накрыла радостная подарочная суета, потом она стала упорядоченной, но приятно оживленной, нескучной.

Вечерами мы с ней говорили… Мама упорно просилась к нам, а я так же упорно сопротивлялась.

— Ксюша, ты вертишься здесь, как белка… а я там дурью маюсь, танец живота разучиваю.

— Серьезно?! — восхитилась я.

— Ну да… возраст, знаешь, и нужно двигаться. Бегать там, сама понимаешь — не прокатит, просто зарядку делать скучно, вот девочки и посоветовали. Скоро День рождения Джаухара и надеюсь, что впечатлю его — полгода как-никак… что-то уже получается.

— Не впечатли до сердечного приступа, мама, — смеялась я, — знаешь, что я думаю? Ты своего хлебнула и то, что имеешь теперь — оно заслужено, вот и пользуйся. Ты же видишь? У нас все хорошо. И то, что я сижу в компе вечерами… мне интересно! Это и расчеты, конечно, но еще и переговоры — я упражняюсь в устной рекламе и получается! Каждую неделю у нас отдыхает пять-шесть семей, и они довольны — ребята тоже классно отрабатывают. А дальше — цепочка, прогрессия.

— Любопытно… это озеро или пороги? Я бы посмотрела, — задумчиво смотрела на меня мама.

— Собираемся! — решилась я, — но только на один день, с ночевкой из-за Левушки я не рискну.

И мы организовались, поехали. Левушка вначале таращился на мелькающие пейзажи, потом стал засыпать, вздрагивая от звуков громкой речи Саниного друга, который взялся отвезти нас к месту. Яна была в полном восторге от прогулки, да и мы тоже, хотя ехали долго — почти семьдесят километров.

Лагерь был разбит на берегу небольшого озера, невдалеке в него впадала быстрая порожистая речка и ребята рыбачили и тут, и там. Янка сразу напросилась кататься на лодке и развлекать ее взялись Саня с Мариной. А мы с мамой просто дышали полной грудью, восхищаясь окружающими красотами — соснами на камне и песке, идеально прозрачной водой, открытым озерным простором. А потом и бесподобно вкусной едой — сигами горячего копчения, цену которых в магазинах центра не забыл озвучить Михаил — до тысячи за килограмм. Уха еще была, чай с травами, песни у костра, обязательное купание — жара стояла до тридцати… Я поправилась во время беременности и вначале немного стеснялась себя, но потом перестала, потому что взгляды мужчин на меня были явно заинтересованными, а не пренебрежительными.

Возвращаться в город не хотелось категорически, тянуло, хотелось еще — отдыхать бездумно и безответственно, впитывать и излучать исключительно положительное…

— Странно так… весь день отдыхали, ничего не делали, а впечатление — вагон разгрузила. И еще хочу — грузила бы и грузила, — грустила мама, когда мы уже ехали обратно. Левушка почти весь день проспал на свежем воздухе, Яна тоже уснула, устав от впечатлений.

— Всю жизнь я мечтала о Швейцарских, Австрийских Альпах… — продолжили мы разговор поздним вечером уже дома, — увидела в юности картинки и запала, залипла. Должна же быть мечта — такая… недосягаемая по твоему пониманию. А тут ведь ничем не хуже… Но там удобнее, конечно, и чище — не только у озер, а и везде. Переживаю я, Ксюша — дымит, чадит тут.

— Роза ветров на нашей стороне, мама, — успокаивала я ее, — нормально…

А ночью долго не засыпалось. Психика взбодрилась, подстегнутая сильными впечатлениями и отдыхать отказывалась. Я думала обо всем подряд — о нашем бизнесе, который набирал обороты, пускай и не масштабно пока, но вполне себе уверено. И о замечательном поведении Яны и Левушки сегодня. Вспомнилась почему-то свекровь — она была бы довольна внучкой. Та вежливо благодарила за еду, за прогулку, не надоедала своим щебетанием — тоже, как и я, впитывая впечатления от окружающего. Думалось об Альпах и как производное этих мыслей — о том, какая все-таки имеется мечта у меня? Чтобы настоящая и, как у мамы в свое время — недосягаемая?

Была такая… и тоже получилась случайно. И я даже когда-то пыталась воплотить ее в жизнь — робко так и несмело. Но была поставлена на место свекровью и снисходительно и вежливо проигнорирована мужем — свой дом никогда не входил в его планы, а уж такой, как я себе намечтала, увидев рекламную картинку…

Большой, рубленый из дерева… какого и как — я не знала, но там неуловимо проскальзывал дизайн старорусского терема — не утрировано и навязчиво, а в деталях. Дом стоял на каменном основании, красиво вписанный в окружающую местность, с опоясывающей первый этаж террасой… как же она называлась в старину? Я не знала… Окна должны быть сверкающими и большими, дерево — цвета солнечного янтаря, а крыша — благородно-темной, цвета мокрого асфальта. Балясины, резные столбики, стремительный взлет свода крыши… теремковый или теремочный? В общем, так как-то…

Мечта должна быть. И она должна быть недосягаемой — это правда, а иначе какая это мечта? Должна быть чуть глуповатой и обязательно розовой… пахнуть деревом и солнцем, травами и лесом, желательно, чтобы и водой… счастьем детей и взаимной любовью. Я вспоминала, как засыпала когда-то под свои мечты — обставляя и прорисовывая для себя комнату за комнатой. В стиле, цвете… засыпалось быстро и приятно, хорошо засыпалось.

Мама уехала, когда похолодало и лето повернуло на осень. Вернулась домой Маринка, а ребята консервировали базу, перевозили на хранение «движимость». Следовало подтянуть ремни и подобрать животы — окончательно решено было этой осенью строить плавдачу. Я обсчитала это дело — если брать только стоимость стройматериалов, а работать самим, то получалось вполне бюджетно. А поздней весной ребята решили замахнуться на охотничью избушку, но это вообще вырисовывалось в копейки. Мужчины не хотели простаивать в мертвый туристический сезон и выгоду получить как можно скорее — мы с Таней и Мариной понимали их и поддерживали.

В общем, жизнь потихоньку наладилась — без нервотрепки и стрессов, а даже с приятными сюрпризами — Левушка научился смеяться. Не просто улыбаться, а смеяться — заливисто и искренне, в голос. Это никого не оставляло равнодушными, к нам специально приходили Михаил с Таней, чтобы посмотреть и послушать. Обязательно плевались в сторону, чтобы не сглазить, как и положено. Саня тоже заходил смотреть, сидел молча, мечтательно улыбался и поглядывал на Маринку.

— Марина, что у вас? Решили что-нибудь, планируете? Смотреть на вас — одно удовольствие, — пыталась я развести подругу на серьезный разговор.

— Мне сейчас хорошо, а о чем-то еще… Понятно, что его не все устраивает — хорошо, когда секс по первому требованию, борщи, настирано и убрано… Рано, Ксюш, мне просто хорошо сейчас и потом… прошло совсем мало времени, чтобы узнать друг друга с разных сторон. Сейчас он весь такой… прилежный, но уже проскальзывает мужская авторитарность.