— Да что ты можешь знать о моих чувствах?! — взорвался Алексей, — и почему я должен выкладывать себя здесь… препарированным? Или озвучивать личные подробности, причины моих чувств? Не буду! И я все равно найду их! Считайте — закусило. И кто сказал, что разумный расчет, это плохо? Что плохого, если я уже рассчитал — где мы будем жить и на что? Где будет учиться ребенок и сколько займет дорога до хорошей школы? По-настоящему хорошей! Если я хочу эту женщину для себя — еще тогда хотел, просто думал, что у них утряслось, сложилось! Что плохого, если я уже рассчитал рождение нашего с ней сына! Если я даже имя его уже знаю!

Дама нервно дернулась и схватилась за ручку снова.

— Вадим рассказал вам о сыне? Серьезно? Так вы уже знаете о Льве?

Сердце дало сбой… Алексей просунул пальцы меж пуговиц рубашки и потер кожу в области сердца, потерянно промолчав. Или разумно. Да и слов-то особо не было. Лев… лев, это ведь зверь? Царь… Мать твою… о чем он сейчас?! Лев — это имя, мужское имя, имя сына. Чьего, блять, сына?! Нельзя ничего говорить сейчас, помолчи, болван — просто-таки вопила его интуиция.

— Воды можно? — хрипнул он.

— Так Вадим сказал вам? — уточнила дама, наливая ему воду из кулера.

— Он много чего наговорил, — пробормотал Алексей, отпивая из стакана крохотными глотками. Дама думала…

— Записывайте… Но поосторожнее там — Ксюша кормит грудью. Чтобы ваш неожиданный визит не стал слишком сильным потрясением.

— Не станет. Что посоветуете купить детям — Яне… Льву? — осторожно уточнил Алексей, честно глядя женщине в глаза. Речь была чуть замедленной, язык тяжело ворочался во рту. Мужчина замер в ожидании… может, не так что-то понял, ошибся?

— Цветы не тащите… у кого-то из них может быть аллергия на запахи, а дальше уже подключайте всю свою фантазию и ресурсы, господин богатый скотопромышленник.

— Да хоть и так… — незаметно выдохнул Алексей, еще раз пробежав взглядом по записанному. Кивнул, сложив листок и сунул его в карман.

— Спасибо. Выеду в ближайшее время. Как раз заканчиваем с последней выкачкой. Всего вам хорошего, — отвернулся он, потому что губы неконтролируемо растягивались в дурацкую, совершенно безбашенную улыбку.

— Удачи, — прозвучало в спину ему.

— Правда? — нечаянно оглянулся он, блаженно улыбаясь.

— Я… только сейчас сопоставила — вы не знали о сыне, а только мечтали о нем, — задумчиво протянула дама, цепко глядя на него: — И то, как прозвучало… и просто — Вадим не мог… странный получился бы альтруизм. Я глупо, непрофессионально проболталась.

Алексей помолчал, глядя на нее и осторожно поинтересовался:

— Адрес верный?

— Да, адрес верный, пусть извинит меня Ксюша, но почему-то я думаю… Я считаю, что у Левушки должен быть шанс. И вы тоже внушаете доверие. И все равно… хотя ваша финансовая состоятельность, выдержка и целеустремленность мне, конечно, импонируют, но решать только ей, вы же понимаете?

— Это я понимаю, — откланялся Алексей.

Остановившись у цветочного магазина, он заказал там доставку фактурной корзины с полсотней+1 роз палевого цвета и без запаха — на случай, если у адвокатессы тоже аллергия. Почему-то же она вспомнила о ней?

Это было трудно, психологически трудно — не просто знать, а осознанно принять тот факт, что у него есть сын. Сын!!! И не просто сын, а целый Лев! Как ей пришло в голову так назвать — офигевал он. Кто вообще сейчас так называет? Ксюша. Выбрала самое красивое мужское имя из всех возможных. Интересно — а другие варианты были? Он пытался вернуть лицу серьезное выражение и не получалось, гадство! Оно расплывалось блаженной миной, независимо от его желания.

И другие желания… они просыпались, ширились, распирали изнутри и рвались наружу — естественные, нормальные, мужские: звезду с неба достать, весь мир положить к ногам, благодарно опуститься на колени, осыпать цветами, бриллиантами… Вот! Это было бы весомое проявление огромной его благодарности. И все остальное само собой — звезды, цветы… как без цветов? Но без запаха, чтобы исключить вредную реакцию.

Нет… нервно ерошил Алексей волосы, устраивая на голове полнейший кавардак — к этому просто нужно привыкнуть. И успокоиться, что ли? Не дергаться так. Иначе… так и будет порхать воздушным шариком с блаженным выражением на морде.

Время поджимало и волей-неволей он взял себя в руки. Рассчитав окончание работ на пасеках и вычислив время, когда его присутствие перестанет быть жизненно необходимым, заказал билеты — самолет, поезд… Заскочил в «Музыку» и полдня принимал отчеты и проверял работу всех служб. Прошелся катком, но катком на удивление снисходительным — в этот раз никто не был серьезно наказан, и даже провинившихся он только строго предупреждал. Потом сгонял в основной свой медовый офис и на холодный склад — в деревню Фиалкино, где еще и дом ему строили.

К этому времени вдоль дороги выстроился ряд почти готовых типовых коттеджей, которые планировалось использовать, скорее всего, как летний, дачный вариант проживания. Хотя и он планировал так же — жить тут только теплую половину года. Зимой не был здесь ни разу и поздней осенью тоже. Вряд ли захочется сидеть в глуши, пережидая слякоть и непогоду. Хотя… на все бывает свое настроение.

Его дом уже подвели под крышу, сделав на ней обрешетку и уложив пароизоляцию. Грамотно пропитанное дерево мягко отливало янтарем, у дома пахло свежей стружкой… Опоры уже обложили декоративной плиткой «под камень», а огромные провалы окон пока были затянуты полиэтиленом. Позади дома поднимались сосны и липы, некошеная трава поднялась и пестрела вкраплениями поздней розовой кашки, мелкой полевой ромашки, а в сыром берегу доцветала синяя луговая герань. Неширокая река к концу лета почти вся покрылась округлыми листьями желтой кубышки.

— А реальные сроки заселения? — озабоченно уточнял Алексей, придирчиво вглядываясь в строение.

— Через год-полтора, не раньше, — огорчил его прораб, — усадка идет… раньше нельзя даже окна ставить — выдавит. Дерево хорошее, лес северный — зимней сушки, но и ему нужно время. Устоится, потом утеплим изнутри, отделаем, устроим там все по вашему желанию…

Все дела были сделаны, даже самые дурацкие, на первый взгляд. Но ему необходимо было перестраховаться, по максимуму предупредив все сложности.

Приближался день отъезда и снова он дергался и нервничал. Потому что теперь все стало серьезно — дальше некуда. Раньше Ксюшин отказ и провал его завоевательской миссии, с которой он собирался к ней, с трудом и скрипом, но принимался, как один из вариантов развития событий. Сдаваться он не планировал, собирался сделать все возможное и невозможное, но признавал, что может случиться и такое. Он мог быть отвергнут прямо с порога и самым категоричным образом. А значит, и завоевание нужно начинать прямо от порога, любыми способами заставив ее хотя бы выслушать его… для начала.