– Греби!!! – орала Таша. Уже десяток стрел сидели в днище и бортах ялика, на дне булькала вода. Волшебница спешно воздвигла «купол», тут же засветившийся от пламени бьющих в него огненных шаров. Вероятно, на борту галеры было несколько магов, пусть даже и невысокого ранга. И разумеется, Дилана Танжери, которую не остановит никакой «купол».

Галик работал веслами так, как не делал этого еще ни разу в жизни. Галера, набравшая полтрюма воды, потеряла ход, и теперь, несмотря на усилия гребцов, несколько отстала. Беглецам удалось увеличить расстояние на два десятка шагов, затем еще немного. Таша сняла «купол», руки мелко тряслись. Внезапно Альта вытянула руку и взвизгнула:

– Смотрите!

Пролом в носу галеры стремительно зарастал льдом. Таша застонала – то, что она почитала своим выдающимся достижением, у этой суки Диланы получилось чуть ли не походя, в считаные минуты. Корабль снова рванулся вперед, нагоняя беглецов.

– Под… нами… рифы… – выдохнул Галик. Кажется, леди Рейвен его даже не услышала. Она смотрела на галеру с такой ненавистью, что, если бы взгляд мог воспламенять, сейчас весь корабль был бы объят огнем. Волшебница даже не успела вовремя отразить очередную стрелу, и та расщепила доску, увеличив приток воды в ялик. Лодочка тяжелела на глазах, и, хотя до берега оставалось совсем немного, было совершенно очевидно, что они не успеют.

Это поняли и на галере. Даже прекратили бесполезный обстрел – теперь вместо арбалетных болтов и простеньких заклинаний вслед беглецам неслись угрозы и оскорбления. Солдаты опять потянулись за веревками…

А в следующее мгновение раздался треск. То, на что всем сердцем надеялся Галик, свершилось – галера налетела на камни. Корабль содрогнулся, с треском переломилась мачта, в воду полетели люди. Из надстройки, где располагался камбуз, повалили клубы дыма – видимо, треснула печка.

Изуродованная галера трещала, разваливаясь. Матросы спешно спускали шлюпки – но перепутанный такелаж и потерявший остойчивость корпус создавал для этой работы изрядные помехи. Было очевидно, что пройдет немало времени, прежде чем удастся спасти всех – всех, кто еще остался жив. Немало солдат уже ушло на дно, кое-кто еще держался на поверхности, цепляясь за обломки досок.

Под днищем ялика заскрипел песок. Галик подхватил девочку на руки и выпрыгнул в воду. Сделав несколько шагов, он поставил Альту на сухое место, затем рывком подтянул лодку к берегу и, с легким поклоном, протянул волшебнице руку. Та усмехнулась, но, опершись о предложенную кисть, изящно выбралась из шаткого суденышка.

– Надо убираться, и побыстрее. – Галик торопливо собирал вещи. – Леди, брать с собой столько золота было не лучшим решением.

– Нам могут потребоваться деньги.

– Вот что нам действительно потребуется, так это свобода передвижения, – заметил Галик, закидывая мешок на плечо. – Ваши имперские друзья, леди, вряд ли оставят нас в покое. Что-то подсказывает мне, что они прочешут побережье мелким гребнем. Чем вы им так насолили, леди?

– Ноготь Дилане сломала, – буркнула Таша.

– Всего-то?

– Был бы ты женщиной, ты бы меня понял, – усмехнулась волшебница. – Все готовы? В путь.

Галик с сомнением посмотрел на девочку, затем пожал плечами и двинулся к проходу в скалах. Альта засеменила следом. Она была одета излишне тепло – вернее, вполне в соответствии с ранней холодной осенью, но одежда не слишком подходила для бегства – особенно когда придет время пробираться через лес.

– Нас догонят к вечеру. – Галик не пугал, просто информировал. И Таша понимала, что он прав. Сейчас с изуродованной галеры выгрузятся люди – почти две сотни очень злых людей. Примерно треть из них будет землю носом рыть, лишь бы поймать беглецов и устроить им показательную – в смысле, очень долгую и очень болезненную – казнь. Остальные присоединятся к охоте – может, без особого энтузиазма, но присоединятся непременно. Дилана Танжери умеет убеждать.

– Предлагаешь остановиться и дать бой? – ехидно спросила волшебница. Если ситуация станет совершенно безнадежной, она вполне способна была на подобное безрассудство. Но лучше не доводить дело до крайности.

– Я похож на дурака? – Даже спиной Галик ухитрился изобразить насмешку. – Ничего не имею против схватки, но лишь когда шансы на победу хотя бы два к одному в мою пользу. Нет, мы поступим иначе.

– Как?

– Увидите, – он на мгновение остановился и, оглянувшись, неожиданно подмигнул волшебнице. – Просто доверьтесь мне, леди. Этих морячков ждет сюрприз.

– Как там?

Этот вопрос он с маниакальным упрямством задавал каждое утро. Мог бы посмотреть и сам, но после того, как имперские войска плотным кольцом окружили Торнгарт, Дроган ни разу не вошел в зал с картой. Ни разу. Словно боялся увидеть на огромном столе нечто страшное.

– Без изменений.

Мой ответ тоже был формальным, как и вопрос. И в самом деле, что я мог сказать? Что можно увидеть на карте, где человек представляется точкой? Движение армии? Возможно… но если Дроган надеется, что я буду дни и ночи просиживать у стола и с увеличительным стеклом в руках рассматривать поля и дороги, он глубоко заблуждается.

Мне было о чем подумать… и лучше бы купцу не знать хода моих мыслей.

Как ни странно, замок довольно часто приводил ко мне гостей. Я как-то пытался сосчитать всех, кто сидел со мной за этим столом… и понял, что не могу. Не могу вспомнить. После этого, собственно, и появился дневник. Вернее, он существовал и раньше, существовал даже до того, как я угодил в эту моими же руками и созданную западню. Но в то время к книге я возвращался от случая к случаю, иногда не притрагиваясь годами. Я верил в надежность своей памяти.

Как оказалось – напрасно.

Потом я начал записывать – все, от рассказа гостя о своем прошлом, если, конечно, он соглашался поведать о том пути, что привел его в замок. До собственных впечатлений и мыслей. С того момента в дневнике появились записи о семнадцати гостях. Всего, с учетом не записанных, не меньше тридцати. Если допустить, что человек попадает в замок в зрелом возрасте – это довольно усредняющее допущение, поскольку среди гостей были и юноши, и старики – то каждому из них отпущено… ну, скажем, лет по тридцать нормальной жизни. Тридцать гостей по тридцать лет… получается – девятьсот.

А я ведь живу в замке, если не обманывают мои же собственные заметки, не больше двух с половиной столетий. И плевать, что там, за каменными стенами, прошло уже более восьми веков. Речь идет только о моих собственных годах. Получается, что большую часть этого времени в замке должно было быть довольно людно.

А ведь это не так. Совсем не так.

Какой отсюда следует вывод? Очевидный, но очень неприятный – мало кому из попавших сюда удалось прожить достаточно долго. Несмотря на то что замок обеспечивал вполне комфортные и абсолютно безопасные условия существования, никто не задерживался здесь дольше, чем на три-четыре года.