и обезопасить дороги. Их доводы нравились молодому интенданту жандармерии. Однако Эдриан чувствовал, что правда, как в любом споре, где-то посередине.

Были и те, кто воздержался от каких-либо высказываний. Они молча или с ухмылкой наблюдали за разгоравшимся спором. Как будто им было решительно все равно, что происходит не только в зале ратуши, но и во всем Вуароне.

Суперинтендант попытался урезонить раскрасневшихся мужчин, но те слишком увлеклись спором. Тогда, как ни странно, на выручку пришел Филипп. Виконт де Монклар поднялся и выстрелил в потолок. Воцарилась тишина. Изумленные или напуганные неожиданным грохотом, присутствующие обратили внимание на мужчину.

– Хватит! Ваш спор ничего не решит. Мы только зря дерем глотки, – громко, со свойственной ему холодной надменностью начал он. – Позвольте напомнить, что, пока вы спорите о всяких шпионах, вражде нашей страны с империей, хотите сдирать заживо шкуры с волков, там… – Филипп указал в сторону окон, – оборотень рыщет по округе в поисках очередной жертвы. Люди боятся! Они напуганы до смерти. Каждый из них страшится собственной тени. Боится грядущей ночи, которая неминуемо наступит.

Голос виконта приобрел властвующие нотки. Он ловко управлял вниманием собравшихся, то взывая к их эмоциям, то теша их самолюбие, то обещая награду, то вызывая стыд. Эдриан следил за каждым жестом, за игрой лица, за тем, как менялась интонация. «А старший братец Стефани – тот еще манипулятор».

– Вы мечтаете о награде, но забываете о главном. Там, на ваших землях, без вашего на то разрешения некто убивает подданных короны. Вы не о награде должны думать, а о другом: когда вас призовет король, что вы скажете ему? Десятки советников, чтобы отвести подозрение от собственной некомпетентности, расскажут ему, что каждый из вас должен был сделать. И вся горечь и ярость короны падет на ваши головы. Но вы, как лучшие мужи Вуарона, не обязаны делать то, что дóлжно, только из страха. Ваши предки были достойными людьми, и вы не можете посрамить их. Вы должны сделать то, что дóлжно, для короны и своих гербов. Вы должны вспомнить историю Сент-Пьера…

«Какую историю?» Эдриан сосредоточился на словах Филиппа.

– Когда Святой Пьер пришел на эти земли, монстры ходили ночью по улицам, а люди были лишь пищей для омерзительных созданий. Но благодаря своей вере наш дорогой покровитель выстоял. Он прогнал тьму и даровал людям избавление от мрака. Мы живем на месте, которое когда-то было отбито у самого Пламенного. Но скверна никогда не отступает просто так. Она возвращается раз за разом. И теперь на этой самой земле живут лишь самые смелые и отважные. Поэтому мы обязаны отстоять наше право жить здесь…

Филипп сделал паузу. Но, видимо, слушатели не знали, что сейчас надо было аплодировать, поэтому продолжил.

– Надо ввести комендантский час. У нас множество резервистов в гарнизоне. Так давайте раздадим им латы стражников, и пусть они патрулируют ночью улицы. Сейчас стражники ходят лишь по старинке, с копьями, но у нас в арсеналах есть огнестрельное оружие. Надо раздать его страже. Тем, кто не умеет стрелять, можно дать арбалеты, такие у нас тоже есть. В конце концов, в арсеналах ржавеют мечи. Можно было бы воспользоваться ими. – Виконт снова замолчал.

Та часть публики, что выступала за поимку колдуна, сдержанно улыбалась ему. Некоторые даже кивали. Филипп преисполнился чувством собственной значимости, ощутил себя лидером. Его голос вновь прогремел под сводом залы.

– Лес же надо поделить на владения. Каждому владению назначить охотников. И выбить в окрестностях Сент-Пьера всех волков. Затем расставить везде капканы и разрыть волчьи логова. Пока мы не решим вопрос с колдуном, волки в лес возвращаться не должны.

Теперь, возможно, Филипп снискал расположение всех присутствующих. Хотя оставался еще один человек… Виконт пристально взглянул на Эдриана.

– Действуя подобным образом, мы не покажем, что на самом деле происходит. Если наш волчонок достаточно глуп, то не подожмет хвост и не скроется до того, как его делом займутся инкетеры. – Он картинно вскинул голову, обращаясь к присутствующим. – Мы дадим понять челяди, что их господа заботятся о них. В конце концов, это наш рыцарский долг!

Последняя фраза вышла даже слишком надрывной. Почти фальшивой. Но, как ни странно, именно она сорвала аплодисменты. Жиденькие, быстро смолкнувшие, но все же аплодисменты.

К собственному удивлению, Эдриан был согласен с этим высокомерным молодым снобом. Обсуждение принимаемых мер длилось примерно час. Интендант жандармерии особо не участвовал, поскольку в силу своего недавнего приезда все еще плохо разбирался в местности. Да и охота никогда не казалась ему привлекательным занятием.

Эдриан говорил только тогда, когда его спрашивали, а в остальное время наблюдал. В особенности за господином де Монкларом и его сыном. Граф был ужасно бледен и напряжен. Иногда интендант ловил на себе его суровый взгляд и чувствовал осуждение. «Похоже, Стефани ему все рассказала… или он догадался». Что ж, он имел на это полное право. Будь Эдриан на его месте, то тоже бы испепелял взглядом любовника дочери.

Когда собрание было окончено, все заторопились по домам или гостиницам. Эдриан же спокойно собирал бумаги в дело, перепроверял их, делал пометки на полях карандашом. Он хотел дождаться, когда основная доля членов Совета провинции покинет зал. Как на удачу, господин де Монклар тоже не торопился. Он сидел на месте, будто что-то обдумывая. Филипп неподалеку бурно обсуждал с мэром Сент-Пьера предстоящую облаву.

Интендант жандармерии поглядывал на седеющего мужчину с неестественно бледным лицом и сильными отеками под глазами и в области щек. В силу того, что дедушка по материнской линии, который рассказывал маленькому Эдриану о своей профессии, был доктором, интендант угадывал во внешнем виде графа симптомы стремительно развивающейся сердечной болезни. Это пугало, поскольку в прошлый раз губернатор выглядел несколько лучше.

Набравшись мужества, Эдриан подошел к графу, который сделал вид, будто бы совершенно не ждал этого.

– О, месье, – протянул он, одарив интенданта пронзительно-изучающим взглядом. Похожим образом на собеседника могла смотреть Стефани, что лишний раз подчеркивало их родство. – Ваша речь была хороша. Вы умеете излагать мысли в правильном порядке, приводя сильные аргументы.

– Благодарю, месье. От вас слушать похвалу вдвойне приятно.

Граф с улыбкой вяло кивнул, принимая комплимент.

– Я бы хотел поговорить с вами лично по одному важному делу. Если это возможно, учитывая обстоятельства. – Эдриан старался держаться непринужденно. Он завел руки с папкой за спину, чтобы собеседник не видел, как они дрожат. Мельком интендант бросил взгляд на Филиппа, но тот был так увлечен спором, что ничего не видел.

Господин де Монклар тяжко вздохнул и принялся приглаживать