удар раскаленного кинжала. Оно врезалось в грудь, возило острием внутри и уносило с собой крохотные частички души.

– Я так рад, что могу обнять тебя, услышать твой голос, – продолжал господин де Монклар. – Думал, что больше не увижу тебя живой. Что твое обглоданное тело найдут утром стражники, и все представлял, как буду хоронить тебя рядом с Беатриче.

Имя матери прозвучало так надрывно, что Стефани отстранилась, заглянув отцу в лицо. Она боялась, что от переживаний ему станет плохо.

– Если бы не Эдриан, меня бы здесь не было, – прошептала она, мысленно добавив: «Тогда бы вообще ничего не было бы». И эта фраза заставила разнервничаться. Сейчас ей придется поведать отцу обо всем. Сможет ли она сдержаться и действовать так, как договаривалась с Эдрианом утром? Хватит ли ей сил утаить от отца все подробности ночного приключения? Девушка поняла, как трудно будет не проговориться.

Граф внимательно слушал рассказ дочери, иногда вставляя фразы. Его ужасно заинтересовала часть, посвященная осмотру, вопросы сыпались один за другим. Стефани уже ощущала подступающее облегчение: они так бурно обсуждали оборотня и волков, что девушка наивно верила, что отец забудется и не спросит главного. Но вопрос все-таки прозвучал:

– А что последовало после нападения волков?

Стефани рассказала о борделе. Румянец выдавал смущение, а под грозным взглядом родителя она стала заикаться. Чтобы скрыть дрожь в руках, девушка схватила книгу и принялась вертеть ее.

– Мы ночевали в одной комнате… – двусмысленно закончила она, испуганно взглянув исподлобья на графа.

Господин де Монклар потянулся, взял ее руку в свою и бережно сжал. Стефани услышала, как «брякнул замок на клетке». Она попалась.

– Ну, месье Леклерк произвел на меня хорошее впечатление, и я верю, что он повел себя сдержанно, а ты не стала провоцировать его. – Немного помедлив, он добавил: – Вы же не поддались искушению?

Минуты тянулись. Господин де Монклар держал дочь за руку и мягко смотрел, поверив в ее благоразумие. Но зачем задал вопрос? Зачем? Стефани слышала твердость в отцовском голосе, видела уважение во взгляде, чувствовала, как он гордится своей единственной дочерью, и разрывалась на куски от того, что собиралась сказать. Девичий подбородок дрогнул.

– Прости, папа́, но…

– Что «но»? – Граф побледнел.

– Но это так. – Стефани стыдливо опустила глаза, чтобы не видеть, как разочарование искажает лицо отца.

Немного помолчав, господин де Монклар спросил:

– Но ты ведь любишь его?

Девушка никак не ожидала услышать такой вопрос.

– Я не знаю. – Это было чистой правдой.

Пока Стефани обдумывала, как избежать скандала, хоронила свои несбывшиеся мечты и бредила фантазией «между нами ничего не было», она совсем забыла о чувствах. О том, что же по-настоящему испытывала к Эдриану. Слишком увлеклась другими заботами и даже не удосужилась задать этот вопрос себе.

Ответ разозлил графа.

– Как ты можешь не знать?! – Господин де Монклар сжал руку дочери. – Как?

Девушка в растерянности заерзала на кровати, умудрилась согнуть ноги в коленях, но тут же пожалела об этом. Ушибленная лодыжка дала о себе знать ноющей болью и покалыванием в стопе.

– Откуда я знаю, папа́. Я… – Она взглянула на родителя влажными глазами. – Я не понимаю, что происходит со мной… С ним… С нами. Почему мы так поступили… Это был какой-то порыв. Глупый, неосознанный.

– Порыв, – хмыкнул господин де Монклар и сжал руку дочери. – Хочешь сказать, что все случившееся было ошибкой, и ты сожалеешь об этом?

– Нет! – встрепенулась Стефани. – Все случившееся неправильно, но я не сожалею.

Граф склонился к ней ближе.

– Значит, имей ты возможность вернуться на день назад, ты бы все повторила?

– Ну, ведь это неприлично… Мы не должны были так поступать. Просто. – Голос графа звучал мягко, но девушке казалось, что все вокруг давило на нее. Стены сжимались, потолок падал, отец сидел слишком близко. Дышать становить все труднее. Она набрала полные легкие воздуха и на одном выдохе протараторила: – Просто мы сидели напротив друг друга. Я на кровати, он на полу. Он мазал мои ушибы мазью, а потом поцеловал. – Снова мучительный вдох. – И… нас уже было не остановить.

– Выходит, он начал первым? Интендант поцеловал тебя, так? – Зубы господина де Монклара скрипнули.

– Да, но… – Девушка сморгнула пелену и увидела искорки гнева в отцовских глазах. – Нет, нет, папа́, ты не должен думать о нем плохо. Если бы я была против, то ничего бы не случилось. Он ни за что не стал бы меня принуждать! Прошу, не думай так о нем. Это только моя вина. Я позволила ему ночевать со мной. Попросила, потому что боялась остаться одна с покалеченной ногой. Я боялась, что вновь возникнет оборотень. А я даже ходить не могу без посторонней помощи. А там… в этом борделе. Все голые.

Господин де Монклар выпустил ее руку и поднялся.

– Умоляю, не думай о нем плохо, – повторила Стефани, осторожно, чтобы лишний раз не упереть больную ногу в кровать.

– Тебе важно, чтобы я не думал о нем плохо?

– Да, мне это важно!

– Тогда что я должен о нем думать по-твоему?

– Что он… – Девушка прочистила горло. – Хороший. Он достойный человек. Он очень храбрый, смелый и сильный. Он сломал волку шею, чтобы спасти меня, а ты сам знаешь, что какие твердые у них мышцы, – она говорила с таким жаром, что пылали щеки. – А еще заботливый, чуткий… и очень нежный.

Граф оторопело смотрел на дочь.

– И ты хочешь сказать, что после этого монолога я должен поверить, будто бы ты не знаешь, любишь ли его?

– М-м-м-м. – Стефани прикусила язык. – Иногда он старается меня задеть словами. Шутит про мой рост…

Неожиданно граф рассмеялся.

– Какая прелесть. Сдается мне, ваши чувства взаимны.

– Нет… Я… Папа́, все слишком запуталось. – Она поджала губы. – Все не может быть так просто… Так не бывает!

– А как бывает? – Граф присел рядом с дочерью.

– Ну, вот… Изабель и Филипп знакомы с детства. Наверное, только так может вспыхнуть любовь, – неуверенно произнесла девушка, потому что в отношениях между подругой и братом не было ладу. Они часто ссорились. Иногда Филипп бил Изабель, но та упорно твердила, что любит его. Наблюдая со стороны, Стефани не хотела признавать, что на свете существует только такая любовь.

– А я женился на твоей матери через месяц после знакомства, – как бы невзначай проговорил господин де Монклар.

«И никогда не бил», – подумала окончательно запутавшаяся Стефани.

– Вот что! Раз у тебя сегодня кроватный день, советую тебе все хорошенько обдумать. – Он вновь взял руку дочери и бережно погладил. – Я не знаю, почему ты не хочешь признавать очевидного.