живой! Укуси свой зад, косоглазый. Внутри растет бессильный гнев. Хочется выругаться, но я сдерживаюсь. Принцессы не ругаются, как базарные торговки. До вечера остается совсем немного и нам придется заночевать в нашем убежище. Ночь — время дермонов, из нор появятся вамкрабы, павуки покинут гнезда из сухой травы, а сколопендры и листиножки никуда не денутся, просто станут незаметнее и опаснее. Ночью по долине шатаются только совсем отмороженные придурки и мой бронированный дружок Ва.

Красное солнце судорожно опадает за горизонт. Мнется, идет рябью, словно сдувающийся шарик. Мы проходим мимо очередных мусорных куч, чтобы через некоторое время спуститься в лощину и нырнуть под спасительный багровый полог плюща. В ф’томобиле картина маслом, наш отважный колдун набрался по самые брови и спит, развалившись на сидении. Ноги в стороны голова откинута, из уголка рта тянется нитка слюны. Милый Эразмус, что тебе снится? Судя по всему что-то приятное, принимая во внимание пустую бутылку с зеленой этикеткой и драгоценную баночку моего дракона валяющуюся под ногами.

— Трикси! — обиженно вопит чешуйчатый, — я тебе говорил, что от него надо избавиться? Смотри, что наделал этот придурок. Намешал твое винишко с с’мгончиком. От него один геморрой и никакой пользы.

— Я ему разрешила только одну, — защищаю Фогеля я, — про твою морковную пакость разговора не было. Справедливости ради, надо было его предупредить.

— Справедливости? Справедливости? — раздражается мой дружочек, — чувачок вылакал мою баночку, а ты говоришь о справедливости? Может мне хочется откусить ему его тупую башку? Меня же никто не предупреждал, что этого не надо делать?

— Не предупреждал, — соглашаюсь я, усаживаясь на остатки ветхого кресла, — с другой стороны, теперь его ожидает самое жестокое похмелье в жизни. А это похуже того, что ты хочешь сделать, согласись?

Дракон обиженно фыркает и двигает к тележке пересчитывать запасы. Теперь м’технику до них не добраться никогда, уж что-что, а беречь нужные вещи Ва умеет. Взять хотя бы тот случай, когда мы набрели на небольшой, разодранный окном контейнер с консервами. Тогда пришлось немного попотеть, отбивая его от непрошенных гостей из владений па Вазарани. От удара дубины меня спас шлем, а Ва пару дней прихрамывал, пришлось шить тонкой проволокой рану на его бедре. Ох и намучилась я тогда с этой проволокой. Проткнуть кожу воющего от боли дракона, который к тому же щелкает челюстями у тебя над головой — это подвиг, не каждая принцесса на это способна.

Я привычно отстегиваю ремни, откладываю шлем в сторону и вспушиваю волосы пальцами. Теперь их долго не придется мыть, а голова под шлемом сильно потеет. Еще одна проблема к тем, что имеются. Принцесса Беатрикс с немытой головой, за которой охотятся Протопадишах и гнусные бароны. Беатрикс потерявшая владения, Штуковину. Беатрикс у которой прочие беды. Бедная Беатрикс. Чем я это заслужила? Глупый вопрос.

Спящий колдун ворочается и тянет губы, словно целует кого-то. Кого? Ведьму из ХаЭр? Я чувствую укол ревности и вздыхаю. Бронепластовые мухи медленно кружатся над его красивой головой. Хочется шлепнуть его по затылку, чтобы он проснулся, но и так понятно, что ни к чему это не приведет. Морковный перегар чувствуется на расстоянии двух метров. Мой колдун безобразно пьян. Интересно, с чего это такой эффект? Я кошусь на баночку из под драконьего с’мгончика — совсем маленькая.

— Осталось пятнадцать, — трагическим голосом кукарекает Ва, — пятнадцать, Трикс! Если наши дела так пойдут дальше, я за себя не отвечаю, клянусь бородой Матушки.

Я тоже за себя не отвечаю, думаю я. Но вслух не произношу, принцессам необходима выдержка. Пусть даже у них немытая голова.

— Кролики? — чтобы хоть как-то отвлечься предлагаю я. Еда — лучшее средство от переживаний, в любых обстоятельствах. Если не знаешь, что делать — ешь. Или спи. Или пей. Всю эту полезную информацию, сообщила мне Матушка Ва. Сообщила его собственной зубастой пастью. Я уже сомневаюсь, существует ли она на самом деле или это выдумки моего дружка. А может она вообще божество всех драконов? Или божество алкоголиков в его мире? Добрая Матушка Ва которой все молятся и получают мудрые откровения.

Ва, который с шумом прячет драгоценные припасы в куче сухих листьев, согласно шипит. Можно было и не спрашивать. Бухлишко и жратва два слова, которые он произнес едва вылупившись. И единственные, какие он умеет читать. Во всяком случае, он так утверждает. Одно время я пыталась найти какие-нибудь бумаги на драконьем, чтобы дать ему прочесть. Просто так из интереса. Каждый раз он сетовал на то, что плохо видит. Врет, конечно. Видит он чуть хуже меня.

— Идем, Трикси? — Ва критически рассматривает неопрятную кучу листьев, его припасов не видно.

— Давай. До темноты еще пара часов, — говорю я. — Успеем подстрелить пару-тройку.

— Только давай его свяжем, — слишком спокойно предлагает он. Хитрый дракон не уверен в нычке и надеется, что я соглашусь. В ответ я включаю дуру.

— Кого?

— Твоего чувачка, — уточняет Ва. Я смеюсь, и он понимает, что я раскусила его хитрость. Понимает и обиженно машет лапой. Ну, тебя, Трикси! Фогеля мы не трогаем, пусть целуется со своей ведьмой. И хотя Ва тревожно посматривает на свой тайник и жалостливо вздыхает, мы покидаем убежище из багрового плюща. Я несу длинный пятизарядный посох. Очень точный посох, его припасом я могу попасть в голову кролику с двухсот шагов, а это само по себе под силу не каждому. Вернее, вообще никому. Дракон, который полагается на свою скорость и зубы — это знает. Добыть кроликов на ужин будет совсем нетрудно. Тем более, к вечеру поиски свернут, и выстрелы посоха вряд ли кого-нибудь не привлекут. Можно будет шуметь без опаски встретить немытого бородача с дубиной выбравшегося в Долину в поисках проблем.

Первого кролика я добываю уже через полчаса. Любопытная мордочка появляется из огрызка металлической трубы, я фокусируюсь, секунду рассматриваю его, а потом плавно жму на спусковую скобу. При этом я даже не задерживаю дыхание.

— Попала, Трикс! — восторженно свистит Ва. Я толкаю его тушу локтем, смотри, спугнешь остальных. Мой бронированный увалень замолкает, на охоте все должно быть серьезно. Это единственное мероприятие, в котором мой дружок не валяет дурака. Ведь дело идет о