Кротов вернулся в Симферополь вечером. Следовало как можно быстрее оказаться в Управлении. Хоть с одним убийством он разобрался.

Отныне перед ним стояла одна первоочередная цель — выяснить личность «госслужащего». На протяжении всего времени, потребовавшегося на обратный путь, Кротов прикидывал в уме все аспекты информации, полученной от старика Латыпова. Убийца из восемьдесят девятого проявился спустя тридцать лет. Версия полубезумная, полуреальная, но которая, конечно, сужала поиск. Кто он теперь? Кем стал? Под какой фамилией?

Все, что у него пока было, это примерный возраст и место рождения предполагаемого убийцы.

* * *

− Вот смотри, − Неделин положил на стол Евгению акт судебно-биологической экспертизы,− химические вещества, обнаруженные в крови исследуемого, указывают, что не более, чем за пять-семь часов до наступления смерти потерпевший принимал сильнодействующие нейролептические и наркотические вещества: тизерпин, санапакс, димедрол. Причем в больших количествах.

− Латыпов-младший кололся наркотиками? — удивился Кротов.

− Мы сделали запрос в наркологические клиники полуострова, − заметил Марат, − завтра узнаем. Однако я сомневаюсь: концентрация наркотиков в организме была такая высокая, что в таком состоянии он шагу не мог сделать, не то, что вести машину.

− Полагаешь, его накачали наркотиками, превратили в бревно, а затем положили на рельсы?

− Да, или скорее сбросили с высоты: там над тоннелем, откуда выезжает поезд, проходит грунтовка. Запросто могли выбросить из машины вниз, незадолго до того, как проедет поезд. Он перемелет тело и уничтожит все улики.

− Ну и как там со следами протекторов шин на дороге? Что-нибудь есть?

Марат неопределенно помахал рукой.

− Найдите джип Латыпова, − убежденно произнес Евгений, − я поговорил с местными в селении, он вчера под вечер на своем джипе уехал. Там могли остаться следы преступника.

− Что тебе удалось нарыть?

Кротов терпеливо рассказал о своем посещении селения караимов. Он пересказывал разговор с Бабакаем методично, неторопливо, стремясь не упустить ни одной детали.

В комнату отдела убийств зашел Фирсов.

— Ну что, коллеги, — бодро спросил он, — есть какие-нибудь новости из караимской общины?

— Старик сказал, что это он совершил убийство в семьдесят восьмом, — ответил Кротов, — но я не особо ему верю.

— Примем к сведению.

— Главное, что удалось узнать, — добавил Евгений, — наш убийца из пещеры Шан-Кая-Кубасы и убийца из восемьдесят девятого — одно и то же лицо.

— Вот как? Тоже Бабакай сказал?

— Да, и еще хвалился этим. Он заявил, что помогал в восемьдесят девятом убийце.

— Интересная версия.

— Бабакай дал понять, что убийца из их народа, он караим.

— Будем арестовывать старика? — бросил Эркенов.

— Нецелесообразно. Он от всего отопрется и скажет, что все выдумал. В прокуратуре слова девяностолетнего слепого старца сочтут фантазией и не примут во внимание. Тем более, что прямых доказательств его причастности к тем убийствам, кроме его слов, нет.

— А что тогда?

— Установим слежку за домом Латыповых. Телефон на прослушку. Мобильную связь под контроль.

— Ну и дальше?

— Может появится кто незнакомый. Надо будет отправить кого-нибудь из наших агентов на похороны Всеволода Латыпова, посмотреть, кто придет на них.

Неделин резко поднялся с края стола, полез за сигаретами и, открывая пачку, спросил:

— Как вам версия Евгения? Будем разрабатывать?

Полковник улыбнулся:

— Конечно. Он еще спрашивает!

— Тогда наша задача облегчается, − заметил Кротов, − если в семьдесят восьмом наш фигурант был подростком, то в восемьдесят девятом ему должно быть лет двадцать пять примерно. Когда у караимов мальчик, грубо говоря, превращается в мужчину?

Неделин открыл сейф, достал папку, долго листал распечатки и перебирал бумажки, потом ответил:

— Значит, так. Возраст созревания у караимов тринадцать лет.

— Получается, в семьдесят восьмом этому человеку было тринадцать-четырнадцать, соответственно надо искать госслужащего старше пятидесяти четырех лет.

— Интересная версия, Кротов. Да, это все очень интересно. Но имей в виду, госслужащих старше пятидесяти четырех на полуострове несколько сот, и у каждого тогда надо проверить алиби. Кроме того, этот человек мог специально прилететь на полуостров для совершения жертвоприношения, а затем отбыть на материк. Он ведь не обязан работать в Крыму, верно? Да и это человек может быть уже на пенсии, что также возможно. Так что, круг подозреваемых у нас довольно большой.

— Он еще и караим.

— Женя, дорогой, кто сказал, что его при рождении записали караимом? Его могли записать русским, украинцем, татарином, хоть кем. Это не зацепка. А вот слова местных о том, что Латыпову кто-то звонил в тот день и он через несколько часов поехал в город, более важны.

— Что насчет токсикологической эксертизы?

− Если коротко, то тизерпин и санапакс применяются в психиатрии для лечения шизофрении, шизотипических расстройств, галлюцинаций, психопатологических состояний, − сообщил Фирсов, − сомневаюсь, что Всеволод Латыпов был пациентом психдиспансера. Да и как он тогда мог получить права? Впрочем, завтра нам сообщат из наркологии. Между прочим, в квартире у Бирюкова были найдены другие препараты.

− Нашли его машину?

− Нет.

− Как там Ионов?

− За Ионовым установлено наблюдение, − отозвался Эркенов. — судя по детализации звонков его мобильного и данным «наружки», его и близко не было к месту, где нашли тело Латыпова.

− Иди, отсыпайся, − Фирсов положил руку на плечо Евгения, − ты славно потрудился сегодня. Госслужащих мы, конечно, будем плавно перебирать. Но перспективнее сейчас выйти на нашего фигуранта через связи Латыпова-младшего, Ионова, Бирюкова. Иди, отдыхай.

Глава девяносто седьмая

УВД Симферополя

Кротов посетил утреннее совещание оперативной группы и сделал заметки о последних событиях, после чего затаилась в старой комнате для хранения архивных дел. Ему требовалось уединение и тишина. Идея заключалась в том, чтобы пересмотреть все улики, связанные с убийством Дианы, исходя из предположения, что гуру Бирюков не был убийцей.

Услышав шаги на лестнице, он взглянул на часы: без пятнадцати два. Время пролетело незаметно. Он подумал, что это Райская возвращается с новой информацией, но это было не так.

— Павел, — изумленно воскликнул он.

— Привет. Что вы делаете в этой дыре?

— Ну, по правде говоря, я здесь работаю. Сюда нас отправляют по архивным делам.

— Теперь я понимаю, почему Райская все время на взводе.

Эркенов поравнялся с ним, и уселся на стул напротив.

— Как поживаешь? — спросил Евгений, первое, что пришло в голову. − Я не ожидал увидеть тебя здесь.

— Я пришел сказать, что Всеволод Латыпов не состоял ни на учете в ПНД ни в наркологии.

— Что и ожидалось. Как там Фирсов?

— Сидит на телефонах.

Евгений кивнул.

Павел Эркенов достал из сумки папку и флешку и протянул ему.