Евгений оживился.

— О чем?

— Вчера утром я допросил одну из ее ближайших подруг. Я не стал тянуть с фактами, и в конце концов заставил ее говорить… В общем, она мне призналась.

— Ты имеешь в виду…

— Да. У Дианы и Ионова был роман.

Пролистав до конца папку и не найдя в ней больше ничего особенно интересного, Кротов, взяв флэшку, отпустил Эркенова и взял другую папку, на которой было написано: «Дополнительные материалы». Развязал тесемки, открыл. Вошла Райская.

— Где ты пропадала?

— Наша криминалистика не дремлет, — не отреагировала на его вопрос Райская, — пробы подногтевого содержимого с рук Гурджиевой помнишь? На теле были обнаружены следы ДНК трех человек, один из них Бирюков. И вот второй — Латыпов; осталось найти третьего.

— Латыпов принимал участие в похищении и убийстве?

— Так получается, — ответила Мария. — Но если мы предположим, что Латыпова кто-то ликвидировал, то получается, тот человек избавляется от возможных свидетелей.

— Шеф — он тоже так думает?

— Шеф… — Райская покачала головой. — он сегодня все утро работал над официальной версией, что убийцей был Бирюков: затем эта информация была передана в прессу, чтобы успокоить журналистов и общественное мнение.

— Ладно. Что еще?

— Я сегодня смотрела личное дело жены Ионова, — уселась на стул Райская, — ничего особенного, работает в косметологическом салоне. Лечилась пару раз в ведомственном санатории, — усмехнулась Мария, — кто бы меня туда отправил! Там классная медаппаратура, все современное.

— А что с ней?

— Ну, без официального запроса мне диагноз все равно не сказали бы, но я мило пообщалась с одной девчонкой из санатория, которая работает там процедурной сестрой. Вот она и поведала, что у жены Ионова язва прямой кишки и киста. Ей надо регулярную терапию проходить.

— Да, печалька, — заметил Евгений, — ну что, пойдем к шефу? Должны уже быть данные от наших компьютерщиков.

Когда аудиозапись закончилась, за столом Фирсова воцарилась каменная тишина. Полковник в недоумении покачал головой и посмотрел на коллег, включая подошедшего Неделина.

— Мне кажется, что это отягчающее обстоятельство для нашего доцента, — сказал Фирсов. — Все мы знаем, что, по статистике, жертва убийства почти всегда знает своего убийцу. В данном случае мы имеем близкие отношения. На данном этапе Ионов отвечает всем требованиям идеального подозреваемого, не так ли?

Остальные кивнули в знак согласия. Фирсов ограничился встречей только с теми, кто непосредственно работал с делом.

— Но если старик Латыпов нам не солгал, то Ионов убийцей не является, — продолжил он. — тем не менее, определенно он причастен к этому делу.

— Особенно если добавить к этому всю ту ложь, которую он и его жена нам рассказывали, — добавил Евгений.

— Есть еще кое-что, — вмешалась Мария. — На основании геолокации телефона Ионова наши специалисты установили, что двадцать первого он находился в районе, очень близком к Гурзуфскому перевалу. Через некоторое время сигнал пропал, но в течение как минимум трех четвертей часа, а возможно, и дольше, наш фигурант находился в этом районе.

— Что дальше? — спросил Фирсов.

— Затем он снова начал движение. Перед тем как вернуться в Симферополь, он остановился в районе Белогорска, — пояснила Мария.

— Это далеко? — спросил Евгений.

— Это примерно в двух с половиной часах езды от перевала. А вечером накануне убийства он снова поехал в Белогорск, причем затем он остановился в районе Красноселовки и выключил свой мобильный. Он снова включил его в шесть часов утра, и триангуляция данных показывает, что к этому времени он уже был в Симферополе.

— Красноселовка находится примерно в десяти минутах езды от пещеры Шан-Кая, — почти со вздохом произнес Фирсов.

− Там у каньона на машине не проехать, надо идти пешком больше двадцати минут, − вмешалась Мария, − но в принципе ничего сложного нет.

− Помню, − отозвался Кротов, − это нас на внедорожнике доставляли, так-то там даже джип не сдюжит.

Коллеги обменялись довольными взглядами: след, ведущий к Ионову, становился все более четким.

— Я бы сказал, что все это относительно неоднозначно по сравнению с тем, что он сказал вам, — прокомментировал Неделин.

— Не знаете, чем занимался Ионов в этой области? — спросил Эркенов.

— Ну, я не думаю, что он собирал ежевику в такое время суток, — сказала Мария.

— Райская! — выругался Фирсов, лицо которого приобрело багровый оттенок.

— Прошу прощения.

Евгений встретил взгляд Марии и кивнул, как бы в знак одобрения.

— Судя по реконструкции, которую мы сделали на основе имеющихся в нашем распоряжении улик, мы считаем, что девочку перевезли, — произнес он, обращаясь к шефу. − Сначала она могла принять участие в ритуалах на гурзуфском перевале, где, скорее всего, подверглась сексуальному насилию со стороны Бирюкова и его последователей, а затем ее отвезли в другое место, где она пробыла день или полтора.

— Значит, Ионов мог быть тем человеком, который доставил ее с гурзуфского перевала в район каньона? − спросил Яков Михайлович.

Полицейские кивнули в знак согласия.

— Что вы думаете? — спросил подполковник у Неделина.

— С учетом собранных к настоящему времени доказательств можно предположить, что он сыграл определенную роль в этом убийстве. Я бы даже рискнул сказать, что это предположение все больше приобретает форму подозрения.

— И это уже на пути к тому, чтобы стать уверенностью, — добавила Мария. − Потому что, согласно отчету двух агентов, наблюдавших за Ионовым, мы знаем, что вчера наш доцент сдал свою машину на мойку. Салон был вычищен сверху донизу, включая, цитирую отчет, «чистку сидений и ковров».

— Это ничего не значит. Если бы он это сделал, то постирал бы его на следующее утро, — возразил Эркенов.

— При обычных обстоятельствах я бы с вами согласилась, — добавила Мария. − Но, по словам его коллег, машина преподавателя и так была идеально чистой, прежде чем он отвез ее на мойку.

— Слишком усердно, — прокомментировал Евгений. − После нашего разговора с женой он, видимо, что-то заподозрил. Это его нервировало, и он предпочел не рисковать и стереть все следы, которые могли ускользнуть от него в первый раз. Отсюда и вторая промывка.

— Не слишком ли мы перебарщиваем с этими причудливыми реконструкциями? — заметил Фирсов.

— Нет, я так не думаю, — вмешался Неделин. − Эта фактическая реконструкция не кажется мне лишенной оснований.

Губы Марии дернулись в саркастической улыбке, и Евгений «случайно» ткнул ее сложенными пальцами.

— Интересно, — прокомментировал полковник. — Как мы хотим действовать дальше?

— Если Валерий Ионов действительно причастен к этому преступлению, то он может нервничать, но пока Бирюков признан единственным преступником. И, зная, что смерть гуру стала достоянием общественности, я думаю, что доцент чувствует себя в относительной безопасности от наших подозрений. — произнес Неделин.

Остальные кивнули.