Она запротестовала:

– Ну что ты такое говоришь? Эти сокровища теперь никомуне принадлежат.

– И что, – поинтересовался он ядовито, – темсамым законно их отыскать и присвоить?

– Ну да!

Он сказал хмуро:

– Да, конечно, по людским законам так. Но как насчетзакона, который дан нам свыше?

Она невольно посмотрела вверх.

– Кем?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Да это и не важно. Только чувствую, чтотакой закон есть. Человек должен работать, трудиться, создавать… а не подбиратьчужое.

Она запротестовала еще жарче:

– Какое чужое? Или ты хочешь, чтобы оно попало в рукиплохих людей?

Он насмешливо скривил губы.

– Плохих? В смысле, еще хуже?.. А что, есть разница?..И те, и другие считают соперников плохими и недостойными. И как оправдание себеговорят, что надо поскорее прибрать это к рукам, чтобы не досталось темсволочам.

– А что, – съязвила она, – будет лучше, еслиразбойники доберутся до сокровища раньше?

Он покачал головой, во взгляде была такая жалость, чтоБарвинок едва не заревела от обиды и возмущения.

– Ладно, – сказал он так мирно, что она еще большенасторожилась, – предположим, разбойники добрались до сокровищ первыми.Понятно, что после этого разбойничать и рисковать жизнями, скрываясь в ночи подмостами, уже не обязательно. Можно купить себе дворец, нанять слуг, пить и естьвволю, устраивать празднества… То есть разбойники будут вести весьма мирный образжизни. Кстати, так же точно вели бы себя твои хорошие, если бы добрались досокровищ первыми. Прямой Коготь так и сказал, помнишь? Но теперь посмотрим наэтих хороших, которые к закопанному сокровищу не успели…

Он говорил все медленнее, словно давал возможностьвысказаться ей, но она только настороженно буркнула:

– Ну и?

– Не заполучив сокровище, – сказал он все так жемедленно, – они не захотят возвращаться к унылой и постылой работе, чтооплачивается так плохо. А оплачивается плохо, потому что это обычно отбросыобщества, которые ничего не умеют! Умные не пойдут искать сокровища. Онизанимают достойные места при королях, у них и так дворцы, а если пока нет, топонимают: могут их получить своим умом и трудолюбием.

Она пробурчала настороженно:

– Хочешь сказать, хорошие поменяются местами с плохими?

– Я это уже сказал, – ответил он.

– Ерунда, – возразила она с возмущением. –Какая ерунда!.. Ерундее ничего не слышала!

Он пожал плечами.

– Не хочешь признать, что вообще-то нет разницы междулюдьми или группами людей, отправившимися на поиски сокровищ. Они все плохие!..Потому что ничего не создают, а хотят получить готовенькое.

Она поморщилась.

– Ты это уже говорил. И вообще, тебе кто-нибудьговорил, кроме меня, что ты – зануда?

Она ожидала, что обидится и будет спорить, однако Олегспокойно кивнул.

– Да. Много раз.

– И что?

Он посмотрел в удивлении.

– Что «что»? Я должен опровергать?

– Ну да, – сказала она, сбитая с толку. –Кому хочется слыть занудой?

Он пожал плечами.

– Мне все равно, что обо мне думают кабаны. Или пташкив лесу. Или люди, что по уму от них не отличаются. А умные не считают менязанудой.

– Они сами зануды! – сказала она победно. –Вот почему! Скучные, серые, равнодушные… У вас у всех погас огонь в крови, увас нет взлетов, вы предпочитаете синицу в руке, а не журавля в небе, а у людейяростных в жилах кровь кипит, им нужно все и сразу, у них души не спят, атребуют крыльев…

Она в страхе отшатнулась, зеленые глаза волхва зажглисьяростным огнем, сам он побагровел, тугие желваки едва не прорвут кожу, лицоокаменело, она впервые видела его таким и даже отпрянула в испуге.

– Ты, – проговорил он так, словно грыз горлосамого лютого врага, – ты не понимаешь…

– Чего? – пискнула она отважно.

– Я сам такой, – пролязгал он зубами. – Я самхочу чудес!.. Даже многих чудес!..

Она спросила трепещущим голоском:

– Так в чем же дело?

– Потому что так нельзя! – заорал он. –Нельзя!.. Во что человек превращается?.. Человек должен работать, а не лежатьпод деревом и ждать, пока яблоко упадет в рот!.. Он должен выкопать яму,посадить туда черенок, вырастить яблоню, а потом еще и ухаживать за нею, чтобыяблоки были крупные и сочные!..

Она взмолилась:

– Все так, кто спорит?.. Но и чудеса в нашей жизнидолжны быть!.. Хоть немного!

– Нельзя, – отрубил он с такой силой, что зубыснова лязгнули, будто стальные клещи кузнеца. – Человек слаб и будетнадеяться на это чудо, если поверит в него. И бросит работать. И начнет всюжизнь ходить по пескам, опустив свинячье рыло, искать кувшинчик с джинном. Илисидеть сутки напролет с удочкой у моря, авось да золотая рыбка клюнет!..

Она сказала испуганно:

– Но если найдет? Если в самом деле клюнет?

Он стиснул челюсти, она видела, как борется с собой иподчиняет себя. Ее била дрожь, его вспышка ярости напугала и ошеломила, страстив этом зануде, оказывается, хватит, чтобы испепелить гору, а полмира залитькипящей лавой.

Он вздохнул, быстро переходя от вспышки ярости к смертельнойусталости. Лицо его побледнело и осунулось.

– Даже тогда… – проговорил он хриплымголосом, – каждый находит для себя. И пользуется сам. А вот если вскопаетогород… или, скажем, придумает, как по-другому запрягать лошадь…

Она похлопала непонимающе глазами.

– Ты о чем?

Он досадливо махнул рукой.

– Не понимаешь…

– Не понимаю, – ответила она сердито. – А ты,если умный, объясни. Ты же умный?

– Да вот доумничался…

– Объясни! Я женщина, понимаю плохо, зато запоминаюлучше!

– Да как объяснить, – сказал он с досадой. –Ну вот, помню, один из скифов слишком уж набил задницу на своем коне, у тогобыла чересчур костлявая спина. Сколько ни подкладывай войлока… вот и придумалособые петли для ног, чтобы упираться при скачке и беречь задницу. Да такудобно все получилось, что все вокруг начали делать такие же!

Она спросила недоверчиво:

– Это наши стремена, что ли?

– Они самые.

– Так они везде…

– Все от него пошло! – заверил он. – Но еслибы искал кувшин с джинном или золотую рыбку?..