– Я не знаю, что с ним. Он болен! Врача, врача!

Схватив ребёнка на руки, он кинулся к воротам и стал отчаянно в них биться:

– Откройте, откройте, спасите! Тут человек умирает, мой сын умирает!

Стражники не реагировали: за стенами несколько десятков тысяч человек только того и ждали. Отворишь ворота – потом не закроешь. Единственное, что они могли сделать, – доложить старшим по званию. Погода стояла жаркая, и солдаты, которые несколько дней кряду несли на стенах вахту, порядком утомились.

– Просто дадим им еды и воды! – раздражённо сказал кто-то.

Они спустили на верёвке вниз кое-какие припасы. Мужчина поблагодарил их, но не ушёл.

– Спасибо, добрые люди, но нам не нужна провизия! Не могли бы вы послать сюда доктора?

С этим было уже сложнее: впустить людей нельзя, а врача на верёвке вниз отправить немыслимо. Неизвестно, что с ним сделают эти дикари, которые четыре дня голодают. Потому дозорные решили: «Ой, ладно, не будем ничего предпринимать. Само рассосётся, авось никто не умрёт. Если спросят, скажем, что доложили и ждём указаний его величества».

Государь все эти дни находился на грани изнеможения. Денно и нощно ломая голову над проблемой юнъаньцев, он стал раздражителен, легко выходил из себя, и поэтому никто не осмеливался тревожить его по пустякам. Стражники ответили как договорились, и несчастный отец поверил им: рассыпался в благодарностях, восславил милость правителя и поклонился в землю. Но час летел за часом, тени под обжигающим солнцем переползли с одной стороны на другую, а врача всё не было и жар у ребёнка становился всё сильнее.

Супруги продолжали держать малыша в объятиях, но у них уже тряслись руки. Мужчина, весь покрытый холодным потом, пробормотал:

– Кто-нибудь придёт? Нам откроют ворота?

Наконец он не выдержал, бросился к стенам и громко крикнул:

– Стража, простите, конечно, но… где же врач?

– Мы подали прошение его величеству, – ответили те. – Подождите ещё.

Народ под стенами начал волноваться:

– Уж четыре часа прошло! Почему до сих пор нет ответа?

Солдаты, получившие распоряжение от вышестоящих чинов, больше не реагировали. Юнъаньцы в волнении обступили малыша, не зная, что делать.

– Они точно доложили его величеству? – сомневались они. – А ну как обманывают нас?

Отец ребёнка больше не мог ждать и пошёл на отчаянные меры: привязал малыша себе за спину и что-то сказал жене. Та сняла с шеи защитный амулет и надела супругу на шею, затем мужчина бросился к стене и попытался по ней взобраться. Но стены были построены на совесть – не успев толком подняться, он сорвался вниз. Товарищи кинулись к нему:

– Погоди, мы тебе поможем!

Несколько десятков человек встали друг другу на плечи и подсадили его повыше, а там он с трудом смог ухватиться за верёвку, на которой им спускали воду и еду, и продолжил карабкаться вверх. Многотысячная толпа взволнованно смотрела на него снизу, не осмеливаясь даже подбадривать криками, чтобы не привлечь внимание стражников.

Устав от многодневной вахты, солдаты решили, что ничего страшного не случится, если они позволят себе немного расслабиться, и потому заметили на стене чужака, только когда тот был уже на половине пути.

– Что ты творишь?! – закричали они. – Нельзя! Все, кто полезет на стены, будут убиты! Все без исключения, слышал?

В ответ на их угрозы мужчина воскликнул:

– Я ничего дурного не затеваю! Мне просто нужно, чтобы ребёнка осмотрел врач! – и продолжил подниматься.

Один из командиров, который как раз в тот момент был занят трапезой, узнал о происходящем и рассвирепел. Если этот отчаянный сейчас заберётся на стену целым и невредимым, несметные полчища людей из Юнъаня могут последовать его примеру. Это надо пресечь! Он широкими шагами подошёл к краю стены и взревел:

– Тебе жить надоело?! А ну, спускайся немедленно, не то пожалеешь!

Но мужчина не сдавался: он преодолел уже больше половины пути и вместо того, чтобы остановиться, припустил наверх ещё быстрее. Командир к такому не привык: в казарме его слово было законом, а с теми, кто ослушается, он никогда не церемонился. Недолго думая, он рубанул мечом, и мужчина, сжимая в руке обрывок верёвки, полетел с огромной высоты.

Именно в этот момент появился Се Лянь.

Толпа зашлась в крике, когда несчастный упал и разбился об землю под стенами города. От удара ребёнок, привязанный за его спиной, превратился в жуткое месиво, кровь брызнула во все стороны. Сам мужчина лежал, вытаращив глаза, и на сломанной шее болтался оберег с вышитыми золотом иероглифами «Сяньлэ» – защитный талисман из храма наследного принца.

Перед тем как начать восхождение, он взял из рук жены амулет, и оба взмолились, чтобы бог послал им защиту. В детских книжках с картинками, когда зло уже занесло свой меч, в последний миг появляется герой и спасает человека от верной гибели. Се Лянь не успел: он услышал призыв, но прибыл на место событий слишком поздно.

Женщина не осмелилась перевернуть труп мужа, чтобы не видеть, во что превратился её ребёнок. Она закрыла лицо, громко закричала, не разбирая дороги бросилась прямо на стену, ударилась об неё головой, упала и затихла.

Вот так, на глазах у Се Ляня, под стенами столичного города появилось целых три трупа.

Он ещё не успел прийти в себя от увиденного, а для народа за воротами это стало последней каплей. Из толпы раздались обвинения и проклятия:

– Все умерли, целая семья! Поглядите на доблестного командира, что действует по приказу нашего славного государя! Он не спасает нас, а обрекает на верную гибель!

– Вы сами не оставили им выбора! На ваших руках кровь трёх невинных!

– Говорили, все люди из Юнъаня должны покинуть город, но что-то здесь богачей не видно! Раз у нас ни денег, ни власти, мы жизни не заслуживаем?! Ясно всё с вами!

– Невозможно больше терпеть! Налоги вы с нас исправно брали, а как беда пришла, куда наши деньги из казны подевались?!

– На содержание приспешников и бесчисленные храмы сы́ночке нашлось, а народ пусть от засухи загибается! Сунул нам какие-то крохи и велел проваливать! Да за кого он нас держит?

– Деспот! Деспот!

Стражники за свою службу и не такое слышали. Они по привычке пытались заткнуть недовольных криком, однако ситуация вышла из-под контроля: десятки тысяч людей стали в гневе колотить по воротам, бросались на них телами и врезались головами. Прежде их жалкие попытки походили на то, как муравей пытается пошатнуть дерево, но на этот раз всё было иначе.

Ворота поддались! Даже высокие городские стены словно пошатнулись.

Се Лянь в жизни не видал ничего подобного. Его родной народ был дружелюбным, милым и благодушным, а эти вопящие и рыдающие люди с перекошенными лицами будто явились из другого мира. Принца прошиб холодный пот; такого страха он не испытывал перед лицом самых свирепых демонов. И тут с городской