Се Лянь обернулся на звук и увидел, как некто худой и высокий накинул на шею командиру, из-за которого только что погибла целая семья, обрывок той самой злосчастной верёвки и с хрустом сломал тому шею.

Дозорные в ужасе окружили этого не пойми откуда взявшегося чужака и, угрожая ему острыми клинками, закричали:

– Кто такой? Как сюда забрался?

Принц же сразу заметил, что руки у человека стёрты до мяса. Он поднялся без чьей-либо помощи, цепляясь за малейшие углубления, за мельчайшие выступы в стене. Мужчина неожиданно обернулся – то был Лан Ин!

Ничуть не испугавшись навалившихся стражников, он перекинул через стену труп того командира, запрыгнул на него сверху и использовал для смягчения приземления. Перед этим он бросил пристальный взгляд на Се Ляня. Вернее, принца мужчина видеть не мог, так что взор его был направлен на дворец в самом центре столицы.

С того дня в Сяньлэ всё пошло под откос.

Глава 77

Мятеж в Сяньлэ. Возвращение наследного принца в мир смертных

Для беженцев, что покинули родной дом, спасаясь от засухи, сражаться с гарнизоном столицы Сяньлэ виделось полным безумием: как пытаться яйцом разбить камень или силами богомола остановить колесницу.

Однако когда человек загнан в угол, он способен на безумные поступки. После тех страшных событий орда людей из Юнъаня всё же покинула городские стены, отошла подальше и разбила лагерь на новом месте.

Но отправляться в странствование они не решались: зачем сниматься с места, если всё равно умрут в пути? Пока они держались за счёт воды и еды, которые выделил им в дорогу правитель, перебивались корой деревьев, дикими травами, корешками, насекомыми, змеями и мышами. А в это время дух их подпитывали ненависть и нежелание идти на попятный. Эти чувства подстёгивали их невероятную волю к жизни, помогая держаться вопреки всему. Спустя несколько дней они собрали отряд из тысячи с небольшим человек и, вооружившись мотыгами, вилами, камнями и палками, совершили набег на городские стены.

Итог сражения оказался плачевным: бунтарей разбили наголову, из тысячи смельчаков более половины были ранены или убиты – но кое-чего всё же удалось добиться: Лан Ин ворвался в городскую башню и вынес оттуда несколько мешков риса и кое-какое оружие. Так, несмотря на потери, боевой дух юнъаньцев значительно укрепился.

Из беженцев они постепенно превратились в бандитов. Набеги повторялись один за другим, и наконец стража столицы заметила, что эти нападения становятся всё серьёзнее.

Поначалу чужаки были неорганизованной толпой, не знавшей сражений, но постепенно освоили кое-какие приёмы, с каждым разом становились свирепее и опаснее, живыми с набегов их возвращалось всё больше. Вскоре к имеющимся добавилась новая волна переселенцев, увеличив их и без того немалые ряды. Внутри правительства Сяньлэ велись ожесточённые споры: решали, как же избавиться от этих разбойников. Спустя пять-шесть подобных вооружённых стычек Се Лянь понял, что не может больше оставаться в стороне.

Давно он не являлся в небесную столицу с докладом, и на этот раз, поднявшись, не предупредил никого и помчался прямо во дворец Шэньу. Когда принц ворвался в зал, Цзюнь У восседал на своём высоком троне, а небесные чиновники выслушивали его приказы, почтительно склонив головы. Они, похоже, обсуждали что-то важное, и при других обстоятельствах Се Лянь вернулся бы в другой день, но сейчас он не мог ждать. Принц прошёл через толпу собравшихся и прямо заявил:

– Повелитель, я хочу вернуться в мир людей.

Присутствующие были ошарашены, но предпочли смолчать, ничем не выдавая эмоций. Цзюнь У же поразмыслил немного, потом встал со своего драгоценного трона и мягко молвил:

– Сяньлэ, я примерно знаю, в чём дело. Прошу, успокойся.

Се Лянь покачал головой:

– Владыка, я пришёл не просить вашего разрешения, а уведомить. Сейчас мой народ страдает от мук страшнее адского пламени. Простите, но я не могу в такой ситуации сохранять спокойствие.

– Судьбы мира уже предрешены. Ты ведь знаешь, что нарушишь запрет.

– Ну и что?

Небесные чиновники не сдержали изумления: не бывало ещё наглеца, который осмелился бы такое заявить – да так твёрдо, с полной уверенностью в своей правоте! Цзюнь У очень благоволил наследному принцу Сяньлэ, что вознёсся в столь юном возрасте, но это уже не вписывалось ни в какие рамки.

Се Лянь поклонился и продолжил:

– Прошу вас, проявите снисхождение, дайте мне немного времени. Начинается война, а это значит, что без раненых и убитых не обойдётся. Но если я смогу остановить сражения, уменьшить число жертв, хоть как-то смягчить последствия трагедии, то, как только бои завершатся, я непременно сам явлюсь к вам с повинной – и тогда поступайте со мной как посчитаете нужным. Можете даже заключить меня под горой на сто, тысячу, десять тысяч лет – я всё равно не пожалею о содеянном!

Сказав так, он, не поднимая головы, попятился к выходу из дворца, но Цзюнь У окликнул его:

– Сяньлэ!

Се Лянь остановился. Владыка посмотрел на него и вздохнул:

– Ты не можешь спасти всех.

Принц медленно выпрямился и сказал:

– Пока не попробую, я этого не узнаю. Пускай даже мне суждено умереть, но до тех пор, пока мою грудь не пронзит меч, пока он не пригвоздит меня к земле, я буду жив и буду продолжать бороться – до самого последнего вздоха!

На сей раз, когда он возвратился в мир людей, всё было совсем по-другому. Се Ляню казалось, что с души упал некий груз. Он чувствовал облегчение – но вместе с тем и беспокойство. Первым делом принц, не откладывая, направился прямо во дворец.

Государь и государыня – мрачные, измождённые – тихо беседовали в кабинете. Се Лянь подошёл к дверному проёму, и его охватило смутное волнение. Он быстро взял себя в руки, отдёрнул занавесь, вошёл и позвал:

– Отец.

Родители обернулись на его приветствие и оцепенели. Первой в себя пришла государыня – она встала и радостно воскликнула:

– Сынок!

Мать протянула к нему руки, и Се Лянь заключил её в объятия. Однако радость встречи длилась недолго. Правитель сурово спросил:

– Зачем ты явился?!

Улыбка сползла с лица Се Ляня.

В прошлый раз, когда он подслушал беседу родителей, ему показалось, что отец по нему всё же скучает и лишь упрямится, делая вид, что вечно недоволен сыном. Принц понадеялся, что государь хоть немного обрадуется возвращению отпрыска, а Се Лянь в ответ проявит и мягкость, и уступчивость. Но реакция родителя была совершенно противоположной – он явно был недоволен этим визитом, – и Се Лянь тут же сам вспыхнул от гнева.

– Зачем явился? – процедил он. – Из-за вас! Смута, что устроили люди из Юнъаня, – скажете, нет на вас вины?!

Государь моментально переменился в лице и воскликнул:

– Вот, значит, как ты со мной разговариваешь! По-твоему, я во всём виноват?

Он пришёл в такую ярость, что позабыл о