Георг, сам мастер по вскрытию сейфов, поставил на своем такую хитрую защиту, которую не смогли взломать ни люди Влада, ни ее. А тут еще вдова нагрянула. Спокойно не поработаешь.

То, что у Гусыни оказалось еще и колье Марии-Антуанетты, Мари изумило. Откуда оно всплыло? Его же отдали матери, когда расследование закончилось. Куда оно потом делось, она так и не узнала. Не поинтересовалась по малолетству.

И только теперь, подумав, поняла. Мать все же пошла к антиквару, о котором говорил ей отец. Но не стала требовать вернуть алмаз, а продала ему же колье. Тайно, чтобы не узнали кредиторы, которые описали все их имущество. На это они и жили худо-бедно все годы. Жадный антиквар опять недоплатил.

…Мари решила сделать два дела сразу: выманить Гусыню на вечер памяти Зельды, поручив Борису украсть у нее колье. А в это время все же «взять» сейф на вилле. Для чего и выписала из Брюсселя самого дорогого медвежатника Европы.

Но и тут ее ждало, как говорят юные филологи, слово из пяти букв – фиаско. Оказалось, не только Мари завела крота в окружении Влада. Тот тоже постарался – перекупил ее главного гримера, костюмершу и укрывателя краденого Алису, чтобы та стучала ему на мать. Она и сдала весь план.

В результате киллер от Влада вошел на виллу Гусыни именно в тот момент, когда специально выписанный Мари из Брюсселя лучший медвежатник Европы вскрыл сейф и поднялся со своей странной добычей – зеркальцем и книжицей.

Вот только медвежатник выстрелил первым. В этом деле он тоже оказался лучшим. Затащил труп незадачливого киллера в ванную. Вышел через калитку для садовника, передал «сокровища» – зеркальце и книжицу – поджидающему его пареньку на мопеде. И отбыл на родину, не забыв потребовать доплату за дополнительную работу. Парнишка тоже внес свою лепту в фиаско: приехавна яхтенную вечеринку, увидел Буника в чужих руках и подбросил артефакты не в ту сумочку.

– Да, не раскусила я Алиску, – прищурилась Мари. – Интересно, за сколько этот сукин сын ее перекупил? – Она осеклась, вспомнив, чьим сыном является Влад. И вдруг стрельнула в меня остренькими глазками:

– А ведь это ты мне ее сдала!

– Как это? – изумилась я.

– Когда рассказывала, кто к Владу на вечеринке подъезжал. Катька около него по моему заданию вьется. А вот Алиска к нему не должна была на пушечный выстрел подходить.

– Может, она и правда предлагала ему что-то купить в галерее? – спросила я.

– Не мели чушь. Галерею содержу я. Для прикрытия. Кто в своем уме будет железяки покупать? Вызвала после нашего с тобой разговора этого дурака Бориску, говорю – надо ночью у Алисы все забрать. А он – не стоит торопиться, она ни о чем не подозревает. Лучше тщательнее подготовим вашу смерть, а утром посмотрим, не надо ли выручать девочек. Де-во-чек! – Она смерила нас издевательским взглядом.

– Тогда по чьему заданию Жирлускони убил Алису? – быстро спросила Машка.

Мари удивленно вскинула тоненькие брови:

– Это был Жирлускони? Откуда знаешь?

– От полиции.

Она задумалась.

– Вот значит как. Выходит, сынок Алиске до конца не доверял. Приставил своего увальня присмотреть. Надо же, на вид этот Жирлускони – дурак дураком. Я его Алиске в качестве ухажера и одобрила – пусть рядом таскается для отвода глаз. А он, получается, – киллер. Испугался Владик, что Алиска его в случае ареста сдаст, и велел пристрелить. Да… Слышала я про толстяка-киллера у Влада. Но чтобы этот! Как страшно жить!

Мари театрально закатила глаза.

– А вот Катя… Она и правда такая крутая Пантера? – продолжила Машка.

– Катерина? – изумилась Мари. – Она просто моя дальняя родственница. Их род обеднел еще век назад, и ее бабка какое-то время была у моей компаньонки. Ну а я взяла Катерину. Так, помогает мне кое в чем. Приносит драгоценности в Бунике.

– То есть?

– Ты не поняла? У него специальный ошейник. В шерсти не углядишь. А кто попробует снять – пес сразу цапнет. Удобно. Колье Марии-Антуанетты, – Мари не без самодовольства тронула его на своей шее, – с вашего ресторанного ужина Катька в нем и вынесла. Борис под видом горничной ей в коридоре его в карман скинул.

А вообще…

Мари поджала губы.

– Эти Жомини все такие бестолковые! Попросила Катерину расспросить по-дружески вдову Георга – вдруг что полезное про алмаз вспомнит. Куда этот негодяй мог его деть? Ведь не идиот, должен был держать его под рукой, чтобы в любой момент сбежать. Ни черта не узнала. Тут нужны другие мозги.

В это время у Машки зазвонил телефон.

– Не бери! – рявкнула Мари, но та показала ей экран:

– Это Поль. Может, что передать от усопшей?

– Передай, что разговаривала со мной перед смертью.

Машка вздрогнула, и Мари довольно заклекотала:

– Перед моей, перед моей! И я сказала, что ему принесут от меня посылку. Он там деньги у меня просил, а наследство долго оформлять. Пусть получит подарок от бабушки…

Машка нажала на громкую связь. Но Поль, даже не дослушав про посмертное распоряжение Мари, расстроенно ее перебил:

– Ужасный, кошмарный день. Представляешь, еще и Лиза пропала. Ее нигде нет, телефон не отвечает. Вы ее не видели? Случайно не знаешь, где она может быть?

– Понятия не имею! – раздраженно ответила Машка и нажала отбой.

Я подумала, что Мари права: смерть бабушек у внуков не на первом месте.

– Вот ведь зараза! – не выдержала Мари. – Окрутила-таки парня. Что-то не так с этой девкой, помяните мое слово. Не дурачок Поль ей нужен. Какая-то в ней тайная гнильца, я это всегда чую.

И вдруг вздохнула совсем по-старчески:

– Чуяла. Получается – чуйка ушла. Столько ошибок понаделано. Никогда прежде… Ну да ладно. Все правильно. Пора на покой. В нашем деле главное – вовремя умереть.

Полин уезжает

(Ривьера, 1925–1928 годы)

Да, наверное, сейчас самое время исчезнуть.

Полин подошла к шкафу, посмотрела на аккуратно развешанные вещи – каждая была маленьким шедевром. Она не знала: радоваться ей или горевать. Хэдли наконец решилась объясниться с Эрнестом. Завтра утром, пока еще все спят, Полин наконец уедет.

На три месяца.

Невозможно было и дальше терпеть это унижение. Она, известная журналистка, богатая и самостоятельная женщина, звезда модных журналов и королева аристократических салонов, уже полгода ходит с супружеской парой Хемингуэев третьей лишней. И вся эта светская накипь, которая мизинца ее не стоит, насмешливо смотрит вслед и гадает: отобьет она мужа у рохли Хэдли или нет.

Она не собиралась никого отбивать. Хемингуэй для нее – не такая уж