явно открыли недавно. Рядом со стулом валялась еще одна – пустая.

– Девчонки! – нетвердо сказала Гусыня, игнорируя нашего сопровождающего. – Мне тут ссстрашно. А уехать не на что. Денежки все – тю-тю. Я нищая! – Она театрально развела руками.

– Возможно, прямо сейчас вы разбогатеете, – деловито сказала Машка. – В какой комнате вы выпивали с Георгом в последний день?

– На к-кухне! А ч-ч-что? – запинаясь, удивилась Гусыня.

– Идем туда.

Мы зашли в просторную хайтековскую кухню, похожую на картинки из модных мебельных журналов: холодную и безликую. Только забитая грязной посудой раковина придавала ей жилой вид.

Машка вскинула глаза. Я уже поняла, о чем она думает. Над столом висела круглая люстра, похожая на модель Вселенной – с кучей мелких и крупных хрустальных шариков и страз.

– Лупа у тебя дома есть? – спросила Машка Гусыню, решив отставить церемонное «вы».

Та стояла столбом.

– А ну тебя! Борис, снимай люстру, под потолком мы ничего не разглядим!

Тот, на удивление, не стал спорить, а, скинув сандалии, резво вскочил на стол.

– Вы…. Вы это чччего? – пьяно удивилась Гусыня, глядя, как незваный гость ловко отстегнул светильник от крюка.

– Минутку терпения! – сосредоточенно пробурчала Машка, разглядывая уложенные на стол сверкающие капельки и шары.

Мы нашли его только через десять минут. Георг закрепил камень, подклеив его на крошечной скобке между другими шариками на одной из сверкающих гирлянд. Он был совсем не глуп.

– Это редкий алмаз. Зеркало Португалии. Ваш муж его украл. Но, думаю, одна женщина все же вам хорошо за него заплатит, – сказала Машка Гусыне, мельком заглянув в мерцающую поверхность камня. Кто знает, может, он и правда приносит несчастья. – На вашем месте я бы сейчас приняла холодный душ. И позвонила – есть тут такая… коллекционерша. Вон она знает ее номер, – кивнула Машка на застывшую столбом Катю – та все никак не могла поверить, что миллионы долларов только что висели прямо над ее головой. – Сами вы этот камень не продадите. А с ней, может, столкуетесь. Сколько там времени? Нам пора на самолет.

…Мы стояли в аэропорту у стойки регистрации. С одной стороны, я чувствовала неимоверное облегчение. Наконец этот кошмар закончится. А с другой…

Борис стоял рядом. Но мне казалось, его сердце тоже подсасывает противная тоска.

– Куда ты сейчас? – спросила я, просто чтобы не молчать.

– Тебе лучше не знать. Но я тебя найду! Ну, пока?

Он неожиданно притянул меня к себе, заглянул в глаза, осторожно коснулся губ. Мое тело размякло, я будто выпала из времени и пространства.

– Стойте! – вдруг вскрикнула Машка. Борис отпрянул. Потом все же снова нашел мои губы…

– Да хватит целоваться! – Глаза подруги лихорадочно блестели. – Вы поняли? Нет, вы поняли, кто выиграл этот спор? Получается, Лучший вор Лазурки – это я!

Неожиданный привет

(Лазурка, 2014 год)

… – Замучил спам! – сказала я Машке, заглянув в телефон.

Мы сидели у меня на кухне и только что разлили по бокалам розовое вино – оно бодрило кровь воспоминаниями о Лазурке. Я кромсала твердый сыр большим ножом и уже готовилась сказать дежурный тост, как очередное письмо звякнуло капелькой в телефоне.

– Третий раз присылают эту рекламу! Какое-то разводилово. Вы выиграли тур на Мальдивы. Перейдите по ссылке, чтобы получить ваш авиабилет и ваучер на проживание в бунгало. Нашли дуру! Я перейду по ссылке, а мне запустят троян. Или деньги снимут. Но картинки! Посмотри, какая красота! – Я протянула телефон.

Машка уставилась на фотку.

– Да, красиво.

Она уже отложила аппарат в сторону, как вдруг схватила его снова. Стала во что-то вглядываться. А потом заорала:

– Лена! Ты идиотка!

– Чего это? – обиделась я.

– Сюда посмотри!

Она увеличила картинку, протянула мне телефон и показала на угол фотки. Там над крышей уютного ресторанчика развевался какой-то флаг.

– И что? – спросила я.

– Смотри внимательнее!

Я вгляделась. С флага мне корчила рожицу симпатичная розовая пантера.

…Билет и ваучер на отель оказались настоящими.

– Поедешь? – прищурилась Машка. Она никак не могла пережить, что международная преступность выбрала не ее.

– Конечно, нет! – сказала я.

– По крайней мере, одну я тебя туда не пущу! – заметила Машка и уставилась в свой айпад. – Интересно, сколько стоит билет на Мальдивы?

Эпилог

Золотая чаша разбилась…

(Америка, штат Вирджиния, Арлингтон. 1975 год. Ноябрь.)

Сара сидела в старом любимом кресле и смотрела в окно. На ее коленях лежала книга «Ночь нежна». Но она не собиралась ее читать. И так знала, что там. Жаркое дыхание лета Ривьеры. Пляж, залитый солнцем, болтовня их веселой компании, споры, любовь, ревность… Все то, что никогда уже не вернулось после страшного 1929 года.

Сара чуть дрожащими сухими пальцами провела по гладкой обложке.

Когда-то она ненавидела эту книгу. Фицджеральд писал ее долгие девять лет. Замучил их с Джеральдом расспросами. А когда роман вышел, они были оскорблены. Скотт дотошно описал внешнее – их виллу, компанию, привычки, споры, шутки. И все переврал! Разве они такие?!

– Ты ничего не понимаешь в людях вообще, а в нас в частности! – возмущалась она.

Джеральд даже стал грозить Фицу, что подаст на него в суд. Потом, правда, быстро остыл. Еще и ее успокаивал:

– Дорогая, это же не биографический очерк! Фиц прислал мне письмо, где все объяснил. В первой части описаны мы, а во второй уже – они с Зельдой. Ты же знаешь Скотта. О ком бы он ни писал, у него все равно выходит Зельда.

Она знала. Но книгу больше не открывала. А вот Дже-ральд незадолго до смерти ее перечитал. И даже нашел милой. Время сглаживает обиды и открывает суть.

Фицджеральд действительно их любил. Ладно, ее – больше, но был предан обоим.

Сара посмотрела за окно, где на горизонте, над крышами домов, набухала грозой черная туча.

Как странно все устроено. Мягкое, нежное, зыбкое оказывается в тяжелые моменты крепкой опорой. А то, что казалось тверже стали, разлетается на осколки и больно ранит.

Кто же знал, что ее самым преданным другом на всю жизнь и поддержкой близким окажется именно Фицджеральд. Что он будет утешать их с Джеральдом в горе, писать ей прочувствованные письма, усердно помогать Хэму, молодым друзьям-писателям, продвигая их книги и забывая о своих, мужественно биться за здоровье Зельды, которой поставят диагноз «шизофрения», и она начнет долгий печальный путь по психиатрическим клиникам Швейцарии. Да, он продолжит безудержно пить – никто из них тогда не знал, что алкоголизм – это болезнь, а не дурной характер. Но именно Скотт