Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Если сейчас закроешь дверь, то всякая связь меж вами порвётся навсегда», — произнёс в голове взволнованный голос, в котором я с трудом узнала свой собственный.
«Теперь не порвётся», — ответила я той, кто давно мертва. Геранте, предавшей своего Дракона.
Пусть успокоится, я тоже страдаю, мне ещё никогда не было так мучительно тоскливо, как в этой разлуке с Дениелом.
На мои руки будто накинули невидимые кандалы, они ощущались каждый раз, когда я слышала его имя, когда думала о нём, а в последнее время это случалось до неприличия часто.
Я повернулась, не смотря на жениха, села в то же самое кресло. Намеренно избегала его взгляда, делала вид, что выслушиваю доклад слуги. Оскорбится? Тем лучше, наша встреча станет короче.
— Он хочет выкрасть вас.
Не получилось. Я вздрогнула и вскинула глаза на этого неприятного мужчину. Он сделался похожим на хорька, учуявшего утку.
— Меня? Зачем?
В голове стало пусто, а на душе радостно. Надо же, украсть! Почему-то мне в это охотно верилось, более того, я была бы этому рада, хотя никогда не признаюсь в подобных мыслях.
— Он одержим вашей прабабкой. Герантой Морихен. Она была его любовницей, неужто не знали? — милорд сухо засмеялся. — Нет, знали, разумеется. Миледи свела его в могилу, из которой вы его каким-то образом достали. Невольно, но разбудили зверя. Он думает, что отомстит Геранте, если причинит вам боль, в этом он прав. Вижу, что вам уже больно.
Весь разговор показался мне нелепым, а сидящий напротив — злым безумцем, фанатиком, верящим в идею возмездия. Мне стало стыдно за него. И за себя, что выслушиваю подобное.
Я спокойно ответила:
— Вы забываетесь! Геранта давно умерла, она не узнает, больно мне или нет.
«Узнает?» — голос в голове не унимался.
— Для того, кто проспал больше сотни лет, это неважно. Он бросит вас так, чтобы опозорить. Сокровищница не примет падшую. От вас все отвернутся. Стоит ли подобный поор тех минут, что выпадут вам с ним?
— А вам что за дело? — выпалила я, сглотнув ком вязкой слюны. Мне надо было уйти, сейчас ещё не поздно.
— Он обидел и моего предка. Своровал семейное имя. Обещал вернуть его, но все Драконы лживы. Высокомерны и лживы. Людям давно было пора изгнать крылатых тварей!
Мне бы хотелось возразить, но сколько я знала Дениела? Почему вообще решила, что он тот, кем представился?
— Благодарю за предупреждение.
Надо поскорее закончить разговор и удалиться в келью. Так тому и быть: я останусь в Сокровищнице навсегда. Решу только маленькую проблему, если она и вправду существует.
Я встала и кивнула.
— Вы не верите, — он не возражал, а просто подчёркивал факт. Догадливый. Не верю до конца, не понимаю почему.
Наверное, потому что полная дура!
— Но к сведению приму. Ещё раз благодарю.
Не дожидаясь ответа, я выскользнула из комнаты посетителей и прямиком направилась в келью. Чинно здоровалась со встречными девами и женщинами, чувствовала на лице их пытливые взгляды, словно они хотели проникнуть в мой разум и прочитать в нём сокровенное. Или узнать всё то, что случилось в комнате для посетителей.
Но они не могли. На моём лице же сейчас не было и тени тревоги или волнения. Когда мне плохо, я повторяю про себя: «Я ледяная стена. Ничто не растопит меня, ничто не ранит, ничто не расколет ледяную корку».
Но сейчас это почти не помогало. Я хотела плакать, однако глаза оставались сухими, даже когда я закрыла дверь кельи.
3
Она звала меня во сне и наяву, и я приехал к ней, так и не дождавшись ответного письма.
Прошла ещё одна неделя, я уладил все формальности, больше ничто не держало меня здесь. Весь мир без Ниары посерел и превратился в страницу на пожелтевшей от времени бумаге.
Я хотел видеть Ниару и увижу её, даже если придётся спалить этот сытый город дотла, потому что я верю, что она не сгорит в моём пламени. Все сгорят, но не моя Ниара!
Сейчас во мне проснулись древние силы, память рода о временах, когда Драконы не были сказкой и ручными ящерками, когда от упоминания об их проделках у людей леденело сердце, и они прятались по норам, боясь взглянуть на небо.
Не выглядит ли та туча как Дракон, летящий, чтобы сжечь селения ради скуки или забавы?
Так было раньше, теперь я был вынужден пользоваться ночью, дабы не быть застигнутым врасплох.
В саду сокровищницы оказаться несложно: госпожа Мольсен поможет. Калитка будет открыта ровно в полночь.
Силы мои после той брачной ночи с Ниарой сделались безграничными. Я мог напустить туману на весь сад, чтобы все заснули, а когда с первым лучом солнца чары развеются, никто не вспомнит о чудных сновидениях, посетивших в ночи.
Так и следовало поступить. Ниара — ведьма, она не заснёт от моих чар. Я спою ей песню, когда обращусь снова, но сейчас мой зов, словно нить, приведёт её к беседке, увитой плющом, на самой окраине сада.
Я употребил чары во зло, но не раскаивался. И всё получилось, как планирвал.
Ниара сопротивлялась, но пришла. И это меня обрадовало: значит, ей не всё равно, потому как если бы не захотела, если бы решила поставить точку, забыть обо мне, не поддалась бы чарам. Ведьма — всегда ведьма. Я умел заставить её слушать, а она могла мне приказать.
Не только из-за булавки, которую я принёс, чтобы отдать истинной хозяйке.
— Я знаю, что ты хочешь меня увезти, — Ниара казалась призраком, неупокоенным духом, явившимся, чтобы забрать мою душу. Одетая в серый наряд послушницы, застёгнутая на всё пуговицы, с распущенными чёрными волосами, разметавшимися по плечам, она была прекрасна.
— Хочу, — я обнял её, к счастью, не почувствовав сопротивления. Она была моей, безраздельно и навсегда, пока моё сердце не остановится.
— Зачем?
Шёпот раздался у самого уха.
— Чтобы владеть. Запереть ото всего мира. Ты хотела стать частью сокровищницы, так и случится. У меня много денег, ещё больше драгоценных камней и золота, я запру тебя среди них. Они тебя слушают больше, чем меня. И ты моя главная драгоценность.
Продолжал сжимать её хрупкое тело в объятиях, и на какой-то миг мне показалось, что чего проще: взять её за руку и увести прямо сейчас.
Формально я должен бы получить её согласие и знал, что Ниару настроили против меня. Но усилия моих недругов тщетны.
— Ты поедешь со мной?
— Сейчас? — она в удивлении отпрянула и взглянула