Морриган все же обернулась, поймав сверкающий в темноте взгляд довольной богини.

— Добрый и славный? — негодующе зазвенел ее голос. — Об одном ли человеке мы с вами говорим?

— Разумеется, — холодно осадила ее богиня. Впрочем, уже через мгновение ее взгляд потеплел. — Ты заблуждаешься, думая о том, что Реган твой враг, — мягко произнесла она. — Это не так. Твоим истинным врагом всегда была его мать. Она так сильно ненавидела тебя, что добилась падения твоего королевства, будучи давно мертвой.

— Как такое возможно? — Морриган вздрогнула одновременно с внезапно разгулявшимся пламенем свечи.

— Много лет она обивала пороги всех доступных ей храмов, — терпеливо пояснила богиня. — Просила всегда об одном — о твоей смерти. Сибил считала, что ты отняла у нее сына и королевство. Впрочем, кажется, она была зла на тебя еще с тех пор, как жила во дворце в качестве фрейлины.

— Я вовсе не злодейка, — искренне возмутилась королева.

— Знаю, — улыбнулась богиня. — Ты своенравна, упряма, импульсивна. — Морриган продолжала недовольно хмуриться. — Но при этом справедлива, добра и ранима, — вынесла свой окончательный вердикт богиня. — Хотя мы, кажется, отвлеклись. Так вот, среди богов Сибил не находила отклика на свои молитвы. Никто не хотел помогать ей в столь низменных желаниях. И тогда она стала неистово молиться богу Войны. Услышав ее просьбу, бог был немало удивлен. Он привык слышать молитвы жен и матерей о милосердии к сражающимся воинам да просьбы королей о доблестных победах и военных трофеях. И вдруг такое необычное желание…

«Что я получу взамен?» — деловито спросил он у своей просительницы.

«Бери, что хочешь!» — горячо воскликнула Сибил, не веря в такую удачу.

«Я — бог Войны, мне нужны войны и людские жертвы», — прогремел воитель.

«Что же мне делать?» — растерялась та.

«Впрочем, если я займу чье-то сильное тело, то смогу его руками развязать такую кровопролитную битву, каких еще не видывал мир!» — возрадовался своей неожиданной идее бог.

«Возьми мое тело! Я готова!» — Сибил хоть и была напугана, но отступать не собиралась.

«Смеешься, старуха?! Да твое ничтожное тело испустит дух, лишь только я коснусь его, — загоготал бог. — Мне нужно крепкое тело мага! Ни больше ни меньше!»

«Есть! Есть! — снова воскликнула Сибил. — Мой сын маг, возьми его тело! Вот только… — она растерянно заморгала, — боюсь, что он не согласится на это».

«Тогда ничего не выйдет, — огорчился и бог, ведь он уже успел загореться своей-идеей. — Мне нужна его добрая воля, дозволение».

«Но ведь я мать! Я даю тебе его! Этого разве недостаточно?» — с надеждой спросила Сибил.

«Только если его тело будет ослаблено сильной болезнью. Будем ждать случая», — обронил бог, собираясь исчезнуть.

«Пообещай мне! — с горячностью воскликнула просительница, схватив его за подол длинной черной накидки. — Я стара и могу не дожить!»

Бог бросил на нее долгий томительный взгляд и, наконец, отрывисто бросил:

«Обещаю. Считай, что сделка заключена».

Таким образом, ради достижения своей цели Сибил пожертвовала собственным сыном. Думаю, к старости она окончательно спятила, иначе как объяснить ее поступок? Она даже не спросила, каково будет его душе. Будет ли он понимать, что кто-то совершает злодеяния его руками, или же думать, что он сам и есть злодей.

— И каково? — сглотнув ком в горле, спросила пораженная Морриган.

— Вот видишь, даже тебя взволновал этот вопрос, — усмехнулась богиня Любви. — Реган винит только себя, — добавила она с грустью. — Мне жаль его, на самом деле он всего лишь жертва.

Но если я отпущу Регана, разве это хоть что-то изменит? — Королева была подавлена и растеряна. — Мое королевство вот-вот будет охвачено последней для него войной, боюсь, я уже никого не успею спасти.

— Ты — нет, — согласилась богиня. — Но в моих силах совершить и не такое чудо, — усмехнулась она. — У бога Войны есть один должок передо мной, и я могла бы повлиять на него.

— Что я должна сделать? — Королева облизнула пересохшие губы.

— Просто попроси меня.

Богиня села поудобнее, расправив на коленях складки платья и чинно сложив руки. Кажется, она даже прикрыла глаза от удовольствия.

— Хорошо. — Морриган сосредоточенно нахмурилась. — Я прошу у тебя мира и счастья для своего народа.

— Нет. — Богиня протестующе покачала головой. — Так не пойдет. Попроси для себя.

— Но… — растерялась королева. — Я хочу именно этого.

— А как же любовь? — выгнула бровь своенравная женщина, мгновенно изменившись в лице. — Хочешь отказаться от моего подарка?

— Нет, не хочу, — поспешно заверила ее Морриган. — Просто… Боюсь, любовь для меня уже невозможна. Это ведь Реган? — Щеки королевы взволнованно порозовели.

— Да, он, — с нескрываемой гордостью подтвердила богиня. — И смею тебя заверить, такого мужчину нужно еще поискать. Тебе повезло, Морриган Инганнаморте! — торжественно добавила она. — Я дарую тебе свое прощение и возможность повернуть время вспять. Теперь ступай, — богиня медленно таяла в воздухе, — я пришлю к тебе Ангела.

Морриган вернулась во дворец, еще более задумчивая и обескураженная, чем была ранее.

Теперь, когда она находилась вне храма, все, что происходило с ней там, казалось лишь сном.

Может, я и вправду всего лишь задремала на молитвенной скамье? После всех событий и нечеловеческой усталости было бы немудрено…

— Ваше величество! Слава богам, мы вас обыскались! — Ламонт ворвался в тягучие мысли королевы своим громким и тревожным окликом.

— Что случилось, советник Дойл? — устало спросила она, продолжая медленно шествовать в свои покои.

Мне нужно хотя бы немного отдыха. Сил больше не осталось.

— Вы должны немедленно пойти за мной. В совещательный зал, — не собирался оставлять ее в покое настойчивый советник. — Все уже давно там, кроме Гэя. Впрочем, он вряд ли будет нам полезен.

— Да что случилось? — раздраженно отозвалась королева, пытаясь высвободить локоть, за который ее удерживал Ламонт.

— Морриган, — окликнула ее выскочившая в коридор Эрин, — пожалуйста, идем с нами. — В глазах сестры блестели слезы. — Война… — выдохнула она еле слышно.

Тишина в совещательном зале стояла давящая и угнетающая.

Ламонт, Леон, Эрин, Анри… Все они смотрели на королеву в ожидании распоряжений, но, кажется, впервые в жизни ей нечего было сказать.

Она подошла к окну, где мириадами звезд над королевством раскинулась ночь. Мирно спящие бриальцы еще не знают, что эта ночь, такая тихая и безмятежная, уже входит в историю как начало неизбежного конца.

Хотелось бы и мне не знать этого.