– В колледж, – не оглядываясь, сообщил он. – Видишь ли, одна моя знакомая отличница по имени Эвелин терпеть не может опозданий!

– Могу! Еще как могу!

На самом деле мне и впрямь хотелось успеть на пару, но еще сильнее хотелось, чтобы Гай на меня посмотрел.

– Поздно, теперь уже я и сам расхотел опаздывать.

Он не стал возвращать руку мне на плечи, а когда мы зашли на территорию колледжа, заметно отдалился – хотя, может, мне просто показалось. В этом плане я себе не доверяла. Но между нами, определенно, без труда поместился бы еще один человек – это факт. Гай шагал быстро, и вскоре мы зашли в здание. Внутри царила суета: студенты спешили на занятия, зажав под мышкой книги и папки. Я остановилась посреди коридора, надеясь на романтичное – или хоть какое-нибудь! – прощание. Но Гай просто развернулся и молча удалился, быстро исчезнув в толпе студентов. Я коснулась своих губ кончиками пальцев.

– Ну ладно, пока, – сказала я вслух, не зная, что и думать.

Прозвенел звонок. Началась первая пара. Внутри всколыхнулось мерзкое чувство, которое тут же захотелось смыть. Осознание, что я опоздала на социологию.

ОЛИ ВЕРНУЛСЯ. ВЫСОКИЙ, прямой и тощий, как жердь, он напряженно сидел на своем излюбленном месте в кабинете киноведения – по соседству со мной. Казалось, сердце тут же рухнуло куда-то вниз, оторвавшись от артерий и наполнившись свинцовой тяжестью. Стыд наполнил меня без остатка, начал мучительно пульсировать в жилах.

Я медленно направилась к своему месту, и с каждым шагом мне становилось все хуже. В голове проносилось наше свидание… мои позорные выходки…

– Привет, – робко сказала я.

– А, Эви, привет.

Оли посмотрел на меня, и я точно собственное отражение увидела. В испуганно округлившихся глазах читалось притворное «Да что ты, я в полном порядке!», руки были крепко сцеплены, а пальцы нервно переплетены, точно он прятал в них невидимый огненный шар, взгляд метался из стороны в сторону, а нога так сильно тряслась под партой, что Оли то и дело бил коленом по столешнице, да так сильно, что его шариковая ручка слетала на пол.

– Ты вернулся! – воскликнула я, представляя, как нелегко ему это далось, как они с психотерапевтом вели отсчет в календаре до этого возвращения, сколько сил оно у него отняло… а главное, сколько еще их уйдет и сколько ежедневной работы предстоит проделать, пока страх наконец не улетучится.

– Ага. Я… м-м-м… приболел немного.

Я кивнула и села рядом.

– Вот ужас. Но сейчас-то тебе полегче?

В ответ он улыбнулся – ослепительно, но ужасно фальшиво.

– О да, спасибо, мне гораздо лучше!

В аудиторию ввалился Брайан и пустился в пространные рассказы о том, как он отжигал на выходных. Нога Оли дрожала, точно желе. Такая тряска, наверное, калорий пятьсот за минуту сжигает. Я тоже невольно затрясла ногой. Хотя именно этого и боялась.

Брайан начал развязно вещать о скрытой рекламе. А я рассеянно достала из рюкзака, который мама явно забыла обыскать, бутылочку антибактериального геля для рук. Оли заметил, как я протираю им свои потрескавшиеся, воспаленные руки.

– Ты простудилась? – шепотом спросил он.

– А? – переспросила я и только тогда заметила, что делаю. – А, нет! У меня просто… э-э-э… кожа очень реагирует на холод!

Он пялился на мои руки так, что я почувствовала себя очень неловко – точно предстала перед ним обнаженной. Впрочем, кожа и впрямь была в жутком состоянии – и когда это все успело так далеко зайти… У ногтя на большом пальце и вовсе живого места не осталось – я содрала всю кожу. Все руки были в трещинах и болезненных, ярко-красных мозолях. Кожа в тех местах, где я еще не успела ее содрать, была такой сухой, что напоминала обветрившуюся чешую. На тех местах, которые я оттирала с особенным усердием, поблескивали жуткие, красные ссадины. Интересно, заметил ли Гай все это, пока я его гладила?

– Эвелин? Ты как?

Базиликовые глаза Оли впились в меня, и мне вдруг захотелось плакать. Казалось, его собственная нервозность испарилась без следа, уступив место переживаниям за меня. В его взгляде не было ни тени смущения, ни капли отвращения. Напротив: он заглянул мне в глаза с искренним пониманием.

Он меня раскусил. Он все понял. Сломленные люди и впрямь чуют друг друга, точно радары. Но я-то вовсе не была сломлена! У меня-то все было прекрасно! И выдерживать его взгляд было попросту невыносимо. Я резко отодвинула стул и вскочила.

– Эви! – удивленно воскликнул Оли.

– Куда это ты собралась? – рявкнул Брайан.

Я не могла остаться. Жалость Оли душила меня, как и всякая мысль о чужом сочувствии. Стоит людям только узнать… стоит им понять, что со мной творится… и они тут же принимаются меня жалеть… а потом, несмотря на все их «понимание», начинают сердиться, что я никак не поправлюсь.

– Мне нехорошо, – сказала я, быстро собрала вещи и закинула рюкзак на плечо. По сути, я даже не солгала.

– Ну ладно, ступай, – сказал Брайан, взмахнув худощавой рукой.

И я пулей вылетела из кабинета.

Я металась по пустым коридорам, силясь привести мысли в порядок. Странно было разгуливать тут в одиночестве, когда все остальные – те, кто спокойно живет своей жизнью, не трогая фонарей и не переживая о грязных руках, – сидят на парах. Я тайком заглянула в несколько окон, наблюдая за тем, как идут занятия. Я смотрела на студентов, мечтая стать такой же, как они, человеком с их мозгами, с их дурацкими проблемами. Впрочем, я и на серьезные проблемы была согласна, лишь бы не на свои.

Если бы мама вдруг заболела раком, а папу сбила машина – или еще что-нибудь в этом роде, – моей вины в этом не было бы. Конечно, это жутко, но я бы здесь была ни при чем. Все дело было бы в жестокости и несправедливости жизни, в конце концов, от беды никто не застрахован. Но в моем случае… В моем случае корнем всех зол была моя же слабость. То, что я никак не могла взять себя в руки, в отличие от всех вокруг. Сара наверняка бы с этим поспорила, но в тот миг мне казалось именно так…

Я распахнула двери какого-то из аварийных выходов и вышла во двор, блестевший от инея, спугнув несколько белочек. Что меня ждет у Гая дома? Я догадывалась, что он планирует склонить меня к сексу… насколько это будет возможно. Но почему я решила к нему идти? Почему отказалась поехать к Саре? Ответа на этот вопрос я и сама не знала. Может, если удастся убедить всех вокруг в собственной нормальности, я и сама в нее поверю, и мне станет лучше?

Да и потом, он мне нравился… во всяком случае, так казалось. Я ведь целовалась с ним, ни секунды не переживая о бактериях! Может, это любовь? Рядом с ним я и думать забывала о своих ритуалах. Может, любовь и впрямь лучшее лекарство? Может, если я пересплю с Гаем и влюблюсь в него, она излечит меня, как лечит всех остальных? Взять хотя бы фильмы, которые я смотрела. Героиню «Незабываемого романа» спасла любовь. В «Дневнике памяти» пожилая влюбленная пара умирает в один день. В «Матрице» признание Тринити возвращает Нео к жизни. Про «Титаник» лучше не будем… Многие из этих историй основаны на реальных событиях – так, может, любовь исцелит и мой несчастный мозг? Может, она подарит мне уверенность, которой мне так не хватает в жизни? Так что попробовать стоило.