на улицу… и после долгой и безмолвной поездки паркую машину возле кладбища.

Гарри выбирается наружу, и я нерешительно следую за ним, петляя между надгробиями. Здесь красиво, лужайки зелены и поддерживаются в безупречном состоянии.

УЭЙД АНДЕРСОН

Возлюбленный муж и отец

Навеки любимый, нам так тебя не хватает

Смотрю, сунув руки в карманы пиджака. Гаррисон протирает табличку собственной рубашкой, поправляет цветы, и я понимаю, что он часто сюда приезжает.

Один.

Смотрю на него и ощущаю ком в горле.

Дрожащей рукой пацан вскрывает упаковку, достает одну сигару и осторожно кладет ее на могилу.

– Вот, папа, – шепчет он. – Твои любимые.

Я до хруста стискиваю зубы. Спокойно смотреть на это невозможно.

Он достает еще одну сигару, неловко держа ее в руке, а потом протягивает третью мне.

Я непонимающе вздергиваю брови.

Принимаю сигару из его рук, достаю из кармана зажигалку и щелкаю ею. Гарри, потрясенный, молча смотрит на меня. Обламываю кончик сигары, поджигаю ее и глубоко вдыхаю дым, потом протягиваю ему. Он повторяет мои действия. Делает глубокую затяжку и тут же заходится кашлем. Я хмыкаю, выдувая тоненькую струйку дыма.

Подношу сигару ближе к глазам, рассматриваю.

– А неплохо, – улыбаюсь. – У тебя хороший вкус, Уэйд, – говорю, кивая надгробному камню.

Гаррисон дергает губами в полуулыбке, делая еще одну затяжку. Выдувает облако дыма, точно дракон, и, глядя на него, я понимаю, что на самом деле он не курит.

– Это Тристан, – говорит Гаррисон, обращаясь к могиле.

Я улыбаюсь и приветственно наклоняю голову:

– Рад знакомству, мистер Андерсон.

Гаррисон испытующе смотрит на меня, потом дотрагивается до плиты.

– Можешь коснуться, – разрешает он, поглаживая камень, словно подманивая меня.

Он хочет, чтобы я пожал руку его отцу.

Я подхожу и кладу ладонь на холодный твердый камень.

По рукам бегут мурашки, и меня охватывают непривычные эмоции.

Мне почему-то кажется, что сейчас происходит нечто вроде смены караула.

Его любимая семья… теперь со мной.

На моем попечении, чтобы я ее любил.

– Приятно познакомиться с тобой, Уэйд, – шепчу я.

Клэр

Я смотрю на мужчину в дорогом темно-синем костюме, с идеальной осанкой – крупного бизнесмена из большого города, который так неуместно смотрится здесь. Он медленно подносит к губам сигару и глубоко затягивается. Говорит что-то подростку, с которым стоит рядом, потом тонкой струйкой выдыхает дым. Его ладонь лежит на плече мальчика, и они продолжают разговор.

У меня сжимается сердце.

Я стою на кладбище, прячась за деревом, почти слившись с ним. Их силуэты размыты, потому что мои глаза полны слез. Наблюдаю, как Гаррисон с Тристаном стоят над могилой Уэйда.

Если бы кто-то вонзил мне в сердце нож, было бы не так больно, как от этой картины.

Мужчина, которого я люблю, повез моего сына на встречу с его покойным отцом… курит с ним сигару. И я прекрасно знаю, что Гаррисону слишком рано курить, что им не следовало бы этого делать. Мне бы прийти в ярость. Мне бы возмутиться… но ведь…

Уэйд любил сигары.

Моя грудь ходит ходуном, я изо всех сил стараюсь сдержать эмоции.

Это было бы таким особенным моментом для Уэйда – разделить сигару с сыном.

Закрываю глаза. Боль нестерпима.

Я собиралась забрать Гаррисона из школы, чтобы попытаться поговорить с ним наедине, а потом увидела, как он садится в машину Тристана, и поехала вслед за ними сюда.

Меньше всего я ожидала увидеть то, что увидела.

Не хочу, чтобы они меня заметили. Разворачиваюсь и иду обратно к машине, заливаясь слезами. Сажусь в нее и, не оглядываясь, уезжаю домой.

Я люблю прекрасного мужчину.

Я перемешиваю салат в миске и поглядываю на часы. Семь вечера. Мальчики уже переделали все свои дела и смотрят телевизор.

Мое сердце переполнено любовью, и я благоговею перед Тристаном.

Он совершил поступок, совершенно особенный для меня… и для Уэйда… И то, что Трис поддержал Гарри в то время, когда я ополчилась на него, разрывает мне сердце.

До меня только сейчас дошло, что Трис обладает особым умением, которое я никак не смогла бы передать своим мальчикам.

Умением мыслить масштабно.

Вот чего они жаждут. Вот чего им не хватает в жизни.

Неудивительно, что мне было с ними так трудно. Я не видела за деревьями леса.

Гарри не упоминал о поездке на кладбище, а я не заговаривала о событиях уик-энда. Делаю вид, что все нормально, поскольку не понимаю, что мне говорить. О чем бы ни разговаривали они с Тристаном, сын держит это при себе. Если бы хотел, чтобы я знала, то рассказал бы.

К дому подъезжает «Астон Мартин».

– Тристан приехал! – с воплем несется к входной двери Патрик.

Флетчер приехал домой на электричке. Я не знаю, где после работы был Трис. Смотрю в окошко: Патрик открывает дверцу машины и что-то тараторит не останавливаясь. Тристан слушает его, смеется. Как он терпелив с младшим! Вручает ему сумку с ноутбуком, и Патрик гордо тащит ее домой. Флетчер идет к двери встречать его, а Гарри продолжает сидеть на диване.

– Привет, – говорит Тристан, входя в гостиную. Взглядом находит Гарри и кивает ему.

Гарри отвечает ему кривоватой ухмылкой, и мое сердце взлетает в облака.

Все будет хорошо… все обязательно будет хорошо.

– Привет, Андерсон, – мурлычет мой любимый мужчина своим сексуальным низким голосом.

Я обнимаю его.

– Здравствуйте, мистер Майлз, – я подаюсь к нему и нежно целую, а он поднимает брови, удивленный тем, что я осмелилась поцеловать его на глазах у мальчишек.

– Ты где был? – спрашиваю я.

– У меня была встреча во второй половине дня, и… – он мешкает, придумывая, что соврать. – И, в общем, вся вторая половина дня была напряженная.

– Ага… – улыбаюсь я своему чудесному лжецу. – Ужин почти готов.

– Хорошо, – он снова ласково целует меня. – Умираю с голоду.

Глава 22

Тристан

Я стою в лифте и морщу нос.

Чем пахнет?

Я рано встал и уехал от Клэр, позанимался с персональным тренером, переоделся в раздевалке фитнес-клуба. Озираюсь по сторонам. В лифте чем-то воняет. Что за черт, какой гадостью они его моют?!

Двери расходятся, и я торопливо шагаю вперед.

– Доброе утро, – здороваюсь с девушками в приемной.

– Доброе, – хором отвечают они.

Мерзкий запах продолжает меня преследовать. Фу, гадость какая! Должно быть, впитался в ноздри.

Нет, ну какая ж вонища!

Что это за дрянь?

Вхожу в кабинет и начинаю принюхиваться ко всему подряд. Может, ковер? Включаю интерком:

– Саммия, что это за богомерзкая адская вонь?

– Где?

– Ты что, ничего не чувствуешь?

– Нет.

– А вот я чувствую.

– Может быть, ты переборщил с лосьоном после бритья?

Я раздраженно фыркаю:

– Ладно, не важно. Можешь позаботиться о том, чтобы машина приехала за мной ровно в девять? Мне нужно пораньше прибыть на встречу.

– Уже заказала, босс.

– Спасибо.

Иду в ванную при кабинете и тщательно мою руки. Может быть, во что-то вляпался в фитнес-клубе?

Сажусь за стол и включаю компьютер. Морщу нос.

– Бог ты мой, да это же невыносимо! – бормочу себе под нос. Снова нажимаю кнопку интеркома: – Саммия, можешь зайти ко мне на минутку, пожалуйста?

Она вздыхает:

– Ладно.

Возвращаюсь к компьютеру.

Через пару секунд она появляется в дверях:

– Что ты хотел?

– Что это за вонь?

Она морщит носик, втягивает воздух.

– М-м… что-то чувствую.

– Вот видишь! Я же говорил.

Она принюхивается… и снова принюхивается. Ходит кругами по кабинету, потом наклоняется ко мне:

– Это пахнет от тебя!

Вытаращив глаза, принюхиваюсь к рукаву рубашки:

– От меня?

Она наклоняется ближе и снова принюхивается:

– Похоже на кошачью мочу.

– Что?! – вскидываюсь я. Вскакиваю с кресла и срываю с себя пиджак. Бросаю взгляд вниз, вижу бледную отметину на ботинках – на своих гребаных ботинках за четыре тысячи долларов! – и до меня доходит… – Этот гребаный Кот по имени Шмондя нассал в мою сумку со сменной одеждой! – кричу я.

Саммия зажимает руками рот, краснеет и все же разражается смехом.

Я торопливо сбрасываю с себя ботинки, срываю носки, снимаю рубашку и галстук и швыряю все вещи в одну кучу на пол.

– Сожги это все на хрен! Все вместе! – кричу я. – У меня, блин, нет на это времени!

Решительно выхожу из кабинета, шагаю мимо приемной.

– О-о! – хихикает Мэллори из приемной, увидев мой голый торс. –