минуту хлопотала, собирая для Рэй Линн еду. Корнелия завернула галеты с ветчиной, две жестянки чая и несколько тарталеток с персиковой начинкой. Наконец Рэй Линн сунула в карман платья пистолет и невольно вздрогнула.

– Что такое? – спросила Корнелия.

Рэй Линн указала на свой карман.

– Пистолет?

– Это тот самый…

Корнелию осенило.

– А… Уоррен.

Рэй Линн кивнула. Корнелия легонько провела пальцами по ее плечу и покачала головой.

– Эта штука, – указала она на пистолет, – освободила его от боли.

Вот что Рэй Линн любила в Корнелии, вот чего ей будет не хватать: способности понимать ее переживания и придавать им смысл. А вот что ей не нравилось, так это то, как Корнелия смотрит на ее карман, где лежит пистолет, – так, словно нашла ответ, который до сих пор не приходил ей в голову. Рэй Линн погладила подругу по руке, но больше медлить было нельзя: нужно идти, иначе она рискует столкнуться с Отисом.

Они вышли из маленькой комнатки, и Корнелия сказала:

– Через пару часов уже стемнеет. Ты ведь не прямо сейчас уходить собираешься?

– Нет, я пойду туда, где раньше жила. На одну ночь. А потом не знаю.

Женщины обнялись – опасливо, словно украдкой, и лицо у Корнелии сморщилось. От застывшей смолы кожу стянуло, и черты лица исказились, что придало им еще более трагический вид.

Корнелия схватила Рэй Линн за руку:

– Не знаю, что на меня тогда нашло. Прости. Сама все испортила. Я буду страшно переживать за тебя.

Рэй Линн сжала ее руку и проговорила уверенным тоном, хотя внутренней уверенности не чувствовала:

– Не переживай, пожалуйста. Мы всегда останемся подругами.

– Но я тебя больше никогда не увижу.

Рэй Линн понимала, что это правда. Другой рукой Корнелия зажала рот, и плечи у нее вздрагивали от сдерживаемых рыданий. Рэй Линн крепко обняла ее, потом отпустила и ушла, прижимая к груди сверток с вещами. Миновала тропинку, ведущую к хижинам цветных; там стояла тишина, и Рэй Линн подумала, что все разошлись по домам – ужинают, наверное. Наконец она добралась до номера сорок четыре, на всякий случай постучала в дверь и стала ждать. Она понимала, что в хижине никого нет, но рисковать не хотела. Через несколько секунд она огляделась по сторонам и открыла дверь. Ее встретил знакомый затхлый запах, сразу же вызвавший в памяти недели, проведенные здесь. Рэй Линн понуро опустилась на один из стульев за маленьким столиком.

Нужно было думать, что делать, куда идти. Идею вернуться в дом в Северной Каролине Рэй Линн отвергла в первые же секунды. Неизвестно, что там произошло со времени ее отъезда, и неизвестно, чего наговорил Буч; может быть, ее уже разыскивают по заявлению Юджина. Можно устроиться работать официанткой. Готовить еду. Мыть посуду. Работать в магазине. Стирать и гладить. Куда возьмут. Но сначала решить, куда идти и где остановиться. Рэй Линн придвинула к себе маленький сверточек, лежавший на столе, сняла бечевку, которой перевязала его Корнелия, и при виде аккуратно уложенных продуктов на глаза навернулись слезы. Вспомнилось, как они вместе работали у Корнелии на кухне, в магазине, в саду и как ей было хорошо там, даже несмотря на присутствие Отиса. Теперь те дни казались сном.

Есть не хотелось, поэтому Рэй Линн снова завернула снедь и стала в тоске бродить по комнате. Потерла руки и заметила на коже крошечные капельки дегтя. Кажется, на полке должен был остаться кусочек мыла. Возле умывальника она пошарила рукой по шершавому дереву – мыло оказалось на месте. Рэй Линн осторожно выглянула в приоткрытую дверь, проверяя, нет ли кого поблизости. Быстро набрала в колонке воды, торопливо вернулась в дом и принялась оттирать черные пятна. Когда она закончила, мыло исчезло, но вместе с ним и почти вся смола.

Рэй Линн опустилась на свой жуткий тюфяк, и над ним поднялся шлейф пыли. Когда она работала в лесу, то так уставала, что почти не замечала здешних неудобств. Теперь же, после хорошей кровати и чистых простыней в доме Риддлов, спать здесь было все равно что в свинарнике. Но все же она легла и закрыла глаза. Какой-то шум разбудил ее – как ей показалось, уже через несколько минут, но, приподняв голову, она увидела, что в лачуге уже темно. В дверь стучали: тук-тук-тук. Рэй Линн нащупала в кармане пистолет и порадовалась, что он у нее есть, несмотря на все, что было с ним связано. Осторожно, на цыпочках она подошла к двери. Стук повторился. Она взвела курок и вздрогнула: таким громким показался щелчок.

– Не знаю, кто вы, но из-за этой двери на вас смотрит ствол, – громко сказала она.

Приглушенный, но знакомый голос отозвался:

– Рэй Линн, это я!

– Нелли?

Рэй Линн распахнула дверь, и Корнелия ворвалась в хижину.

– Скорее. Закрывай.

Рэй Линн выполнила ее просьбу и тут же спросила:

– Что ты здесь делаешь?

Корнелия была явно взволнована: она прижимала руку к груди, тяжело дыша. Рэй Линн подошла к столу, чиркнула спичкой, поднесла ее к фитилю лампы и подкрутила его так, чтобы огонек горел еле-еле, но все же комната озарилась теплым светом. Ожоги на лице Корнелии поблескивали, словно крошечные озерца. На лице смолы уже не было, но волосы с одной стороны все еще были перепачканы. Корнелия положила на стол сверток – такой же, как тот, что она раньше приготовила для Рэй Линн. Потянула за прилипший к волосам сгусток смолы, поморщилась и отпустила.

– Нам нужно торопиться, – сказала она.

– Нам?

– Я иду с тобой.

Рэй Линн не сразу поняла, о чем речь.

– Ты уходишь? Уходишь от Отиса? – переспросила она.

– Я не могу больше оставаться с ним ни одной минуты, – ответила Корнелия. – Не могу больше его видеть, тем более теперь, когда даже тебя не будет рядом, чтобы помочь это вытерпеть! Он уснул, и я решилась.

– Боже мой!

– Надо уходить, пока он не проснулся и не увидел, что меня нет! – Корнелия достала из кармана ножницы. – Поможешь мне выстричь эту гадость? Я сама всюду не достану. Это недолго. Вот тут и тут. Где больнее всего тянет.

Рэй Линн взяла ножницы, протянутые подругой, – она просто не знала, что тут еще можно сделать. Корнелия опустилась на стул, повернувшись к Рэй Линн спиной. Осторожно отделяя пряди волос, слипшиеся от смолы, Рэй Линн стала их отстригать, а попутно уговорила Корнелию рассказать ей все. Та еще задыхалась, но говорила уже помедленнее.

– Во-первых, как только ты ушла, явились Пиви с Дэлом. Ворона в лагере больше не будет. Пиви его